Когда погиб Милован - Александр Корнейко

— Что же, вариант отличный. Правда, рассчитан он на один раз.

— Но вы не учли, господин штандартенфюрер, что у нас граница со Швейцарией не только в Базеле. Этот вариант можно использовать на всех контрольно-пропускных пунктах.

— Эльза, ты молодчина! — похвалил Штольц. — Кстати, меня вызывали сегодня в рейхсканцелярию. Там у меня состоялся разговор с Кальтенбруннером. Говорили мы и о тебе, Эльза. Господин группенфюрер доволен твоей работой. Кроме того, он сообщил, что мы переходим в прямое подчинение Вальтеру Шелленбергу. Приказано всему личному составу сменить форму одежды вермахта на форму одежды СС. Соответственно изменить воинские звания. Мне присвоено звание оберфюрера СС, это — старший полковник.

Штольц замолчал, перекладывая бумаги на своем столе. Спустя несколько минут спросил:

— Что ты собираешься предпринять для переправки Гартмана в Швейцарию?

— У меня все готово.

— Хорошо. Тогда ты свободна. Точную дату операции я сообщу через несколько дней.

XX

Прошло три дня. В скромном костюме серого цвета, строгая и подтянутая, Эльза стояла у магазина готового платья и внимательно осматривала в витринное стекло расположенную на противоположной стороне улицы парикмахерскую «Драгун» и примыкающие к ней дома. Все было спокойно, ничего подозрительного она не заметила.

Миллер шла к Отто Шальцу, чтобы выяснить, нет ли для нее информации или шифровки от Фрица.

Людей в парикмахерской было немного. Один из мастеров, увидев вошедшую женщину, воскликнул:

— Господин Шальц, к вам клиент.

Из другой комнаты показался Отто.

— Добрый день, фрау, — приветствовал он Миллер. — Голову мыть будем?

— Обязательно.

— Тогда пройдем в соседнюю комнату.

Плотно закрыв за собой дверь, мастер усадил Эльзу в кресло у мойки и спросил:

— Вы вчера не встречались с Фрицем?

— Нет.

— Сегодня он будет ждать вас в обычное время на прежнем месте.

— На словах он ничего не передавал? — поинтересовалась Миллер.

— Нет.

— Спасибо. А теперь сделайте мне прическу попроще, пожалуйста.

— Хорошо. Вы похудели, фрау. Наверное, много работаете?

— Мы все сейчас много работаем. Скоро наступит конец фашизму.

— Ах, если бы дожить до того дня, — вздохнул Шальц. — Какой будет Германия?

— Какой вы ее сделаете, — ответила Эльза. — Те, кто боролся за нее.

— Значит, и вы?

— Я — совсем другое дело. Я женщина, Шальц.

— Женщины тоже будут принимать участие в устройстве государственных дел.

— Дай Бог мне устроить свои дела, — теперь вздохнула она.

Вымыв Эльзе голову, Шальц насухо вытер волосы и пригласил в зал. Причесал он быстро. Миллер, поблагодарив за работу, расплатилась с ним и вышла из парикмахерской.

До встречи с Фрицем в кафе «Берта» оставалось еще несколько часов. В пансион идти не хотелось, и она пошла в кино. После сеанса погуляла по городу.

Взглянув на часы, про себя отметила, что ей уже пора на встречу с Фрицем.

Он сидел за столиком и читал газету.

— Простите, у вас не занято? — спросила Миллер, подсаживаясь к нему.

— Нет, — ответил связник, не поднимая глаз.

— Привет, — шепнула Эльза.

— Привет. Почему не были вчера?

— Не смогла. Допоздна находилась в управлении СД. Что решили в Центре?

— Ваш план одобрен. Но вы уверены, что курьер согласится сделать так, как вы скажете?

— Это у него единственный шанс остаться в живых.

— На всякий случай разработан запасной вариант — похищение курьера, но лучше бы до этого не дошло.

— Все будет в порядке, — уверенно сказала Миллер.

Подошел официант, она заказала себе стакан апельсинового сока и продолжила разговор:

— Надо инсценировать похищение курьера, оставить на месте его вещи.

— Об этом не беспокойтесь. Фотографию курьера вы принесли?

— Вот, возьмите, — протянула Эльза конверт.

Фриц спрятал его в карман.

— Центр интересуется, нет ли новостей от врача?

— В шифровке — материал, касающийся этого вопроса, — кратко ответила Эльза.

— Я очень переживаю за вас, Лиза. Будьте осторожны.

Она грустно улыбнулась:

— Я уверена, что все закончится благополучно. А еще я рада, что мой труд не пойдет на пользу фашистам. Ведь эти ценности я добывала у немецких солдат и офицеров. Работала с полной отдачей, иначе нельзя было. И чтобы все это досталось немцам — ни за что!

Фриц опустил голову. Возражать Миллер было бесполезно, и он понимал это.

— Когда вы переправляете курьера? — спросил он после паузы.

— Еще точно не знаю. Предположительно — двадцатого.

— Если дата изменится, немедленно известите. Возьмите газету, здесь для вас шифровка.

— Спасибо.

Захватив газету, лежавшую на краю стола, Эльза вышла из кафе. Она решила пойти к Гартману домой и поговорить с ним. Он жил с матерью, отец умер несколько лет тому назад от туберкулеза.

Прежде всего Миллер хотела установить, есть ли за домом курьера слежка. На улице, где проживал Гартман, она не спеша прошлась взад и вперед. Агента СД заметила тотчас. Он стоял под деревом и курил. Видела она его впервые, значит, он из числа агентов, в функции которых входит слежка за сотрудниками СД. Эти люди никогда не приходили в управление, а встречались с начальством на конспиративных квартирах.

Агент был один. Следовательно, Штольц поставил его больше для порядка, чем для слежки. Эльза вынула зеркало, подкрасила губы и подошла к агенту.

— Привет, милый, — развязно произнесла она.

— Проваливай отсюда, — грубо промычал в ответ тот.

— Зачем так невежливо, мальчик мой?

— Уходи отсюда по-хорошему.

— Я дорого с тебя не возьму, — игриво повела плечами Миллер.

— Где ты живешь?

— Рядом, — Эльза указала на дом, в котором жил Гартман.

— Хорошо, ступай домой и жди меня, я скоро приду. Как твоя фамилия?

— Зачем тебе? В какой подъезд я зайду, ты сам увидишь, а квартира шестьдесят вторая.

— Хорошо. — Он явно желал отцепиться от назойливой барышни.

Загадочно улыбаясь, Эльза удалилась. Поднявшись на третий этаж, она позвонила в квартиру Гартмана.

Он сам открыл дверь и, ошеломленный, застыл на пороге.

— Фрау…

— Тс-с… — приложила палец к губам Эльза, давая понять, что лишние разговоры на лестничной клетке ни к чему.

Гартман молча кивнул головой и отступил в сторону.

Эльза прошла вперед, осмотрелась. Комната была обставлена небогато, но со вкусом. Очевидно, у родителей Гартмана доходы были скромные и все, что находилось в квартире, приобреталось на протяжении долгих лет.

Миллер села на предложенный Гартманом стул.

— Как отдыхаете? К операции готовитесь? — спросила Миллер.

— Штольц предупредил, что весь инструктаж я получу от вас. Ведь вы готовите мне переход границы?

— Да.

— Я рад, что именно вы этим занимаетесь. После истории с Герфтом я никому больше не доверяю.

— Что случилось?

— Он застрелил нашего шофера, да еще и отругал меня за то, что я предъявил ему претензии.

— Но я же предупреждала вас об этом. Вас так глубоко это тронуло? На фронте каждый день гибнут тысячи солдат.

— Это на фронте, — тихо сказал Гартман. — Неужели нельзя было найти другой выход, чтобы не убивать шофера?

— Я не знаю. Герфт намного опытнее и меня и вас. И потом — необходимо было соблюдать полную секретность.

— Мне жаль шофера, — угрюмо твердил Гартман.

— Каждый из нас может оказаться на его месте, — медленно, по слогам, произнесла Миллер.

Гартман вздрогнул:

— И я тоже?

— Да. То, что будете делать вы, должно остаться тайной для всех.

— Значит, после операции меня ликвидируют?

Эльза не проронила ни слова.

— Почему вы не отвечаете на мой вопрос? — почти истерически воскликнул курьер.

— Мне неприятно говорить на эту тему.

Он все понял. И, словно сломавшись, уныло поинтересовался:

— У меня есть хотя бы один шанс из тысячи?

— Нет, — откровенно призналась Миллер.

— Вы так спокойно говорите об этом Вы, мой любимый командир, за которого я согласен отдать жизнь в любой момент…

Эльза перебила его:

— Почему вы решили, что я спокойна? Я просто умею скрывать свои чувства. А вы будьте мужественны.

— Я завтра же откажусь от участия в этой операции.

— Вам это не поможет.

— Значит, убегу.

— Глупо и бесполезно. За вами следят. Посмотрите в окно.

Гартман посмотрел на улицу сквозь щелку в шторах.

— Видите под деревом человека? Он следит за вашими окнами. Теперь вы верите мне?

Что-то болезненное появилось в глазах Гартмана, он словно не слышал вопроса Миллер. Тяжело опустившись на стул, проговорил: