На передних рубежах радиолокации - Виктор Млечин

Так случилось, что разработка станции «Альфа» шла почти в параллель с движением по производственному циклу аппаратуры «Лес», и нам приходилось на некоторых этапах взаимодействовать.

Запомнился случай такого взаимодействия в лаборатории механических испытаний. Мы испытывали на виброустойчивость ряд индикаторных блоков и угловые датчики станции «Лес». На соседних стендах аналогичные испытания проводили разработчики станции «Альфа». Было заметно, что они испытывают обычные блоки, состоящие из ламповых схем. Транзисторы тогда ещё не применялись. Блок тщательно закрепляли на стенде, включали установку и меняли частоту вибраций. Сосредоточившись на перемещениях своего блока при включённой установке, я внезапно услышал грохот, подобный взрыву, и, обратившись к соседнему стенду, увидел, что от закреплённого на нём шасси отлетают отдельные предметы, которые после соприкосновения со стеной или потолком падают вниз. Подобные бомбардировки заставили пригнуться всех присутствующих в комнате. Стало ясно, что блок вошёл в режим разноса, когда частота вибраций достигла своего резонансного значения. Естественно, что стенд затем выключили, испытуемое устройство в сильно деформированном виде сняли со стенда и объявили отрицательную оценку по данному виду испытаний. Следует вместе с тем отметить, что подобные испытания в станциях «Лес» и «Альфа» были тогда впервые введены заказчиком в практику приёма аппаратуры.

В какой-то степени полученные результаты испытаний стали неожиданностью, и надо было принимать меры. Стало очевидным, что при изготовлении конструкторской документации на блок были допущены ошибки. Что сделал бы рядовой разработчик в этой ситуации? Он вызвал бы конструктора, сообщил ему о случившемся и заставил последнего переработать документацию. Не таков был Т. Р. Брахман. Он ознакомился с электрической схемой блока, внимательно осмотрел то, что осталось от конструкции, и потребовал принести ему чертежи. Анализируя произошедшее, он приходил к выводу, что конструкторские ошибки носят принципиальный характер и связаны они с незнанием или непониманием основных положений теории колебаний. Он взял книги и углубился в разделы теории колебаний, касающиеся механики, которые, кстати, возникли значительно раньше её электрических разделов. Он понял, что конструктор, желая избавить отдельные узлы блока от вибронагрузок, посадил их на амортизаторы, и это вместе с амортизацией самого блока придало конструкции новое качество. В таком виде блок превратился в систему со многими степенями свободы. Отсюда возникло смещение резонансных частот в область, запрещённую для грузов, перевозимых транспортными средствами по грунтовым дорогам. Все эти детали рассказал мне сам Брахман, когда, встретив его, я поинтересовался делами по устранению паразитных резонансов.

Брахман поступал так всегда, когда встречался с новыми задачами или с новой для него областью знаний. Бесспорно, он был человеком с весьма широким кругозором. Но что важнее: ступая на новую стезю, он умел углубиться в проблему настолько, чтобы найти практическое решение поставленной задачи. При этом он хорошо понимал, что полученные выводы будут воплощать в жизнь люди, которых он должен превратить в своих единомышленников. Большой жизненный опыт и коммуникабельность Брахмана позволили ему выработать ряд норм поведения для руководителя коллектива, создающего новую технику. Соприкасаясь в течение многих лет с А. А. Расплетиным, а потом работая под его руководством и уважая его как человека, Брахман называл эти нормы принципами Расплетина. Вот некоторые из этих принципов. «Всегда выбирай техническое решение, которое можно реализовать», «безвыходных положений не бывает», «интересы дела превыше всего», «в трудных условиях сначала позаботься о подчинённых, а уж потом о себе». «Как бы ни был неправ твой оппонент, никогда не оскорбляй его человеческое достоинство».

Простота общения с людьми, отзывчивость, естественность в поведении, сочетающиеся с высокой требовательностью, создавали Брахману прочный авторитет не только в своём коллективе, но и в институте в целом.

Деловые и личные качества Брахмана явились основой для решения А. И. Берга назначить Т. Р. Брахмана главным инженером института. Брахман пробыл в качестве главного инженера всего 5 лет. Короткий срок. Но в течение этого небольшого периода он дал пример того, как должен работать руководитель крупного многотемного научного центра, тесно связанного с промышленностью и заботящегося о постоянном прогрессе выпускаемой продукции.

Приезжая в институт до начала работы, он обдумывал и составлял план на текущий день. Застать Брахмана в кабинете до второй половины дня было невозможно. Прихрамывая, опираясь на палочку, он обходил лаборатории, общаясь с сотрудниками, обсуждал наболевшие вопросы. По мере надобности в случае возникновения острых дискуссий прямо на месте собирал людей, вводил в курс дела и старался выяснить мнение каждого из присутствующих. Он ввёл в практику создание небольших по численности комиссий под своим председательством, которые после обсуждения принимали в лабораториях и отделах квартальные планы. Подобные меры позволили Брахману не только знать практически весь инженерный состав, но и иметь полное представление о реальном творческом вкладе каждого из разработчиков. Доскональное знание положения с кадрами давало возможность не только маневра при перемещении специалистов, но и создавало условия для выдвижения наиболее достойных.

Т. Р. Брахман – один из немногих, кому принадлежит заслуга в создании в 108 институте новых направлений. Он способствовал формированию и укреплению направления, которое тогда было связано с именами А. В. Загорянского, М. Е. Заславского и А. Г. Рапопорта. Он организовал и обеспечивал кадрами направление, связанное тогда с именами В. Н. Горшунова и В. А. Аудера. Направление, связанное с именами Н. Н. Алексеева, а впоследствии В. М. Герасименко и Н. Г. Пономарёва также обязано своим становлением Т. Р. Брахману.

Идея о превращении подсобного хозяйства в филиал института в пос. Протва принадлежит вероятно А. И. Бергу. Но претворение в жизнь этой идеи, мобилизация больших организационных и кадровых усилий, способствовавших возникновению и началу функционирования филиала, осуществлял, безусловно, Т. Р. Брахман. Я бывал в тот период в Протве и помню первого директора филиала Виталия Юхневича, первого главного инженера Н. П. Емохонова, работавших тогда в филиале Бабурина, Евдокимова, Герасименко, Гущина.

Расширение в институте тематических направлений, необходимость обеспечения их подготовленными специалистами вынуждали Брахмана уделять большое внимание поиску новых и правильной расстановке имеющихся людей, т. е. в целом быть на острии кадровой политики. Во-первых, он должен был подбирать руководителей не только вновь создаваемых административных подразделений, но, что ещё важнее, специалистов, способных возглавить проведение намеченных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Иными словами, ему нужно было на основе имеющегося опыта, в том числе и личного, создать «корпус» новых главных конструкторов. Им это было сделано. Во-вторых, необходимо было решать текущие кадровые проблемы. Их было несметное множеств. Вспоминаю такой случай. По заказу «Днестр» надо было перевести громоздкую контрольную аппаратуру одного из смежных НИИ на полигон в Тюратам. Но не просто перевезти, а проверить работоспособность, включить и в исправном виде сдать на полигоне. Для этого, конечно, нужны были соответствующие специалисты. Их не было. Каким-то неожиданным образом Брахман узнал, что у отсутствующего на работе Шишлякова случилась трагедия: после длительной болезни умерла жена, а сам он находится в состоянии депрессии. Брахман позвонил ему домой и в течение часа расспрашивал о случившемся. Выразил соболезнования, спрашивал о возможной помощи. А потом сказал: «Виктор Владимирович, может быть вам лучше отвлечься на короткое время? Мы бы были вам очень признательны». И уговорил. 2–3 человека во главе с Шишляковым сделали нужную работу и закрыли проблему. В-третьих, надо было упорядочивать уже имеющийся кадровый состав. Некоторые люди даже при наличии специального образования попросту не тянули, данные им поручения выполнять не могли по причине отсутствия элементарного профессионализма. Нижестоящие руководители обычно решали подобные вопросы перемещениями на посильную работу или создавали атмосферу, при которой нерадивый сотрудник сам увольнялся. Но были случаи, когда приходилось обращаться к Брахману. Вот один из примеров. Ведущий конструктор N, сравнительно молодой человек, признан профессионально несостоятельным, попытки использовать его в деле результатов не давали. Но он хороший общественник, является членом КПСС, его поддерживает политотдел. Брахман думает. Встречаю Брахмана, он говорит: «Решили мы вопрос с N». «Каким образом?» – спрашиваю. «Задвижение выдвижением, – отвечает он, – выдвигаем его в вышестоящую организацию – в главк Министерства. Пусть там поработает».