Научиться быть ведьмой - Ольга Обская

— Знаю.

— Так вот, когда с 10-ого класса она начала учится с нами, это был копец!

— Почему?

— Да они так похожи были — одно лицо.

— Ну и что?

— Меня реально стало напрягать, что невозможно понять, кто из них Вероника. Да ещё и Алеся, похоже, в меня втюрилась. Ситуация не для слабонервных, поверь. Понимаешь, разговариваешь со своей девушкой, несёшь всякую романтическую чушь, и вдруг подходит другая, и говорит, что это она Вероника. И что? Теперь ей повторить то же самое?

— Они специально тебя разыгрывали?

— Думаю, да. Но потом их самих начало раздражать, что их все путают. Они стали по-разному одеваться, а перед самой смертью Алеся вообще перекрасилась в блондинку.

— А как ты понял, что это Алеся перекрасилась, а не Вероника?

— Вероника сказала, что перекрасилась Алеся. Хотя кто ж их знает? Может, опять решили нас разыграть. Мы их и по именам-то перестали называть, а только Двинская тёмненькая и Двинская светленькая.

Никита поблагодарил тёзку за помощь и решил ещё раз просмотреть фотографии с его странички — нет ли среди них снимка, на котором были бы запечатлены сразу обе сестры. И такая фотка нашлась. Она была сделана в тот период, когда сёстры уже начали одеваться по-разному, но ещё обе были тёмноволосыми. Да, схожесть между ними была поразительной. Одно лицо — очень верное определение. Никита попытался понять, кто из двух девушек на снимке — Вероника, долго вглядывался в их черты, но, увы, безрезультатно.

— Никит, ну, ты, что, всех гадов уже замочил? — Вероника ткнула парня в бок локтем. — Его к доске вызывают, а он от игры оторваться не может.

Никита схватил протянутую Вероникой тетрадку с готовым решением задачи и, оставив смартфон на стуле, отправился к доске, на ходу пытаясь вникнуть хотя бы в условие.

Вероника развернулась к Наташе и с саркастической улыбкой произнесла:

— И ты мне ещё про какую-то влюблённость рассказывала? Видишь, ему и лекция по физике, и я — до лампочки. Всё занятие смартфоном играется.

Наташа махнула рукой, давая понять, что эту дискуссию можно отложить до конца пары, и уткнулась в тетрадку. А Вероника, которая уже успела решить задачу, осталась наедине со своими мыслями. Впрочем, обдумывать особо было нечего — вчерашней бессонной ночью она не только успела вызубрить на отлично последние лекции, но и подвергнуть тщательнейшему анализу свой неприятный сон.

Сказать по правде, большая часть сна, наоборот, была очень даже приятной. И Веронике хотелось, чтобы слова Наташи, сказанные наяву, а потом повторённые во сне оказались правдой. Но, вчерашнее и сегодняшнее поведение Никиты, заставляло Веронику прийти к выводу, что насчёт его влюблённости Наташа ошибается. Если с его стороны раньше и были некие романтические порывы по отношению к Веронике, то продиктованы они были только лишь желанием выиграть пари. А в последние два дня Никита вообще вёл себя очень странно. Вчера весь день строил из себя ботана, а сегодня, наоборот, вместо того, чтобы слушать лекцию, играется смартфоном.

Веронике вдруг стало интересно, какая игра, так увлекла Никиту. Какая-нибудь стрелялка, или он предпочитает что-то поинтеллектуальней? Она взяла смартфон и включила экран. Гаджет чуть не выпал из рук девушки, когда она поняла, что Никиту последние полтора часа занимала вовсе не компьютерная игра.

Парень, записавший на доске решение задачи, был отпущен преподавателем и уже шёл в направлении своей парты, а Вероника так пока и не знала, как ей отреагировать на то, что он всю пару разглядывал её с Алесей фото.

Никита плюхнулся на своё место и, оценив ситуацию, сработал на опережение.

— Хотелось посмотреть твои школьные фотки, — сказал он, забирая из её рук смартфон. — Забавная ты была. Особенно понравилась в образе ведьмы в школьном спектакле.

Тактика Никитой была избранна правильная, потому что Вероника вместо того, чтобы набросится на него с гневной тирадой, иронично улыбнувшись, произнесла:

— Ну, не всем же идут роли Белоснежек.

— Ещё понравились фото, где ты с подругами на катке. А теперь вот дошёл до старших классов. Это Вы с Алесей?

— А с кем же ещё? Не трудно догадаться.

— Да, очень похожи. Ты сама-то хоть знаешь, кто здесь кто.

— Конечно, знаю. Я слева.

— А как ты отличаешь? Есть какая-нибудь маленькая родинка или ещё что-то в этом роде?

— Нет ни родинок, ни прыщиков, если ты об этом. Просто я помню, в чём была одета, когда нас фотографировали.

— Знаешь, у меня есть двоюродные племяшки-близнецы. Тоже очень похожи. Их все путают.

— Могу поспорить — не так, как нас с Алесей. Нас только папа умел различать.

— А мама?

— Мама путала. Но это не удивительно. Не будь я одной из нас, сама бы наверно сомневалась, кто есть кто. Мы с Алесей были очень-очень похожи и очень-очень близки. Особенно, это стало заметно, когда она начала жить с нами. Мне, кажется в детстве, когда она большую часть времени проводила у прабабушки, мы сильнее друг от друга отличались. А в 10 классе мы стали настолько похожи, что у нас даже ход мыслей был одинаковый. Мне, чтобы не одеться так, как Алеся, надо было обязательно посмотреть, в чём она, иначе мой выбор падал на похожие вещи. Мы часто, не сговариваясь, делали одно и то же. Вот, к примеру, когда меня уже достало, что нас все путают, и я решила перекраситься в блондинку, на утро обнаружила, что Алеся меня опередила. Представляешь, сделала в точности то, что собиралась я, хотя мы с ней на эту тему даже не говорили.

— Ника, Никит, идёмте, следующая пара у нас в другой аудитории. Вы, случайно, не забыли? — прервала Наташа беседу одногруппников. И те, заметив, что лекционный зал уже начал заполняться студентами из другой группы, быстро покидали тетради и учебники в рюкзачки и направились следом за подругой.

Вторым по счёту предметом в расписании на сегодня была лабораторная по левитации. Вероника ожидала начала занятия в лёгкой эйфории. Чуть ли не впервые за семестр она совершенно самостоятельно справилась с домашним заданием и была готова выполнить любое упражнение, какое только Матвей Тимофеевич сможет придумать.

Вчерашний неприятный сон лишил её желания провести в постели вторую половину ночи, и Вероника, не зная, чем себя занять, начала штудировать учебники по левитации. Она до мельчайших деталей разобрала методики, о которых шла речь в мудрых книгах. И, когда ей показалось, что она уловила суть, начала экспериментировать с пёрышком, вытянутым из подушки.

Этот невесомый предмет, казалось, издевался над Вероникой. Ему так уютно было на ладони у девушки, что он упорно не хотел приподняться даже на миллиметр. Но зря он решил тягаться с Вероникой в упрямстве. Тут уж ей нет равных. И пара часов неимоверных усилий увенчалась успехом — пёрышко было приподнято на целый сантиметр! Веронике захотелось выскочить из своей комнаты и заорать на всю общагу: «У меня получилось!», ну, или хотя бы разбудить Наташу — должен же был кто-то заценить её гениальные успехи. Но нарушать сладкий сон подруги и других соседей Вероника всё же не решилась, а вместо этого продолжила эксперименты. Следующим подопытным после пёрышка стал листочек бумаги, затем целая тетрадь, потом учебник, а после девушке удалось заставить парить над своей ладонью даже тяжёлый ноутбук… И после всего этого пусть только Бегемотик попробует не вызвать её сегодня к доске.

— К доске пойдёт… — как будто прочитал мысли Вероники Матвей Тимофеевич. — Молодые люди, кто желает пойти к доске?

Профессор с удивлением заметил взметнувшуюся вверх руку Двинской. Похвально, конечно, но сегодня он не собирался наблюдать за стараниями этой девушки. Всё что ему было нужно, он понял ещё вчера.

— К доске пойдёт Тимур. Продемонстрируйте нам, пожалуйста, методику для удерживания габаритных предметов.

От Матвея Тимофеевича не ускользнуло, каким разочарованным взглядом проводила Вероника одногруппника к доске — очень хотела, чтобы вызвали её. И спрашивается зачем? Всё же вчера, хоть и с трудом, но она справилась с заданием и исправила двойку. И, кстати, вчерашнее поведение студентки у доски окончательно развеяло сомнения профессора по поводу причастности её к краже информации. Матвей Тимофеевич убедился, что девушка не может быть на стороне одного из шантажистов и вести тонкую подлую игру — она на это не способна. Значит, на данный момент его плану по стравливанию двух крысёнышей ничто помешать не может. Они оба действительно находятся в полном неведении, где информация. Зато Матвей Тимофеевич догадывается, где она. Профессор уже намекнул одному из шантажистов, что второй прячет её где-то у него под носом, то же самое он сказал и второму. Теперь остаётся наблюдать, как они в поисках информации перероют и разрушат собственный мирок, а, не найдя, переключатся друг на друга. Одно только Матвей Тимофеевич не понимал до конца — почему они придают информации такую значимость. Разве они не знают, что она искажена и не годится для оживления Большого Бубна?