Прозрение - Михаил Бурцев

Простые, бесхитростные, проникнутые страданием слова "Пора вперед идти..." еще долго не выходили у меня из головы: они всплывали в памяти всякий раз, когда Совинформбюро сообщало о новых успехах наших мужественных воинов.

"3а массовый плен и организованную капитуляцию!"

Во второй половине декабря на Среднем Дону последовал сокрушительный удар Юго-Западного и Воронежского фронтов по 8-й итальянской армии и десяти немецким дивизиям, еще более усугубивший критическое положение группировки Паулюса. Этому успеху способствовала и та предварительная работа, которую провели политорганы по разложению войск противника. Было решено направить на Юго-Западный фронт пропагандистскую группу Главного политического управления. Ее возглавил полковник Б. Г. Сапожников, опытный пропагандист, старейший работник нашего отдела. Напутствуя группу, Д. З. Мануильский, только что вернувшийся Со Сталинградского и Донского фронтов, говорил:

- Немцы в котл" находятся в состоянии аффекта. Едва ли не каждый задается вопросом: "Что день грядущий мне готовит?.." Мы должны помочь им ответить на этот вопрос. Что касается румынских, итальянских и венгерских солдат, то они ненавидят своих гитлеровских хозяев. Есть случаи неповиновения, даже перестрелок. Важно усиливать распри между Гитлеровцами и их союзниками, оперативно реагировать на факты разложения, подбирать должные аргументы...

В группу вошли немецкий писатель-антифашист Фридрих Вольф, наши специалисты по Румынии, Италии и Венгрии. Итальянское направление представлял весьма эрудированный пропагандист Дмитрий Николаевич Шевлягин.

Помощь группы политорганам оказалась весьма существенной. Пропагандистские материалы достигали цели. Вряд ли кто из тех, кому была адресована листовка "10 советов итальянским солдатам", в которой разъяснялось, как покончить с войной, не читал ее. И если им напоминали, что "немцы вас бросили в кровавое месиво войны, а ваших жен и детей обрекли на вымирание от голода, в вашей смерти и ваших страданиях виновны Гитлер и Муссолини", то рассчитывать на равнодушных не приходилось. "Пусть лучше накинут мне петлю на шею и вздернут на дереве, но воевать я больше не намерен", - писал домой рядовой Бускалья Винченцо из 53-го пехотного полка.

Более 1200 тысяч экземпляров листовок было распространено в 8-й итальянской армии, но особенным успехом пользовались две из них - "Немцы Снова предали вас" и "Куда вы бежите, итальянцы?!". В первой сообщалось о подлинных случаях: 19 декабря в Богучаре, а 20 декабря под Калитой германское командование вывело из-под удара наступающей Красной Армии свои дивизии и подставило итальянские. Это стало известно всему итальянскому войску, и оно побежало, а вдогонку ему полетела новая листовка "Куда вы бежите, итальянцы?!": до Италии 4000 километров, и даже бегом до нее не скоро добраться, к тому же кругом немцы, и они повернут вас обратно, снова и снова подставляя вас под удар. Единственно разумный выход в этих условиях - отречься от тех, кто предал вас, и переходить в плен. Плен - самый быстрый и безопасный путь домой, в Италию, тем более что лагеря для итальянцев расположены в южных районах СССР, а не в Сибири, крепкими морозами которой вас запугивали ваши неверные союзники.

Почти у каждого итальянца на руках были эти листовки, служившие им пропуском в плен, докладывал по прямому проводу начальник седьмого отдела политуправления Юго-Западного фронта полковник А. Д. Питерский. Отметил он и размах устной агитации в 1-й гвардейской армии, действовавшей на главном направлении прорыва, в частях которой Д. Н. Шевлягин подготовил 130 рупористов, довольно сносно выкрикивавших в минуты затишья: "Компаньерос, переходи сюда, к своим русским компаньерос!", "Русские - твои друзья, немцы - твои враги, переходи к нам!", "Бросай оружие - будешь жить и вернешься на родину!". Заслышав столь безыскусное и доверительное обращение, старательно и не без акцента выговариваемое, итальянские компаньерос, подготовленные к такому шагу всем ходом боев, охотно откликались на призывы русских компаньерос: на счету каждого рупориста было по нескольку десятков перебежчиков. А подготовленные Д. Н. Шевлягиным агитаторы-добровольцы из пленных, отпущенные в разбитые итальянские части, приводили с собой целые подразделения - взвод, а то и роту деморализованных. В районе Журавки и Черткова, где дислоцировались итальянские дивизии "Тридентино" и "Пазубио", после первого же танкового и артиллерийского удара капитуляция стала массовой и организованной.

Только за 10 дней наступления было пленено 48 000 итальянских, свыше 7000 румынских и 5000 немецких солдат и офицеров. Признаюсь, мы в Главном политическом управлении не без гордости читали донесения, в которых отмечались результаты работы политорганов среди войск противника. Начальник политуправления Воронежского фронта генерал С. С. Шатилов докладывал: "Все пленные итальянцы имеют наши листовки. Можно сказать, что итальянцы политически разложены с помощью нашей длительной агитации. Нанесенный нашими войсками удар завершил это разложение и встретил безусловно подготовленную к сдаче в плен итальянскую армию". Должное пропагандистам отдавал и начальник политуправления Юго-Западного фронта генерал М. В. Рудаков. Их работа "по разложению и подрыву боеспособности войск противника, - доносил он, - сыграла свою роль в общем успехе декабрьского удара, нанесенного частями фронта, в организации декабрьской победы, в пленении 60 тысяч вражеских солдат и офицеров".

Да, оружие пропаганды все более и более завоевывало признание как оружие боевое, пренебрегать которым было бы непростительно. Не случайно еще Пушкин отмечал, что никакая власть не может устоять против всеразрушительного "действия типографского снаряда"! Я хочу обратить внимание на два слова из донесения генерала С. С. Шатилова: он указывает на политическое разложение как результат "длительной агитации". Конечно, по сравнению с воздействием противника на свои собственные войска наша агитация по времени была непродолжительной. И тем не менее она достигла цели. Пропаганда - оружие замедленного действия, и только многократное воздействие на противника одних и тех же идей, тезисов и аргументов способно дать свои плоды. И мы не сбавляли темпа. Напротив - наращивали свои усилия.

28 декабря, когда войска деблокирования были уже разбиты, командующие Сталинградским и Донским фронтами А. И. Еременко и К. К. Рокоссовский еще раз обратились "К солдатам и офицерам немецкой армии, окруженным в районе Сталинграда". Это новое обращение также было санкционировано Ставкой. "Вы надеялись на помощь войск, поспешно собранных Гитлером севернее Котельниково, - рассеивали иллюзии окруженных советские военачальники. - Но и эти немецкие войска нами разбиты!" (Убито 17000, остальные отброшены на 60-85 км.) "Вы надеялись, что вас освободят войска, которые Гитлер в спешке нагреб в районе Тормосина. И эти войска полностью разбиты и уничтожены нами!" (С 16 по 27 декабря здесь, на Среднем Дону, убиты 58 000 и пленены 56 000.) "Наконец, вы надеялись на то, что вам поможет транспортная авиация... Но и эти ваши надежды... рухнули". (С 25 ноября по 27 декабря сбито 765 немецких самолетов, в том числе 473 транспортных Ю-52, кроме того, на аэродроме Тацинская захвачено 350 самолетов.) Итак, "...все ваши надежды на выход из котла окончательно лопнули". Обращение апеллировало и к немецким офицерам: "Вы можете спасти себя и ваших солдат, сдавшись в плен. Вы не смеете гнать на смерть немецких солдат, окруженных в Сталинграде. Подумайте о том: если вы не сдадитесь в плен, тогда вся ответственность за гибель десятков тысяч солдат падет на вас!"