Мой нежный хищник - Регина Грез

– Надеюсь еще увидеться с тобой, красавицы… в более удобной для меня обстановке!

Ответом ему был лишь презрительный взгляд будущей леди Ульфенхолл. А потом она сомкнула веки и устало повалилась на свернутый плащ. Но следовало успокоиться и подбодрить спутников, или просто принять их заботу.

– Вы сильно ударились, Катарина? Нужно приложить холод. Вот фляжка с водой, но боюсь, она уже успела нагреться…

Рядом юлой крутился Ансельм, его жесты были полны искреннего сочувствия, а вот Торм… Он тяжело вздыхал, подкручивая усы, а потом невесело усмехнулся:

– Ох, и достанется же мне, старому дурню! И как у меня хватило ума усадить вас на лошадь…

– Ты не при чем, это все лиса и болваны ряженые… да еще в перьях! Ну, вылитые петухи.

– Я бы не отказался одного такого ощипать! – боевой дух Ансельма, кажется, ничуть не угас.

– Как бы вас самого сейчас не ощипали, юноша, немедленно отойдите от Госпожи! Иначе, клянусь Спящими богами, Веймар из вас всю душу вытрясет! – прошипел Торм, указывая на подъезжающего всадника.

Катя взволнованно наблюдала за тем, как барон спрыгивает с коня и быстрым шагом направляется к повозке.

– Катарина! Что здесь произошло? Ты ранена?

– Я немного ушиблась… совсем чуть-чуть…

Она отчего-то вдруг оробела, – Веймара жутко выглядел, у него был совершенно дикий взгляд и верхняя губа приподнялась, обнажая какие-то уж очень белые и острые клыки.

– Ты больше никогда не сядешь на лошадь!

Катя быстренько закивала головой со всем соглашаясь, «сейчас его лучше не злить, а потом посмотрим…». Между тем, не довольствуясь расспросами, барон начал очень активно проводить физический осмотр ее тела, а точнее, просто ощупывать сквозь одежду руки и ноги.

– Ты цела? Покажи лицо… что это… будет синяк… Ты себе что-нибудь сломала?

Она краснела, пыталась оттолкнуть настойчивые пальцы Лостана и уже начинала злиться, тем более, что эта не очень деликатная сцена происходила на глазах Ансельма.

– А если бы вдруг сломала? Вы бы передумали на мне жениться?

– Ничего подобного! Все равно первый месяц вам не пришлось бы вылезать из постели!

– Вы просто хам!

– А какого Бешеного Могра вам понадобилось в городе? Я возвращаюсь домой, а вас нет, что я должен был думать?!

– Но леди Катрин всего лишь хотела увидеть турнир… что же тут предосудительного?

Лучше бы Ансельм не раскрывал рта, потому что Веймар подозрительно замедлил движения и сузил глаза.

– А это еще кто? Кто такой, я тебя спрашиваю? Ты притащила из города зеленого юнца, и он смеет учить меня, как я должен разговаривать со своей женой?

– Я вам еще не жена… – тихо промолвила Катя, пытаясь выбраться из повозки, чтобы расправить ноющие от долгого сидения ноги.

О, нет! Ансельм бросился поддержать «даму сердца» за локоть и тут же отлетел назад на несколько шагов от звучной оплеухи Веймара. Кажется, барон намеревался подойти к лежащему на земле парню, чтобы продолжить экзекуцию, но Катя бросилась между ними:

– Стойте! Веймар, так нельзя – он же щенок по сравнению с вами! Ансельм просто ехал рядом, ему по пути в Черные камни. Он даже заступился за меня, когда здесь появился Ряженый Клоун… Торм, как его зовут – Холл? Из-за этого Холла, а точнее, из-за его собак, которые гнали лису, я и упала. Не смейте обижать мальчика, он совсем не при чем! Я вам клянусь, что перед вами не виновата… клянусь нашими будущими детьми.

Веймар медленно прижал Катю к себе и, закрыв глаза, она с удовольствием устроилась на его широкой груди. «Кажется, гроза миновала…»

Волк был настороже, Волку отчаянно хотелось пустить кровь, хотя бы даже дерзкому мальчишке, но это было бы, пожалуй, бесчестно. Вокруг угадывались чужие запахи и отдаленные звуки: азарт погони, лошадиный и людской пот вперемешку, охрипшие от бешенства псы и тяжелый мускусный дух загнанного зверька, которому едва удалось улизнуть, чтобы немного зализать раны…

И среди тяжкого дурмана тонкий аромат Его пары, нежный, едва уловимый. И вот теперь Она рядом, совсем близко и Ей ничто не грозит. Зверь потихоньку успокаивался.

Веймар усадил Катю на своего коня и повернул к Ульфенхоллу, до него оставалось пара часов неспешной прогулки. Торм благоразумно решил задержаться, помог Ансельму встать и даже предложил глоток вина, припасенного еще в городе.

– Ну, ты хоть можешь идти? Кости целы?

– О, не стоит беспокоится… пустяки. Оплеуха от самого барона – это даже почетно!

– Можешь передать Дагмару, что тебя посвятили в Рыцари второй раз!

Торм рассмеялся от души: «А парень – молодец! Удар держит и еще пытается шутить, хорошо бы Даркос его подучил, тогда мальчишка и впрямь мог бы совладать с Альбертом, всего-то надо годок подрасти и окрепнуть…»

Ансельм благодарно улыбнулся.

– Непременно передам ему ваши слова, господин Торм, а не нужно ли чего передать моей тетушке, когда навещу ее на обратном пути?

Торм задумался, с легкой грустью обернувшись в сторону Блодсбурга.

– Я приеду к ней при первой же возможности, так и скажешь.

Молодой рыцарь отправился своим путем, а старый воин поспешил догонять молодцев из родного поместья. Ох, и тяжелый разговор у него будет позже с бароном, но пожалуй, поездка того стоила… К тому же госпожа, ни смотря ни на что, кажется, осталась довольна, а уж Торму не впервой сносить брань от хозяина, авось переживет и на сей раз его лютый гнев.

Катя склонила усталую голову на плечо барона и теперь наблюдала, как нервно бьется крохотная голубая жилка на его шее, так и хотелось прижать ее пальчиком, а потом отпустить, но ведь не осмелишься.

– Ты на меня очень злишься, Веймар?

– Очень!

И ведь он даже на нее не посмотрел, не расправил сурово сведенные брови, и золотистых искорок сейчас не было видно в его серых глазах. Катя вздохнула и погладила белую рубашку, что выглядывала из распахнутого плаща барона. А потом ее пальцы осторожно коснулись горячей кожи груди и задержались там на миг… и даже гораздо дольше.

– У тебя так быстро бьется сердце. Ты, наверно, обдумываешь, куда меня теперь посадить – в холодный, темный подвал или на вершину башни, а там, наверняка, сквозняки. В замке есть высокая башня, Веймар? Жаль, я не успела там все изучить…

– У тебя будет достаточно времени, ты больше и шагу не ступишь за пределы поместья!

– Ах, я так и знала! А ты… Ты больше никуда не уедешь?

– Теперь никуда! Тебе жаль, да? Больше не выпадет возможность