Спасти демона - Дарья Ву

– Неужели?

– Он питается мной.

– И обычной еды недостаточно? – спросила я, под скрип ступенек.

Жан в кои-то веки решил к нам спуститься, но попал в довольно странный и непонятный момент.

– Ты будешь гораздо питательнее, – тихо на выдохе говорил Тадеус, подтягиваясь ко мне.

Я, примечая приближение Жана, смутилась и поползла от оголодавшего демона. Тадеус цокнул языком и поймал меня, собираясь покормиться поцелуем.

– Эй-эй-эй! – осторожно ступающий Жан вдруг забежал в клетку. – Не трогай её!

– Я голоден, – зарычал демон.

Жан обиженно раздувал ноздри. Он судорожно придумывал, чтобы такое сказать, но Тадеус решил не ждать продолжения. Пересохшие губы слегка коснулись моих, но следом за этим демон зашипел и зарычал. Жан, так ничего и не придумав, пнул его. Тадеус резко, по-кошачьи поднялся на ноги и впился в Костроуна взглядом. Друг побледнел, губы посинели, а руки его начали дрожать.

– Не трожь её, – сбивчиво произнёс перепугавшийся Жан.

– Тогда тебя, – пожал плечами Тадеус.

Я с приоткрытым ртом наблюдала, как в считанные секунды Тадеус, который в два раза тоньше Жана, вцепился в него и притянул к себе. Жар побежал по щекам, и пришло осознание, что вот-вот случится нечто невообразимое!

– Больше еды? Поможет? – пролепетала я, срываясь на писк.

Тадеус остановился в миллиметрах от одеревеневшего Жана и развернулся ко мне. На его лице блуждало выражение усиленной задумчивости. Белый демон отпустил моего друга и кивнул. Жан всё ещё стоял неподвижно, и потому я юрко подскочила к нему и схватила за руку.

– Сейчас приготовим чего-нибудь по питательней! – пообещала демону и увела Костроуна из подвала.

На кухне вспотевший Жан опёрся обеими руками о столешницу и намеревался сползти на пол, но я вовремя подставила трёхногую табуретку.

– Жан, приходи скорей в себя и готовь!

– Что?

– Для Тадеуса. Видел, какой он голодный?

– Альва, может, лучше не будем к нему возвращаться? Я считаю, ему хватит на сегодня, – он взъерошил тёмные кудри. – Чего ты так о нём печёшься? Я к нему второй раз не спущусь!

– И не надо, только приготовь!

– Не буду! – напористо прикрикнул друг. – Тебе надо, ты и готовь, если сможешь.

Я обиженно отвернулась.

– Как хочешь! – ответила другу, вспоминая сколько денег осталось в кошелёчке.

Сегодня уже купила хлеб для съеденных бутербродов, и ещё что-нибудь куплю. Всяко съедобнее, чем моя готовка! Жан показательно поднялся в свою комнату и громко хлопнул дверью. Я отправилась по палаткам с быстрой едой. Обратно к Костроунам я вернулась с пустым кошельком, но с тяжёлым бумажным пакетом в руках. В него мне завернули печёную картошечку с творожным сыром, с зеленью и с нарезкой куриного мяса, а ещё пару сосисок в тесте и пирожок с яблочным вареньем. Надеюсь, Тадеусу хватит.

Домой возвращалась поздним вечером. Жан со мной попрощался, но это были единственные произнесённые им слова. Тадеус, на моё счастье, съел всё. А вот я так ничего не ела, и живот жалобно напоминал мне об этом.

С приходом нового дня начался и новый учебный день. Возглавлял этот день предмет Грегори О’Доэрти. И если вчера во взглядах студентов читалось любопытство, то сегодня ясно проглядывался немой крик о помощи. Не всем везёт родиться сестрой Аргуса Ванвиссера, а потому не каждого студента с утра готов разбудить любящий братец. И, как я узнала, не только наш класс грешен такими студентами, но и класс Филина. Странный и немного пугающий нелюдь, наш новый учитель, после последнего удара колокола закрыл дверь на ключ. И больше никто не мог войти, но ручка с некоторой периодичностью, продолжала дёргаться на протяжении первой половины урока. После студенты угомонились, и прекратили попытки попасть на занятие. Не знаю, радовались они или огорчались, но все попавшие своему везению явно огорчались. Включая меня и Костроуна и даже Галлахи, старательно записывающего каждое преподавательское слово. Моя рука болела через десять минут после начала урока, через пятнадцать на безымянном пальце наметилась мозоль. Через двадцать распухла голова, от нескончаемого потока новых и непонятных формул. Линда, самое счастливое существо в аудитории, на протяжении всего урока сидела на преподавательском столе и раскачивала ножками, укутанными в высокие вязанные сапожки на тонком длинном каблучке, заставляющем её ступни сильно изогнуться. Она часто перекидывала ногу на ногу, отвлекая добрую часть студентов, украдкой заглядывающихся на манёвр. Судя по лицу «помощницы учителя» я понимала, девушка развлекалась вовсе не бездумно, довольно улыбаясь каждому заглянувшему под коротенькую юбку. И только Грегори О’Доэрти не обращал на бесстыдницу своего внимания.

– А теперь записываем задание на дом и темы для ваших рефератов, спрашивать их начну со следующего занятия, – повелительным тоном сообщил учитель, возвращая студентов к занятию. – Напоминаю зевакам, у вас должны быть все записи лекций. Итак, к среде подготовить…

Пишущие перья быстрее застрочили по листам.

– … И чтобы одинаковых тем для рефератов не брали! – припечатал учитель, обводя студентов холодным взглядом разноцветных глаз.

Раздался колокол. Кто-то засуетился, радуясь скорому побегу, но О’Доэрти не торопился отворять дверь. Он с невозмутимым лицом продолжал диктовать последнее определение. Теперь, правда, и сам поглядывая на улыбающуюся Линду. Закончив диктовку, он не подошёл к двери. Все затихли в немом ожидании свободы, а когда преподаватель одним взглядом заставил защёлку крутануться и отпереть дверь, по кабинету разнёсся дружный полуох-полувздох.

Это тот самый урок, после которого устаёшь достаточно, чтобы голод овладел моим телом. И я готова нестись в столовую, сшибая всех на своём пути и позабыв о том, что завтрак подают после второго урока, на большой перемене. Вымотанная и голодная я вспоминала и жалела Тадеуса. Если один несчастный урок способен так меня ослабить, то как устаёт он в своей темнице? Определённо, нужно приходить к нему чаще, и приносить с собой больше!

В подвал наш класс спускался не торопясь. Джонатан Эклунд пристально осмотрел каждого «Сокола» и после недолгих раздумий решил научить нас готовить зелье бодрости. Чем мы и занимались всё занятие. Дважды в классе возникала опасность взрыва, но химик всегда успевал вовремя к нам подскочить и успокоить бурлящее варево.

– Запомните! – оповестил довольных студентов, опробовавших полученное желе. – Зелье бодрости нельзя применять часто, оно вызывает аллергию и лёгкую зависимость. А также усиливает голод. Ну, птенчики, марш завтракать!

– Теперь перед каждым уроком теории построения призыва такой съедать стану, – пообещал Жан.

Я согласно закивала, решив сварить дома такое желе и порезать кубиками. На будущее! В столовой было забавно наблюдать за «филинами» с параллели. Они еле пережёвывали овсяную кашу и будто стадо зомби закусывали бутербродами с маслом. Наш класс отнюдь ел смачно. Того и гляди, обернёшься, а порцию уже кто-то из голодных одноклассников стащил! Я вгрызалась в твёрдое яблоко наравне с парнями, не уступая им в аппетите до тех самых пор, пока не заметила