Прозрение - Михаил Бурцев

- На аэродроме скопились нераспространенные листовки. Вот я и пожурил замполита.

Но профессиональное самообладание Здорова (а он был до войны дипломатическим работником) не могло обмануть меня. По опыту я знал, что листовки залеживаются там, где недооценивают работу по разложению войск противника.

Отложив отъезд в 62-ю, я, не мешкая, отправился в 8-ю воздушную армию. В течение трех дней облазил все дивизионные и полковые склады, выявляя истинные размеры залежей, провел беседы с летчиками, напомнил им приказ командующего ВВС Красной Армии, в котором распространение пропагандистской литературы приравнивалось к выполнению боевого задания.

Должен сказать, что авиаторы сделали для себя необходимые выводы. И хотя все три дня стояла нелетная погода, к вечеру третьего весь запас листовок был сброшен над заданными целями. Я уезжал из 8-й воздушной армии уверенный в том, что скопления пропагандистской литературы здесь больше не повторится.

Землянку седьмого отделения политотдела 62-й армии нашел неподалеку от Нового Хутора на левом берегу Волги - во втором эшелоне. Разложив на столе карту, начальник отделения майор А. П. Шелюбский доложил обстановку. 13-я гвардейская, 284, 45 и 95-я стрелковые дивизии, насчитывающие лишь по несколько сотен военнослужащих, ведут героические бои против значительно превосходящих сил противника. Перед 62-й армией было до 10 немецких дивизий, закрепившихся в опорных пунктах - подвалах зданий, разрушенных домах и т. д. В папке трофейных документов, которую мне пододвинул Шелюбский, то и дело попадались знакомые словосочетания: "крайне критическое положение", "страшные дни жизни", "пробил роковой час" и т. д. И вдруг в глаза бросилось несколько жирно отчеркнутых строк: "Но если мы проиграем эту войну, нам отомстят за все, что мы сделали. Тысячи русских и евреев расстреляны с женами и детьми под Киевом и Харьковом. Это просто невероятно. Но именно поэтому мы должны напрячь все силы, чтобы выиграть войну". "Вероятно, так мыслит не только этот солдат", - подумал я и спросил Шелюбского:

- А как воюют они сейчас?

- Ожесточенно, - не раздумывая ответил он. - Но вот когда нам удается, преодолев все преграды, проникнуть в их опорные пункты, поднимают руки!.. Но не всегда и не везде. В 100, 305 и 294-й, где среди солдат много ненемцев, - чаще, и они подвергаются нашему воздействию особенно усиленно, в других же дивизиях - реже...

- Ну и какова ваша тактика? Как вы, идеологические бойцы, воюете?

- Какова тактика боев, такова и тактика агитации, - бойко и неожиданно для всех нас вступил в разговор молоденький лейтенант.

- Диктор армейской МГУ, - представил его Шелюбский. - Не раз вел передачи на том берегу, выбивал гитлеровцев из опорных пунктов.

- Вместе со штурмовыми отрядами, атакующими опорные пункты врага, действуют и агитаторы-рупористы, - снова заговорил лейтенант. - Только в ход они пускают не автоматы и гранаты, а рупор или забрасывают в опорный пункт листовки, адресованные солдатам именно этого опорного пункта. Таких листовок немного - их размножают на ротаторе, стеклографе, а то и просто на пишущей машинке...

- Агитатором выступает боец?

- Не только. Есть и командиры. В основном это коммунисты и комсомольцы. Но все проходят подготовку у инструктора политотдела дивизии или у переводчика из разведотдела.

- Хорошо, но какова же ваша роль, пропагандистов политотдела армии? Вас, здесь сидящих?

- Одни периодически переправляются через Волгу и помогают политотделам дивизий, - отвечал Шелюбский, - другие заменяют дивизионных пропагандистов, вышедших из строя, пока не назначат новых, третьи пишут листовки и обеспечивают их издание и распространение. Ну и ведем агитпередачи через МГУ с этой стороны Волги...

Меня, конечно, интересовал вопрос: почему почти все армейские пропагандисты находятся здесь, во втором эшелоне? Неужели не нашли для них места вблизи КП армии? Или здесь не убеждены, что работа по разложению противника принесет ощутимую пользу? Чувствовалось, что и сами пропагандисты были уязвлены таким отношением, хотя никто прямо не решился высказать этого.

На пятачок, как выяснилось, попасть было очень трудно, да и нельзя без разрешения командарма. Но от этого я еще больше укрепился в мысли: переправиться на КП - на другой берег Волги - непременно надо, и как можно скорее. Хотелось встретиться с дивизионными пропагандистами, поговорить с начальником политотдела армии.

Но как переправиться? На реке почти сплошная ледяная корка, и катера ходят редко - лишь в исключительных случаях. Катер, того и гляди, затрет льдиной или того хуже - отнесет к немецким опорным пунктам.

Но главное препятствие не льды и не гитлеровцы. Необходимо специальное разрешение, а где его взять? Командарм-то на правом берегу. И тут я ощутил тот высокий авторитет, каким пользуется Главное политическое управление Красной Армии в войсках. Для его представителя в ночь на 10 декабря был снаряжен видавший виды катер.

Не стану утомлять читателя всеми перипетиями ночной переправы, скажу только, что было все: и немецкие ракеты, озарявшие Волгу, и пулеметные очереди, и лед, ударявший о борт катера, и капризы старенького мотора, вдруг глохшего, - и тогда нас относило в сторону немцев... Но все обошлось, и еще затемно я оказался в землянке начальника политотдела армии генерал-майора И. В. Васильева, которого мое неожиданное появление явно озадачило: "Как это вам удалось добраться до нас, да еще без предварительного согласования?" Он был незнаком мне, да и в 62-й армии находился не так давно, с середины сентября, - сменил прежнего начальника, обгоревшего на переправе. Но с первых же слов его я понял, что пропагандистскую работу среди вражеских солдат ставит он высоко и того же требует от начальников политотделов дивизий. Рассказывая о массовом героизме бойцов и командиров, без которого невозможно удержать плацдарм, а тем более разбить врага, он добрым словом отозвался и о пропагандистах.

- Основная масса немецких солдат, - показал он на карте, - отведена в западный сектор кольца. Здесь же, в центре города, немецкое командование создало опорные пункты, которые и держат жесткую оборону. Лишь умелой, гибкой тактикой, смелыми действиями ударных групп удается отвоевывать у противника одну позицию за другой. И там, где эти действия умело сочетаются с настойчиво проводимой агитацией среди немецких солдат, как, например, в полосе 13-й гвардейской дивизии, там и успех немалый, и потерь наших меньше. Есть и перебежчики, отдельные группы сдаются, едва только наши бойцы ворвутся в опорный пункт... Вот только пленные не изъявляют желания возвращаться обратно в "кромешный ад", чтобы привести остальных...