Разрушь меня - Тахера Мафи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Адам отстраняется, и я почти могу видеть контур его лица, его глаза всегда горят в темноте.
Я не отрываю глаз от его губ, пока говорю:
— Я никогда не просила тебя останавливаться.
Мои пальцы замирают на пуговице, которая удерживает его штаны на месте.
— Ни разу.
Он ошарашено смотрит на меня, его грудь вздымается и опадает несколько раз в секунду.
Он, кажется, почти онемел от неверия.
Я наклоняюсь к его уху.
— Прикоснись ко мне.
И я почти уничтожаю его.
Мое лицо в его руках, мои губы на его губах, и он целует меня, и я кислород, а он почти задыхается от нехватки воздуха. Его тело почти полностью на мне, одна рука в моих волосах, другая спускается по контуру моего тела, останавливается под коленом, прижимает меня ближе, выше, сильнее. Он перемещает поцелуи на мою шею, и я в экстазе, в моем теле бьется электричество, и оно зажигает меня. Я на пороге взрыва от чистого наслаждения моментом. Я хочу погрузиться в его сущность, ощутить его всеми пятью органами чувств, утонуть в волнах изумления, обволакивающих мое существование.
Я хочу попробовать пейзаж его тела.
Он берет мои руки и прижимает их к своей груди, ведет мои пальцы вниз по длине своего торса, пока наши губы не встречаются вновь и вновь, и вновь, затаскивая меня в пучину страсти, которую я никогда не хочу покидать. Но этого недостаточно. Я хочу раствориться в нем, обвести все его тело одними лишь губами. Мое сердце стучит в моей крови, разрушая самоконтроль, закручивая все в циклон интенсивности. Он отрывается от меня, чтобы вдохнуть, но я притягиваю его обратно, жаждая, умирая без его прикосновений. Его руки проскальзывают под мою одежду, проводят по моим ребрам, прикасаются ко мне так, как он никогда раньше себе не позволял, и моя футболка уже почти снята, когда раздается скрип двери. Мы оба замираем.
— Адам?..
Он едва может дышать. Он пытается улечься на подушку рядом со мной, но я все еще чувствую исходящий от него жар, его тело, его сердцебиение отдается у меня в ушах. Я проглатываю миллион криков. Адам немного приподнимает голову. Старается, чтобы голос звучал нормально:
— Джеймс?
— Можно мне поспать с вами?
Адам садится. Он тяжело дышит, но неожиданно становится настороженным.
— Конечно можно.
Пауза.
Его голос становится тише, мягче:
— Кошмары?
Джеймс не отвечает.
Адам вскакивает на ноги.
Я слышу приглушенные всхлипы десятилетнего мальчика, но едва могу видеть контур тела Адама, прижимающего к себе Джеймса.
— Я думал, ты говорил, что стало лучше.
Я слышу его шепот, но его слова пропитаны добротой, а не обвинением.
Джеймс говорит что-то, что я не могу расслышать.
Адам поднимает его, и я осознаю, насколько Джеймс мал по сравнению с братом. На мгновение они исчезают в спальне, только чтобы затем вернуться с постельными принадлежностями. Только когда Джеймс надежно укутан в одеяло в нескольких метрах от Адама, он наконец сдается на волю усталости. Его тяжелое дыхание — единственный звук, раздающийся в комнате.
Адам поворачивается ко мне. Я была частицей тишины, пораженная, шокированная, глубоко озабоченная этим напоминанием. Я не имею ни малейшего понятия, что пришлось пережить Джеймсу в его нежном возрасте. Я не имею ни малейшего понятия, что пришлось вынести Адаму, оставляя брата одного. Не имею ни малейшего понятия, как люди теперь живут. Как они выживают.
Я не знаю, что стало с моими родителями.
Адам гладит меня по щеке. Прижимает меня к себе. Говорит:
— Прости, — и я целую его в ответ.
— Когда будет подходящее время, — говорю я ему.
Он сглатывает. Прижимается к моей шее. Вдыхает. Его руки вновь под моей футболкой. На моей спине.
Я с трудом сдерживаю себя от того, чтобы не ахнуть.
— Скоро.
Глава 34
Прошлой ночью мы с Адамом заставили себя лечь спать на расстоянии пяти футов друг от друга, но почему-то я проснулась в его объятиях. Он дышит тихо, ровно, спокойно — теплый гул в утреннем воздухе. Я моргаю, вглядываясь в дневной свет, и сталкиваюсь взглядом с парой больших голубых глаз на лице десятилетнего существа.
— Как так получилось, что ты можешь прикасаться к нему? — Джеймс нависает над нами, скрестив руки на груди, снова становясь тем упрямым мальчиком, которого я запомнила. Нет ни следа страха, ни намека на слезы, угрожающие вот-вот покатиться по лицу. Будто прошлой ночи и не было.
— Ну? — Его нетерпение поражает меня.
Я отскакиваю от обнаженного торса Адама так быстро, что бужу его. Немного.
Он тянется ко мне.
— Джульетта?
— Ты прикасаешься к девочке!
Адам резко садится, да так, что путается в простынях и вновь откидывается на локти.
— Иисусе, Джеймс…
— Ты спал с девочкой!
Адам открывает и закрывает рот несколько раз, но так и не произносит ни звука. Он смотрит на меня. Потом глядит на брата. Закрывает глаза и вздыхает. Проводит рукой по взлохмаченным волосам.
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал.
— Я думал, что ты сказал, будто она не может никого касаться. — Теперь Джеймс смотрит на меня подозрительно.
— Она и не может.
— За исключением тебя?
— Верно. За исключением меня.
И Уорнера.
— Она не может кого-либо касаться, кроме тебя.
И Уорнера.
— Верно.
— Это кажется ужасно удобным. — Джеймс щурит глаза.
Адам смеется вслух.
— Где ты научился так говорить?
Джеймс хмурится.
— Бенни так часто говорит. Она говорит, что мои оправдания «ужасно удобны». — Он двумя пальцами делает кавычки в воздухе. — Она говорит, что это означает, что я не верю тебе. И я не верю тебе.
Адам встает на ноги. Зародившийся утренний свет проникает сквозь маленькие окошки под прекрасным углом и в прекрасный момент. Он купается в золоте, его мышцы напряжены, его штаны все еще слишком низко сидят на бедрах, и мне приходится заставить себя думать о чем-то другом. Я потрясена собственной нехваткой контроля, но я не уверена, что знаю, как сдерживать свои чувства. Адам заставляет меня желать тех вещей, которых я даже и не смела хотеть.
Я вижу, как он кладет руки на плечи брата, прежде чем присесть на корточки, чтобы встретиться с его пристальным взглядом.
— Я могу с тобой кое о чем поговорить? — произносит он. — Наедине.
— Только ты и я? — Джеймс искоса смотрит на меня.
— Да. Только ты и я.
— Хорошо.
Я наблюдаю, как эти двое исчезают в комнате Джеймса, и задаюсь вопросом, что Адам собирается сказать ему. Мне требуется секунда, чтобы понять, что Джеймс, должно быть, чувствует себя в опасности из-за моего внезапного появления. Он наконец видит своего брата после шести месяцев разлуки, а в итоге приходит домой со странной девчонкой с сумасшедшими волшебными силами. Я почти смеюсь от этой мысли. Если бы это волшебство сделало меня такой.