Когда погиб Милован - Александр Корнейко

— Понятно, — протянула Эльза.

Штольц, как ни в чем ни бывало, перевел разговор на другую тему:

— Недавно я разговаривал с рейхсфюрером, он о тебе высокого мнения.

— Чем я заслужила такую честь?

— Рейсхфюрер не любит чистоплюев. Он считает, что офицер должен быть выше низменного чувства жалости… — заметив, что Миллер удивлена, Штольц закончил свою мысль: — Каждый человек, ликвидированный тобой, — самая лучшая аттестация.

— Но не может рейхсфюрер знать всех, к ликвидации кого я причастна, — осторожно поправила штандартенфюрера Эльза.

Он улыбнулся, снисходительно посмотрел на Миллер.

— Даже штурмбанфюрер Венкель есть в твоем личном деле.

— Откуда информация? — встрепенулась Эльза.

— От Замерна. Он — мои глаза и уши в твоем подразделении.

Миллер откинулась в кресле, прядь волос упала на ее красивый лоб, она нахмурилась.

— Значит, вы не верили мне?

— Я верю тебе, как никому другому, но я должен знать все, что происходит в моих подразделениях.

— И как вы расценили мой поступок с Венкелем?

— Его ликвидировали по моему приказу.

— Не может быть! — вырвался у Эльзы возглас.

— Правда, об этом знал только Замерн.

Тень растерянности мелькнула на лице Эльзы. Она с опаской смотрела на Штольца, затем резко спросила:

— Вам известно, какое обвинение выдвинул Венкель против меня?

Она почувствовала, как сильно забилось сердце, а кончики пальцев на руках стали холодными. «А если это — провал? — мелькнула мысль. — Что тогда?»

Словно издалека донесся голос Штольца:

— Как ты могла подумать, что я стану подозревать тебя? Если бы это было правдой, Венкель не ликвидировал бы единственного своего свидетеля. Не переживай, Эльза, не ты первая попала в такую ситуацию, и не ты последняя.

— Все дело в том, что, на первый взгляд, обвинение выглядело правдоподобно. — Эльза ощутила прилив сил, голос стал тверже и увереннее.

— Не очень. Русские — не такие дураки, чтобы бродить по лесу и болтать о своих сверхсекретных агентах. В этом месте Венкель очень грубо сработал. Да и в остальном веры нет. Основой показаний «Дятла» служил разговор между командиром отряда и майором-чекистом. Я допускал такой вариант. Чекист знал, что «Дятел» — агент СД и хотел с помощью СД ликвидировать тебя. Хотя это тоже мало похоже на правду. Венкель был у меня, но ни единым словом не обмолвился о своих подозрениях, а обязан был это сделать. Он затеял шантаж и поплатился за это жизнью. А для тебя это была еще одна проверка, которую ты с честью выдержала. Не каждый в твоем положении смог бы найти в себе силы не застрелить Венкеля на месте.

— И все же мне очень неприятно, что вы знаете об этом. Тем более что я не призналась в том, чт, о мои люди убили Венкеля.

— Не забывай, что я сам отдал приказ на ликвидацию Венкеля. Он получил по заслугам.

Штольц взглянул на часы.

— Извини, Эльза, мы с тобой заговорились. Мне надо быть у начальника управления. Завтра утром зайдешь ко мне с Гардекопфом.

Он проводил Эльзу до двери, пожал руку.

— До завтра.

— До свидания, господин штандартенфюрер.

Эльза вышла из управления и остановилась на крыльце. Дождь прекратился, тучи разошлись, и высоко-высоко виднелись голубизна и яркое солнце.

Эльза облегченно вздохнула, напряжение постепенно прошло, она успокоилась. Дежурный автомобиль уже ждал ее.

— В пансион, — приказала она.

Не доезжая метров тридцать до пансиона, решила выйти. Сначала хотела было отправиться на запасную явку, которой никогда еще не пользовалась, но потом раздумала и повернула в пансион. Через два часа бывший хозяин ресторана «Викинг» должен быть в кафе «Берта». Там она и встретится с ним.

Администратор, увидев Эльзу, оживился.

— С прибытием домой, фрау оберст-лейтенант! Разрешите, я отнесу ваш чемодан в комнату?

— Спасибо.

У себя в комнате Миллер открыла шкаф и вынула оттуда бутылку вина.

— Возьмите.

— Не могу, — смутился от такого щедрого подарка администратор. — Если хотите отблагодарить, дайте одну сигарету.

Эльза улыбнулась, взяла из ящика стола две пачки сигарет и протянула мужчине.

— Берите вино и сигареты.

— Фрау оберст-лейтенант… Мне неловко…

— Берите, берите.

— Большое спасибо. Всегда к вашим услугам.

— Меня кто-то спрашивал во время моего отсутствия? — поинтересовалась Миллер.

— Приходил два раза Штольц. Он хотел знать, не посещают ли вас кавалеры.

— И что же вы ответили ему?

— Что ничего подобного за вами не замечал.

— Хорошо, идите.

Оставшись одна, Эльза открыла чемодан, вынула парадный мундир, повесила его в шкаф, затем разложила по полкам остальные вещи и спрятала пустой чемодан под кровать. Придирчиво осмотрела себя в зеркало. Решила, что в кафе лучше идти в гражданской одежде, меньше будут обращать внимания. Еще оставалось время, и Эльза, взяв банные принадлежности, пошла в душ. Минут через двадцать вернулась в комнату раскрасневшаяся от горячей воды, свежая, помолодевшая…

Кафе «Берта» находилось в тихом переулке. Миллер, тщательно вытирая ноги о металлическую решетку, осмотрелась по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, толкнула входную дверь и вошла в кафе.

Связного она увидела сразу же. Он сидел у окна и читал газету.

Не спеша Эльза приблизилась к столику и тихо сказала:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, — ответил тот, не поднимая глаз от газеты.

— Разрешите сесть за ваш стол?

— Пожалуйста.

Он продолжал читать, совершенно не обращая внимания на Эльзу. Ни у кого из посторонних не возникло бы подозрение, что они знакомы.

Подошел официант и принял у обоих заказ.

Миллер с интересом стала рассматривать посетителей и не сразу поняла, что к ней обращаются. Мужчина за столом говорил:

— Советую почитать газету. Речь фюрера. Очень хорошо говорит о положении на фронтах. Отступление, этот мудрый тактический ход, у военных называется выравниванием линии фронта.

— С удовольствием прочитаю, — оживленно вступила в разговор Эльза.

— А сигареты у вас не найдется? — продолжал разговор сосед.

— Пожалуйста, — протянула она открытую пачку. Вместе с сигаретой чекист вынул бумажную трубочку из папиросной бумаги.

— С приездом, — тихо сказал он. — В газете — шифровка из Центра, для вас.

— Я разберусь. Информация, которую вы взяли, очень срочная. В двух словах: Гиммлер переправляет ценности в Швейцарский банк. Один из моих подчиненных — курьер по перевозке их за границу.

— В банк он будет сдавать ценности?

— Да.

— Вы предлагаете завладеть вкладом? У вас есть план?

Миллер едва заметно кивнула головой. Затем быстро заговорила, заглядывая в газету. Со стороны могло показаться, что двое обсуждают статью из газеты.

Говорили недолго, чтобы не вызвать ни у кого подозрения.

Внимательно выслушав Эльзу, связник сказал:

— Я запрошу Центр, ответ дам через четыре дня.

— Хорошо. Мне пора.

— Еще одно. По приказу Центра, с сегодняшнего дня я — Фриц. Вы подчинены мне.

— У меня ужо был командир группы с псевдонимом Фриц, — задумчиво произнесла Миллер.

— Где он теперь?

— Не знаю.

Эльза опустила глаза. Она умышленно не сказала, что Фриц погиб, так как знала, какое значение придают разведчики таким, казалось бы, мелочам. Псевдоним погибшего коллеги считается несчастливым.

Официант принес заказ. Расставил на столе приборы, кофе, пиво и молча удалился.

— Вам не известно, за что был ликвидирован ваш начальник? — спросил Фриц у Эльзы.

— Понятия не имею. Штольц говорит, что он не выполнил задание Гиммлера.

— По нашим сведениям, он вошел в контакт с англичанами.

— Я не в курсе дела.

— При возможности постарайтесь узнать правду о его гибели.

Эльза кивнула, склонившись над тарелкой. У нее тут же возникла мысль, что выведать правду о гибели начальника управления она постарается у майора Герфта. Он должен быть осведомлен об этом.

На прощание Фриц предупредил Эльзу, чтобы она была крайне осторожной, поскольку в последнее время активно стала действовать контрразведка.

— Еще вопросы есть? — спросил он.

— Нет. Мне не хочется уходить, — грустно произнесла Эльза.

— Мне тоже, — он незаметно коснулся ее руки, — но надо.

— Я все понимаю. Это я так…

Эльза не договорила. Но Фрицу и без слов было все ясно. Ему тоже хотелось бы посидеть с ней подольше, поговорить о Родине, об общих знакомых, но все вопросы были решены, и они не имели права засиживаться.

Миллер допила кофе, оставила на столе несколько марок и вышла. Официант тут же подошел к столу, забрал деньги и спросил:

— Вам принести еще что-нибудь?