На передних рубежах радиолокации - Виктор Млечин

Итак, начиная в 1951 г. исследования по тематике дальнего радиообнаружения, А. М. Кугушев прежде всего рассчитывал на успех в деле получения в 20 см диапазоне волн мощной генераторной лампы. Наличие передатчика на такой лампе позволило бы существенно увеличить потенциал будущей станции, а переход в 20 см диапазон сулил не только улучшение отражательной способности объектов лоцирования, но и повышение точности измерения координат, в том числе в угломестной плоскости, где возможен был отрыв лепестка диаграммы от земли. Конечно, Кугушев при этом вспоминал о своих прорывных работах в области мощного радиовещания и успехах в освоении станции СОН-2, но главным образом возлагал надежды на плодотворную деятельность групп Д. Карповского и П. Андреева в 108 институте и содействия им со стороны профессора М. С. Неймана.

В те же годы в институте велись интенсивные работы по снижению шум-фактора приёмных устройств, а научные исследования аспирантов, разрабатывающих новые подходы в этой сфере (В. Ф. Илюхин), курировал лично «отец» импульсной радиолокации Ю. Б. Кобзарёв. Конечно, А. М. Кугушев знал об успехах в этой области и надеялся использовать в новой станции. Под пристальным вниманием главного инженера находился антенный отдел, и А. М. Кугушев мог рассчитывать на создание антенны, отвечающей самым передовым требованиям заказчика. Следует также не забывать, что ОКР «Спираль» явилась плановой позицией, конечно, с одобрения начальника 108 института А. И. Берга, который в тот период (начало 50-х годов) постоянно и повседневно занимался делами института. Зная о сверхуважительном отношении А. М. Кугушева к личности и работе А. И. Берга, можно предположить, что А. М. Кугушев, опираясь на авторитет А. И. Берга, всегда рассчитывал на помощь и поддержку с его стороны. А это означало, что в сложной и даже критической ситуации А. И. Берг сможет найти выход из трудного положения. Во исполнение работ по заказу «Спираль» был организован отдел, начальником которого стал полковник Г. В. Кожевников. В отдел вошли часть специалистов из бывшей лаборатории проф. И. С. Гоноровского и недавно пришедшие в институт выпускники военных академий. Работа шла по законам жанра: проектирование и создание макета аппаратуры. Пока всё это происходило, обстоятельства менялись. В 1953 г. умер И. В. Сталин, в этом же году А. И. Берг был назначен заместителем (по радиолокации) министра обороны СССР Н. А. Булганина. Кабинет А. И. Берга переместился на Знаменку (тогда ул. Фрунзе). Все идеологическое и научное руководство института тем самым ложилось на Кугушева.

Появились и стали расти зачатки ракетной отрасли, развивалась атомная промышленность. На всё это нужны были средства, и немалые.

Вместе с тем постепенно к 1954–1955 гг. становилось ясным, что получить выходную мощность станции, близкую к мегаваттным значениям, не удаётся, а сильного отрыва от мощностей 100–200 квт, достигнутых в метровом диапазоне, не произойдёт. Не было прорыва и в деле уменьшения пороговой мощности приёмного тракта. Как мне представляется, в те годы ещё не научились бороться с проникающим фоновым уровнем шума передатчика. Выделенные размеры антенны ограничивали возможности получения узких лепестков диаграммы направленности. Всё это приводило к пониманию того, что существенного улучшения показателей в сравнении с ранее достигнутыми в новой станции ожидать не приходится. Сомнения, которые и раньше высказывались и которые опирались на длительную историю развития РЛС этого типа, подтверждали и находили сторонников в среде сотрудников заказывающего управления и новых руководителей военного ведомства.

Но были и обстоятельства, предвидеть которые в 1951 г. А. М. Кугушев просто не мог. Начавшиеся в середине пятидесятых годов пуски ракет (С. П. Королёва) дальнего действия потребовали обратить внимание на противоракетную оборону, что предопределяло развитие РЛС дальнего обнаружения по целям совершенно иного характера, а именно по боевым частям ракет вероятного противника. Рассчитывать в новых условиях на поддержку А. И. Берга Кугушев уже был не в состоянии.

Следует также иметь в виду, что в организациях, давно специализировавшихся на разработке станций рассматриваемого типа, за эти годы интенсивно проводились исследования, сулившие в будущем качественное и количественное улучшение показателей таких станций. Речь идёт об исследованиях, связанных с использованием тонкой структуры сигнала, а также устройств селекции движущихся целей (СДЦ). В рамках заказа «Спираль» этими вопросами, насколько мне было известно, практически не занимались.

Таким образом, к 1954–1955 гг. становилось всё более очевидным, что в условиях появления новых тенденций необходимо перейти от устаревших представлений к решению возникающих задач. В организационном плане это означало закрытие неперспективных работ и структурную перестройку головного предприятия с выделением вновь созданных подразделений в наиболее важных направлениях развития.

Решение о прекращении работ по заказу «Спираль» совпало по времени с появлением в 108 институте письма руководства МВТУ им. Баумана. В письме предлагалось дать согласие на переход А. М. Кугушева в МВТУ заведующим кафедрой на постоянной основе. Ранее он занимал эту должность по совместительству. Действовавший тогда в институте политотдел в условиях непростых отношений с главным инженером санкционировал этот переход. А. М. Кугушев проработал в институте с 1943 по 1955 год.

Неудача с разработкой станции «Спираль» была безусловно ударом по морально-психологическому состоянию Кугушева. Однако, может быть, более важным было то, что в отсутствие А. И. Берга при тогдашнем руководстве (врио нач. был назначен генерал) к мнению Кугушева перестали прислушиваться, и в этом вакууме он почувствовал пустоту.

Т. Р. Брахман

А. М. Кугушева на посту главного инженера сменил Теодор Рубенович Брахман. К моменту своего назначения, несмотря на молодость (37 лет), он уже имел солидную жизненную биографию. Студентом старшего курса Ленинградского политехнического института он принял участие в боевых действиях во время зимней финской компании 1939–1940 гг. Закончив институт в 1941 г., был направлен в ЛФТИ, где участвовал в создании Токсовской стационарной РЛС под руководством Ю. Б. Кобзарёва. Несмотря на имевшуюся «бронь», Т. Р. Брахман в 1941 г. уходит на фронт добровольцем. В декабре 1941 г. в боях на Западном фронте, командуя взводом, был тяжело ранен. В результате – ампутация ноги и длительное пребывание в эвакогоспиталях. После демобилизации по инвалидности работает в Оренбургской области преподавателем физики и математики. В 1944 г. прибывает в Москву в 108 институт и становится сотрудником 14 лаборатории. И вот, работая в лаборатории передатчиков, Т. Р. Брахман вместе с И. Я. Альтманом написал труд по малоизученному тогда, но широко применяемому на практике, импульсному трансформатору. Придя в 108 институт в 1948 г., я прочёл этот труд, после чего с возникшими вопросами обратился к автору – Т. Р. Брахману. Так состоялось наше знакомство с ним. Но вскоре Т. Р. Брахман меняет профиль своей работы и переходит в лабораторию наземных средств противодействия авиационным РЛС. Начальником лаборатории был крупный специалист по приёмным устройствам Л. Ю. Блюмберг. Т. Р. Брахман принимает активное участие в разработке широкодиапазонной станции «П» и прецизионной станции «РМ», осуществлявших приём радиолокационных сигналов, определение несущей частоты и направления на РЛС. Созданные образцы этих станций до серийного производства успешно работали в ГДР, у западных границ этой республики. В начале 50-х годов Т. Р. Брахман становится главным конструктором первой отечественной наземной станции активных помех 3 см диапазона волн (шифр «Альфа»). Здесь Т. Р. Брахману, как руководителю разработки, и его коллективу пришлось преодолевать многочисленные трудности, связанные с новизной поставленной задачи, необходимостью применения ещё не освоенных СВЧ приборов, требованиями жёсткой производственной дисциплины, вновь введённой системой механических и электрических испытаний разработанной аппаратуры. На всех стадиях производственного процесса – эскизного и технического проектирования, конструирования и изготовления опытного образца Т. Р. Брахман находил нужное решение благодаря своим знаниям, умению «вгрызаться» в проблему и добиваться нужных результатов, громадной работоспособности и, что немаловажно, созданию творческой обстановки в коллективе.

Так случилось, что разработка станции «Альфа» шла почти в параллель с движением по производственному циклу аппаратуры «Лес», и нам приходилось на некоторых этапах взаимодействовать.

Запомнился случай такого взаимодействия в лаборатории механических испытаний. Мы испытывали на виброустойчивость ряд индикаторных блоков и угловые датчики станции «Лес». На соседних стендах аналогичные испытания проводили разработчики станции «Альфа». Было заметно, что они испытывают обычные блоки, состоящие из ламповых схем. Транзисторы тогда ещё не применялись. Блок тщательно закрепляли на стенде, включали установку и меняли частоту вибраций. Сосредоточившись на перемещениях своего блока при включённой установке, я внезапно услышал грохот, подобный взрыву, и, обратившись к соседнему стенду, увидел, что от закреплённого на нём шасси отлетают отдельные предметы, которые после соприкосновения со стеной или потолком падают вниз. Подобные бомбардировки заставили пригнуться всех присутствующих в комнате. Стало ясно, что блок вошёл в режим разноса, когда частота вибраций достигла своего резонансного значения. Естественно, что стенд затем выключили, испытуемое устройство в сильно деформированном виде сняли со стенда и объявили отрицательную оценку по данному виду испытаний. Следует вместе с тем отметить, что подобные испытания в станциях «Лес» и «Альфа» были тогда впервые введены заказчиком в практику приёма аппаратуры.