Мой нежный хищник - Регина Грез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Серебряное блюдо вдруг выпало из рук Нариды и с грохотом завертелось на каменной плитке пола. Две глиняные мисочки с пряным зеленым соусом разлетелись вдребезги, забрызгав низ роскошной льняной скатерти.
– Какой это еще интерес в городе может быть у старого дурака?
– Ну, видимо, не все считают Торма старым… дураком, – осторожно ответила Катя, еле сдерживая смех. – К тому же у нас в Березовке… ну, там, откуда я родом, говорят, что «старый конь борозды не портит».
– Я этому Торму сама бы попортила… все его старые борозды!
Теперь Нарида вымещала свой неправедный гнев на худенькой служаночке, которая торопливо подбирала с пола керамические осколки. Веймар равнодушно взирал на эту сцену, словно улетев мыслями куда-то далеко, и Катя поглядывала на жениха с нарастающим беспокойством.
«А, может, у него там где-то в деревне краля завелась, и он ночевал у нее? Или понравилась дочка какого-нибудь местного Знатного Грубияна, а жениться приходится на мне из-за всяких там предсказаний, предназначений… Только мелодрам мне тут не доставало для полного счастья!»
Потрясенная своими догадками, Катя вновь обратила к барону пылающий негодованием взгляд:
– Знаешь что, дорогой мой, Веймар, если твое отношение ко мне изменилось, так и скажи… я второй насмешки не потерплю… я не переживу, если ты будешь жить со мной и бегать к другой девице, я уже этого нахлебалась досыта, больше не надо! Если я тебе разонравилась, и ты передумал жениться – отправь меня немедленно домой! Слышишь, немедленно!
Катя бросила на стол двузубую вилку и всерьез приготовилась заплакать, опустив голову и чинно сложив руки на коленях, конечно, предварительно зажав в кулачке салфетку – надо же будет вытирать слезы.
Она даже не слышала, как сзади к ней подошел барон и, наклонившись к самому уху, хрипло проговорил:
– Моя прекрасная Катарина! Я считаю минуты до нашей свадьбы, но я не из стали. Мне трудно находиться рядом и не сжимать вас в объятиях, не осыпать поцелуями вашу нежную шейку. Ни о какой другой девице не может быть и речи!
«Волк меня просто разорвет в клочья, я не успею даже представить подобное бесчинство!»
– А потому, позвольте мне какое-то время держаться на расстоянии от вас, если вы, конечно, не сжалитесь и не освободите меня от моего обещания не ласкать вас до брака.
Окончив сию страстную речь, Веймар прильнул губами к слегка оголенному Катиному плечику, совсем близко к «нежной шейке», а потом провел дорожку из поцелуев до самой линии подбородка. Катя только глубоко вздохнула и зажмурилась, поскольку это было волнительно хорошо.
– Так вы готовы избавить меня от данного слова, леди… Я сейчас же отнесу тебя в спальню!
И Катя колебалась какие-то доли секунды, а потом в голову ее, как шустрый мышонок в кладовку, закралась всего лишь одна мысль:
«А если это проверка? Если он хочет знать, насколько я податлива, недаром же вчера так взревновал к бедному Ансельму… нет, мой дорогой, придется подождать еще три недели или сколько там еще осталось… до того самого».
– Я… я еще не готова… прости, Веймар.
У Кати на глазах показались слезы, ей вдруг безумно захотелось, чтобы он просто схватил ее на руки и утащил к себе, безо всяких там разрешений и церемоний. Просто решил все сам и за нее тоже. Она бы ни капельки не сопротивлялась, позволила бы ему делать все, что он пожелает, она ему почти полностью доверяла… только бы он был хоть чуточку ласковым и деликатным, например, как тот нежный хищник, что снова встретился ей у воды… как ее серый молчаливый друг, что всегда появляется вовремя, когда он особенно нужен.
Барон шумно выдохнул, заставив разметаться пушистые Катины локоны, потом потерся носом о ее русую макушку и тихо рассмеялся.
– Ты вкусно пахнешь! Булочками с корицей.
– Ты же не любишь булочки…
– А их запах люблю… теперь…
– Я сама испекла пирожки, а Нарида сказала, что ты их даже не оценишь, – обиженным тоном пожаловалась Катя, искоса поглядывая на сумрачную кормилицу.
– Чепуха! Где твои пирожки? Сейчас я с ними разберусь – гаррр…
– Ты же опять рычишь! – засмеялась Катя, вдруг осознав, как где-то глубоко в груди зарождается странное теплое чувство к грозному мужчине, что сейчас вел себя словно ребенок.
Веймар звучно откашлялся, придвинул к себе блюдо с пирожками и принялся поглощать их один за другим, вознося при этом похвалы Щедрым Небесам за ручки, приготовившие столь вкусные кушанья. Катя открыто смеялась и, желая поделиться радостью со всем миром, вдруг сорвалась со стула, подбежала к Нариде, крепко ее обняла и поцеловала в висок:
– Милая бабушка! Мы вас так любим, я и Веймар! И не вздумайте чахнуть и хворать, вам же еще с внуками придется водиться! Набирайтесь сил, ешьте мои пирожки, здесь на всех хватит!
Нарида притворно хмурилась, уворачиваясь от ловких рук, и вдруг расплакалась, тоже обнимая Катю:
– О моя Госпожа! Как я рада, что Веймар нашел именно вас. Только уже скорее бы уже у вас появились «волчата»… мне не терпится взять их на руки.
Катя немного удивленно заглянула в покрасневшие глаза старой женщины:
– Волчата? Так принято здесь говорить? Еще одна традиция Ульфенхолл?
Нарида захлюпала носом и часто-часто моргая, обращаясь теперь уже к барону:
– Я совсем выжила из ума! Простите старуху, мой господин, но, не пора ли ей уже все знать.
– Знать что, Веймар?
Катя повернулась к барону с самым заинтересованным видом, но лицо того будто окаменело:
– Нарида, иди к себе и, наконец, успокойся! Терпеть не могу этой сырости. И пусть здесь все уберут!
– Веймар… зачем ты…
Но барон бросил на стол скомканную салфетку и с грохотом отодвинул тяжелый стул.
– Я сейчас пойду в свою комнату, пора отдохнуть, день был тяжелым. Ты побудешь рядом со мной? Просто рядом… я тебе что-нибудь покажу… карты… книги… драгоценности… что захочешь… Или может быть, заберемся вместе на самую высокую башню и посмотрим сверху на окрестности Ульфенхолл? Что бы ты сейчас хотела, Катрин?
Она опустила глаза, немного смутившись, сердце стучало как сумасшедшее.
– Но ты… ты же сам только что сказал, что хочешь держаться от меня подальше.
– Разве я мог так сказать? Разве я могу теперь расстаться с тобой хоть на час… Единственная… желанная… любимая…
Веймар обнял Катю и легко прикоснулся губами к ее губам, но тут же отстранился
