В сетях любви - Сесилия Грант

Слишком поздно. Элайза уже заметила ее колебания и повернулась к ней.

— Черт бы тебя побрал, Лидия. У тебя действительно есть серьезные возражения. Что он натворил?

— Ничего. — Еще один быстрый взгляд на джентльменов. — Ради Бога, говори потише. Просто наша дружба закончилась, вот и все.

— Вы поссорились? — Многозначительный кивок в сторону джентльменов. — А когда вы успели поссориться? Я начинаю подозревать, что все зашло гораздо дальше, чем мы предполагали.

— Все это не имеет значения. Я сомневаюсь, что он приедет на вечеринку. К тому же это меня не волнует. — Каждая следующая фраза обличала ее сильнее, чем предыдущая, поэтому она стиснула зубы и устремила взгляд на сцену, где занудливая дама развлекала зрителей подменой слова «аллигатор» на «аллегорию».

Элайза может сколько угодно плести свои интриги. Даже если джентльмен объявится в Чизуэлле, он все равно не согласится, чтобы его, как марионетку, дергали за ниточки. Но это уже не важно, потому что он не приедет.

— Естественно, ты поедешь. — Каткарт принялся с ожесточением резать жареного гуся. — С кем же я там буду разговаривать? Ведь мне там и пообщаться будет не с кем.

— Со своей женой, осмелюсь напомнить. — Уилл сделал большой глоток эля. Только всего эля в мире не хватит, чтобы помочь ему забыть об ошибках.

— С леди Каткарт? Ты, наверное, шутишь. Я и помыслить не могу о том, чтобы пустить ее в то общество. — Виконт положил к себе на тарелку кусок нежного мяса. — Ешь. Иначе совсем впадешь в уныние.

Впадет в уныние? А сейчас он еще не впал?

Прошло восемь дней с того момента, как Уилл поцеловал мисс Слотер. За это время он уже в четвертый раз пришел в «Бошан», но ему так и не удалось обменяться с нею взглядами. Его надежды на осуществление их плана высохли, как мельничный пруд в августовскую жару.

Но хуже было то, что он скучал по ней. Скучал по ее колкостям, шуткам и даже по вкусу ее губ, хотя у него был всего один шанс распробовать его. По ощущению ее тела под ладонями, такому гибкому и податливому.

Нет, ведь это не самое плохое, да? Самое плохое — это то, что они вынуждены отказаться от своего плана.

Эль затуманил его мозг.

— Что ты будешь делать в Лондоне, когда все разъедутся? — Каткарт подложил к гусю картошки и фасоли и теперь наслаждался едой. — Будешь сидеть в своей комнате и пить вместо обеда?

Слова виконта звучали разумно, во всяком случае, в тот момент. Уилл отставил эль, взял нож и вилку.

— В Эссексе будет возможность выиграть денег. Там будут все понтеры-завсегдатаи, и я слышал, что в доме есть бильярдная с двумя столами.

— Я уже целую вечность не играл в бильярд.

— Тогда я дам тебе фору в шесть очков. — Виконт потянулся к блюду, подцепил ложкой несколько картофелин и положил их на тарелку Уиллу. — Ведь ты еще не ездил в моей новой карете, да? Она идеально подрессорена. Самый подходящий экипаж для путешествия в сорок миль.

Он издал нечленораздельный звук и положил в рот кусочек гуся. Может, получится отбить хоть один из аргументов Каткарта? Трудно, тем более когда мозг затуманен элем.

Уилл пожевал и проглотил. Надо все обдумать. Он не будет пить весь вечер и хорошенько поест, и через два-три часа к нему вернется способность размышлять здраво. Вот тогда он и поищет ответ на свой вопрос.

Глава 13

А ведь в первый ее визит Чизуэлл выглядел совсем по-другому! Тогда была пора сбора урожая, а погода располагала к долгим прогулкам от поместья до деревни и до самых отдаленных ферм. И она каждое утро выходила на прогулку, окрыленная новыми отношениями с мужчиной, который горел желанием доставить ей удовольствие.

Лидии приходилось все время удерживать полы манто, которые пытался распахнуть ветер. Она здесь уже два дня, вчера приехали гости. Желание отдаться его ласкам пропало. Тот голод, что овладел ею в последнюю неделю перед отъездом из Лондона в Эссекс, судя по всему, за ней не последовал. Обе ночи она первой ложилась в постель и делала вид, что спит, когда Эдвард забирался под одеяло рядом с ней. Вряд ли ей удастся отвертеться и на третью ночь. Мужчина содержит любовницу не для того, чтобы смотреть, как она спит.

Чулки над полусапожками намокли. Сегодня она отправилась гулять совсем не в том направлении, как в прошлом сентябре, — не по дорожкам, а по высокой траве, мокрой от ночного дождя. Подол тоже намок, и платье отяжелело от пропитавшей его воды. Ну и пусть. Когда Эдвард встанет и пойдет в церковь, она вернется в их комнату, снимет с себя мокрую одежду и ляжет спать.

На некотором расстоянии от дома начинались холмы. Сначала пологие, потом все более крутые. Она шагала вперед, преодолевая один холм за другим, как будто спешила к какой-то цели. Полной грудью вдыхая солоноватый воздух, она все дальше и дальше уходила от дома, пока не взобралась на вершину последнего холма и не увидела мужскую фигуру в отдалении.

Лидия остановилась. Она знала, что никто из гостей не встал бы в такую рань и тем более не отправился бы гулять в такую даль.

Он стоял спиной к ней, без шляпы, его расстегнутое пальто трепал ветер. Его лицо было обращено на восток. К морю. К Бельгии и Ватерлоо, если пересечь водную гладь. На расстоянии трудно было узнать этого высокого темноволосого мужчину. Но она знала, кто он.

Каким же далеким он кажется! Одиноким и недостижимым. Он не прячется от ветра и вглядывается в то, что не видно ей. Он приехал вместе с виконтом вчера, уже во второй половине дня, и ее сердце упало, как выброшенный из гнезда птенец.

Нет, что-то другое взорвалось в ней. Последние сгустки гнева, которые заполняли пустоту на месте сердца.

Яростный порыв ветра вырвал полы манто из-под ее рук и раскидал их в стороны, так же как и полы его пальто. Он обернулся.

Если он и удивился при виде ее, на расстоянии это невозможно было разглядеть. Он просто скользнул по ней взглядом, словно она была частью пейзажа, который он внимательно изучал, потом поднял руку и изобразил, будто снимает шляпу.

Она тоже была без шляпы, хотя тяжелые тучи свидетельствовали о том, что может пойти дождь. Открытые всем стихиям, в развевающихся на ветру пальто, они напоминали зеркальные отражения.

Они не общались уже одиннадцать дней. Лидия запахнула манто и подошла к нему.

— Здесь пахнет морем, — сказал он. Не поздоровавшись. Он повернулся, и теперь они оба стояли лицом к востоку, где зеленоватая вода соприкасалась с затянувшими небо тучами.

До того берега недалеко. В хорошую погоду можно многое разглядеть. — Не слишком ли легкомысленно прозвучали ее слова для человека, который уже пересек Ла-Манш, чтобы сражаться на войне?