Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я бы ключи от жопы потерял, – тихо сказал Нильс и выпил.
– Очень плохая ситуация, – подтвердил Баба Файер.
Японские блогеры промолчали.
– Оператор спросил у Боголюбова, что он думает. А этот оператор только-только освободился из плена чеченских боевиков. Буквально перед поездкой в Косово русские власти выкупили его у них. Боголюбов ответил, мол, все понятно, что сейчас будет. И тут на огромной скорости подъезжает еще один запыленный мерседес W123… Косовские боевики в основном на этой старой серии гоняли, поскольку Германия рядом и вся немецкая автопомойка догнивала обычно в Юго-славии. Из мерседеса выскакивает паренек в черной униформе и что-то сообщает на албанском. Старший головорез подходит к русским и недовольно бурчит: «Давайте поезжайте за мной». То есть передумали расстреливать. И конвой едет обратно вниз, в долину. Там сепаратисты возвращают русским камеру и фотоаппарат, но забирают отснятые пленки. Старший сепаратист приказывает Боголюбову убираться с их территории и больше никогда не показываться… Боголюбов рассказывал мне, что гнал машину до линии фронта к братьям сербам без остановок на перекур и даже на поссать…
– Какие честные повстанцы в Косове, даже вернули камеру и фотоаппарат, – подметил Шин. – Африканцы забрали бы даже их одежду.
– Но у вас-то местные джихадисты ничего не взяли! – сказал Анри.
– Не взяли, – подтвердил Джуно, – да только проводнику горло саблей перерезали.
– Скажи честно, – спросил Бакст, – тебе жалко того догона?
– Жалко, но я не горюю, – хладнокровно ответил Джуно. – On ne fait pas d’omelette sans casser les œufs. Не сделаешь яичницы, не разбив яйца. Каждый репортер, собравшийся в конфликтную зону, должен быть готов к тому, что его примут за шпиона противной стороны и скинут в пропасть.
– Да, – поддержал напарника Шин, – а любой проводник обязан понимать, что его, возможно, кинут туда первым.
– Вы с Шином готовы, что вас примут за китайских шпионов? – Задав вопрос с подтекстом, Анри выпил и дернул себя за медную челку, упавшую на глаза. – И братья Кочегар посадят вас в обезьянник?
– Почему за китайских? – удивился Джуно. – А не за японских?
– Что в Сахаре делать шпионам из Японии?! – Анри снова выпил и опять дернул за густой чуб. Закусывать помидором уже не хотелось. Зачем? И так вкусно.
– Шпионить за рецептом вашего самогона из пальмовой браги, конечно, – ответил Джуно. Он оставался невозмутимым.
– Ну хватит вам, – добродушно произнес Бакст. – Кому нужны шпионы? Несколько толковых репортеров с быстрым доступом в интернет могут нанести урона больше, чем целый взвод шпионов. Пейте наш с Нильсом чудо-напиток! И закусывайте хорошенько невероятными помидорами, которые притащил наш хозяин.
И Бакст приобнял за плечо потного улыбающегося Бабу Файера.
– Кстати, а где ваше мороженое? – Анри смотрел на японцев. – Я бы не отказался закусывать чудо-напиток не помидорами, а мороженым со сливами и заспиртованным персиком.
– О чем ты, начальник? – удивился Бакст.
Анри собрался рассказать о таинственном синем термобоксе, но Джуно его опередил:
– Мы выписали из столицы Бамако мороженое. Через ваших военных летчиков. Но, увы, оно оказалось прокисшим. К сожалению, пришлось все вылить в унитаз.
– Невелика потеря, – тихо сказал Нильс, – мы бы тут все обосрались.
– И часто вы его туда выливаете?! – Анри хотел задать вопрос спокойно, а получилось громко. И еще зачем-то добавил, рыкнув по-хулигански: – А-а-а?!
Шин и Джуно молчали.
– Начальник, кто в здравом уме будет закусывать самогон мороженым? – Баксту хотелось быть миротворцем. – Не горячись, начальник! Есть журналистская примета: если дерьмо поменяло цвет, значит, пора эвакуироваться. А куда нам спешить? Баба, наливай!
– Джуно, вы говорите по-китайски? – Анри решил: хватит миндальничать. Правда, голос вроде свой, но не свой. Надо же, а ведь старался делать чисто символические глотки корсиканско-африканского пойла. – Вы говорите на этом… как его… их китайском диалекте? А, Джуно? Пили кровь живой курицы, которой башку отрубили? Ах да, вспомнил. Кровь надо с вином смешивать. Пили такой коктейль? Признавайтесь?
– Все, с нас довольно, – сказал Джуно, – мы уходим.
Анри догнал их в узком полутемном коридоре, ведущем в холл гостиницы. Блогеры остановились и обернулись. Перед ним оказался Джуно. Шин за его спиной опирался на какие-то ящики, стоявшие у стены.
– Чего ты добиваешься, Анри? – Японец смотрел прямо на него. Словно увидел Анри впервые и сейчас изучал. – И почему так руками размахиваешь?
– Я не размахиваю.
– А почему ящик упал?
Анри посмотрел на свою руку, потом вниз, на пол. На руке была кровь, а под ногами валялся ящик.
– Вы с Шином пили кровь курицы? – Он не собирался сдаваться, ему хотелось правды. – Вы мешали ее с вином?
– А если и так, Анри, то что? Что сделаешь?
– Да пошел ты! – крикнул Анри в бешенстве. И на пол между ним и Джуно упал еще один ящик. – Va te faire enculer!
Японцы куда-то исчезли.
Бакст и Баба Файер на кухне беседовали о какой-то малопонятной фигне – языке народа малинка. Маленький Нильс лежал на блестящей напольной плитке и обнимал сетку, туго набитую красными апельсинами. Репортеру захотелось прилечь неподалеку, но надо было подложить что-то под голову. Он выдернул с полки огромную сверкающую кастрюлю с круглым дном. Бакст поинтересовался его самочувствием. Анри попытался сосредоточиться и рассказать, что посвящение в мафиозный клан Триады в Гонконге включает в себя выпивку коктейля из теплой крови еще живой, но уже обезглавленной курицы и вина… Но Бакст и Баба не слушали. Теперь их голоса доносились откуда-то сверху. Репортер пытался положить голову на круглую кастрюлю, и несколько раз ему это удавалось.
– Понимаешь, Боно перепутал с устатку. Силуэт нашего города на гугловской карте похож не на медведя, – талдычил Баба Файер, – а на гиппопотама, идущего на юг. «Мали» в переводе с языка малинка означает «гиппопотам». Понимаешь?
– Стало быть, малинка считают, что наш отель не на жопе медведя. – Бакст кивал мокрой от пота большой головой. – А там, где глаза гиппопотама. Так вот откуда вся эта путаница!
