Пол Маккартни - Алан Клейсон

Наступил 1973 год, который принес Полу пятнадцатую позицию в списке лучших вокалистов мира — наряду с Дэвидом Боуи, Ван Моррисоном и Рэнди Ньюменом — по итогам голосования читателей NME, а в марте группа выпустила слащавую «My Love», вошедшую в их следующий альбом. Разнесенная, как и следовало ожидать, в пух и прах большинством критиков, песня, однако, стала хитом Номер Один в США, тогда как в Великобритании она лишь вошла в Тор Теп. Статус Пола в качестве небитла в дальнейшем подтвердило журналистское исследование Melody Maker среди школьниц, заполонивших Bristol Hippodrome, первый пункт назначения официального турне группы по Британии в мае того же года.

«— Какая ваша любимая песня Пола Маккартни? — вопрошал журналист.

— Не знаю, — замешкалась луноликая дева и добавила: — Ах, да, «My Love».

Пол давно уже вырос из категории «парень моей мечты», став чем–то средним между любимым старшим братом, обожаемым дядюшкой и кое для кого даже персонажем из «The Archers», «долгоиграющей» мыльной оперы на Radio Four ВВС. Теперь он вел «простую жизнь» в Восточном Сассексе или на своей ферме в Шотландии. И там и там один сельский пейзаж плавно перетекал в другой, в жарком мареве бесконечных летних дней не шевелился ни один листок, легкая дымка окутывала предзакатный горизонт, и где–то одиноко чирикала птичка. Затем золотое лето сменила багряная осень, яркий огонь превратился в тлеющие угольки, и полная луна в окружении своей звездной свиты разливала почти дневной свет над просторами сказочной равнины. Он, Линда и их дочери, сидящие перед жарким камином, казались воплощением семейной идиллии.

Даже посреди городской суеты невозможно было не любить Британию с ее женщинами–полицейскими, сигаретами по десять штук в пачке и знаменитыми пабами, которые были больше чем просто местом, куда приходили выпить, a «Monty Pyton's Flying Circus» сменяли «Fawlty Towers» и «Ripping Yarns». Оставшись у себя на родине, Маккартни бросил вызов холоду и дождю, местным барам, где кока–кола подавалась безо льда, телевидению всего с тремя телеканалами и запутанным дорогам. Кроме того, существовало еще и разорительное налоговое законодательство, заставившее «The Rolling Stones» временно перебраться во Францию, «Bad Company» — в Гернси, Дэйва Кларка — на год в Калифорнию и Мориса Гибба из «The Bee Gees» на остров Мэн.

Самому знаменитому жителю берегов реки Рай требовалась всего пара часов, чтобы добраться до McCartney Productions, а вылетев из аэропорта Gat–wick, что располагался в считаных милях от его фермы, он уже вскоре мог видеть своими глазами, что творится в Лондоне, Нью–Йорке или Голливуде. Сельская жизнь уже повлияла на творчество Маккартни — взять, к примеру, «Heart Of The Country» с альбома «Ram», «Country Dreamer» со второй стороны сингла 1973 года (записанного в домашней студии) или, позже, «Mull Of Kintyre» 1977 года.

Скрытый от посторонних взглядов лугами, лесами, дубовыми балками и каменными полами, Пол наслаждался тишиной и свежим воздухом; он даже написал статью о самом северном из своих жилищ для газеты в Кэмпбелтауне (за которую ему заплатили стандартный гонорар союза журналистов). Пальцы тридцатилетнего музыканта могли бы зажимать струны, однако они огрубели от возведения изгородей и заготовки дров.

Хотя он и не присоединился к Ринго Старру, который с головой ушел в светскую жизнь и прятал круги под глазами за зеркальными солнечными очками (с тех пор Ринго больше не появлялся без них на вечеринках), Пол вряд ли стал бы жаловаться на то, что в который раз упустил возможность блеснуть своим обаянием на очередном приеме, где более молодые поп–звезды окружали его, как только он переступал порог клуба.

Он получал достаточно внимания к своей персоне, встречаясь с местными жителями за утренним кофе, на благотворительных распродажах и родительских собраниях в близлежащих школах, куда, в отличие от Харрисонов и Старки, они с Линдой отправили своих отпрысков.

В Кэмпбелтауне и его окрестностях жизнь текла практически без изменений, год за годом, и самым значительным событием для горожан было посещение Полом и Линдой рука об руку бакалейной лавки. Рассеянный взгляд Пола не останавливался ни на ком из окружающих, он как бы охватывал сразу все пространство. Он не мог не заметить, что его появление в парикмахерской наделало много шума, как если бы сама королева сидела в кресле и созерцала, как мастер укорачивает ее драгоценные локоны.

И вместе с тем Пол запросто беседовал о дренаже, рождественских пьесах, размножении свиней и удобрениях — в общем, его жизнь не слишком отличалась от всех остальных.

Приглашая на ужин других родителей, Пол любил похвастаться успехами своих детей, а однажды даже пригласил своих гостей поужинать на кухне, посчитав, что гостиная не слишком располагает к непринужденному общению.

В отличие от Мэла Эванса, который перебегал загруженную Эбби–роуд, чтобы перекусить в закусочной картошкой и рыбой, Пол наслаждался полноценным обедом, ничуть не уступавшим тем, что готовила ему Линда, запивая его пинтой домашнего эля — на новой Manor Studios Ричарда Брэнсона. Окруженная почти со всех сторон лесом, расположенная в тридцати километрах к северо–востоку от Оксфорда, эта студия запомнилась «Wings» тем, что соседи вызвали полицию из–за шума — обычно дверь в студию была закрыта, но в ту дождливую ночь музыканты оставили ее открытой. Во время ежедневной рутинной работы за пультом группа отдыхала от скудного рациона захламленных студий, в которых им обычно приходилось бывать, — где пустая бутылка из–под лимонада могла стоять неделями на усыпанной крошками полке, а рядом валялась черная от грязи щеточка для чистки магнитофонных головок.

Как же приятно после всего этого было получать обед из трех блюд за огромным дубовым столом в тихом старинном зале с цветными витражами, скрещенными мечами на стенах, огромными деревянными балками и камином гигантских размеров, где порой полыхало чуть ли не целое бревно! Не вписывались в эту средневековую обстановку лишь бассейн и бильярдный стол — не говоря уже о студии, которой восторгались «Fairport Convention», Вив Стэншелл и столь же знаменитый в Америке, как Стэншелл в Британии, Фрэнк Заппа.

Из всех британских студий Заппа предпочитал те немногие, расположенные в Лондоне, которые на несколько шагов опережали своим техническим оснащением Manor— так, собственно, поступал и Маккартни, работавший над вторым альбомом «Wings», «Red Rose Speedway», аж в пяти местах, включая студию на Эбби–роуд. Самая дорогая часть процесса — это сама запись, однако для Маккартни все началось гораздо раньше: еще до того, как было назначено время сессии, Пол и компания скрупулезно отрабатывали каждый номер, что явно противоречило традициям «Wild Life».