Тайна пиратской бухты. Тайна лесного дерева - Виктор Александрович Авдеев

– А после сна искупаться в озере, чтобы освежиться! – подхватил Тим, который всегда был не против поплавать.

– И нарвать свежих цветов! – обрадовалась Пэм.

Вечер подходил к концу. Солнце клонилось к горизонту, а редкий ветерок совсем стих, и образовался полный штиль. Птицы перестали щебетать, готовясь ко сну.

После ужина Тим вызвался помочь отцу поменять лампочки фар на машине. Их свет стал тусклым по приезду в лагерь, и отец решил не откладывать мелкий ремонт на последние дни перед отъездом. Еще требовалось залить воду в радиатор и проверить уровень масла.

Пэм, которая не любила долго сидеть на одном месте, уговорила Марка побродить недалеко по лесу, поискать землянику, и Ларкины неторопливо ушли под недовольное ворчание главы детективной троицы, который предпочитал проводить вечера за книгой или личными размышлениями. А подумать было над чем. Например, как отыскать деньги банка и засадить Джека Маркова обратно за решетку. Вот только в этот раз дело было сырое. План расследования составить было почти невозможно. Где спрятаны деньги – не известно, и нет никаких намеков на то, где вести поиски. Никаких тебе свидетелей, никаких улик. Ровным счетом ничего. Лишь только старая газета с выцветшими нечеткими фотографиями злодеев.

Сопровождая Пэм, Марк шагал чуть позади нее и пытался сложить в голове рисунок разбросанной на мелкие кусочки мозаики. Обрывки имеющейся информации, которые никак не хотели склеиваться воедино.

Забравшись позже в свой спальник в палатке, Марк попытался расслабить мозги и закрыл слипающиеся от усталости глаза. Но сон никак не шел. Он ворочался с боку на бок и мешал спать своей сестре. Наконец его сморил сон, и он провалился в темную пропасть своего сознания.

В соседней палатке Тим похрапывал в унисон со своим папой. Безмятежный потемневший лес наполнился ночными звуками – уханьем бодрствующих сов, сонным стрекотом сверчков и шелестом крыльев пролетевшей один раз под кронами деревьев какой-то птицы. Время было за полночь, когда спящего Тима что-то растревожило, и его сон перешел в беспокойную дремоту. Один или два раза он просыпался, но тут же снова падал куда-то вниз, в темнеющую бездну, как будто земля внезапно уходила из-под ног, и мальчик переставал чувствовать жесткую опору.

Вновь ухнула сова и слетела с насиженной ветви. Она пронеслась над самой верхушкой палатки и, устремившись вверх, уселась на другое дерево. Подул ветер, коснувшись брезентовой ткани. Сияющую круглолицую луну скрыло большое серое облако, погрузив землю во мрак…

И тут раздался тихий звон разбитого стекла!

Еще одна беспокойная ночь

Тим не сразу понял, что именно его заставило вновь раскрыть глаза. Снаружи палатки не доносилось ни звука. Он бесшумно повернул голову и посмотрел на своего отца. Тот спал крепким сном младенца и не шевелился. Только ткань спальника слегка вздымалась и опускалась вниз в такт ровному дыханию. Тим вновь прикрыл веки и глубоко вдохнул. Отяжелевшая голова начала кружиться, и мальчик стал уноситься куда-то далеко в ритме спокойного танца. В ушах тихо зазвенели хрустальные колокольчики, но сразу же перестали. Тим перевернулся на бок. Сон вдруг ушел. Мальчик разлепил глаза и уставился в темноту палатки.

Звэнг! Звэнг! Снаружи совершенно явственно доносился хруст стекла!

«Что это там?» – с тревогой подумал Тим и проглотил тугой комок.

Стараясь не издавать шорохов, он поднялся на локтях. Спальник чуть слышно сполз с него и сгрудился тряпичной кучкой на его коленях. Он еще раз прислушался. Кажется, кто-то или что-то скребло окна папиной машины. По крайней мере, звук шел именно с той стороны.

«Интересно, Ларкины слышат это? – промелькнуло в голове Тима. – Если да, то они, должно быть, сейчас решают, как поступить. В любом случае нужно разбудить папу. Но как сделать это незаметно? Нельзя же спугнуть того, кто сейчас хозяйничает в нашем лагере!»

И все-таки Тим передумал пока будить отца. Спросонок папа начнет шуметь, и тогда никто не узнает, кому надо быть обязанными за столь поздний и неожиданный визит.

Тим нащупал электрический фонарик у себя в ногах и подобрался к выходу из палатки. Единственное препятствие между Тимом и их полянкой были липучки на брезентовой ткани, которые надо было очень медленно разлеплять, иначе их треск будет слышан на самой просеке!

Но не успел Тим распахнуть палатку, как снаружи послышался какой-то гам. Сквозь непрозрачную ткань палатки Тим увидел круглое пятнышко света от чужого фонаря. Затем услышал окрик Марка и тихий испуганный голосок Пэм. Таиться больше не было необходимости, и Тим рывком распахнул брезентовое полотнище палатки. В этот момент проснулся Семен Георгиевич и сквозь растопыренные пальцы руки тупо уставился на слепящий мелькающий свет фонарика.

– В чем собственно дело? – в недоумении пробормотал он, поглядев на выбирающегося наружу сына. – Что за канитель среди ночи?

– Там кто-то есть, пап! Кто-то забрался к нам в лагерь! – ответил мальчик и исчез из виду.

– Не может быть! – воскликнул тот и выскочил вслед за сыном.

Свет, который заметил Тим, был светом фонарика Марка. Глава детективов стоял в напряженной позе и водил лучом по стволам деревьев. За его спиной пряталась напуганная Пэм и таращила во тьму большие глаза. Из чащи слышался треск ветвей и шелест листьев. Тот, кто был здесь всего минуту назад, быстро удалялся вглубь леса.

– Что здесь происходит? – возмущенно прокричал Семен Георгиевич, уставившись на ребят. Не дождавшись ответа, он проследил за лучом фонарика Марка и остановил взгляд на разбитом стекле своего автомобиля. Глаза его вмиг наполнились тоской. – Ну что за варвары, а? Сначала лампочки угасли, теперь вот стекло менять. Не хватало еще, чтобы нам шины прокололи. Кстати, Марк, посвяти на колеса.

Глава детективов обошел машину по кругу с фонариком и оглядел ее со всех сторон. Вмятина, оставленная неизвестным в первую ночь, переливалась неровными бликами. Придется теперь сказать о ней, все равно завтра вскроется.

– Шины в порядке, но на крыле есть свежая вмятина. Насколько я помню, ее не было, когда мы выезжали из Варлицы. Так?

Марк заговорщицки поглядел на Пэм и Тима. Они не стали ничего добавлять к словам Марка, поняв все по его колкому взгляду. Семен Георгиевич застонал и приблизился к корпусу автомобиля. Осмотрев повреждения, он тяжело вздохнул.

– Что ж, выпрямим в нашей мастерской нашу жестянку. Кто-нибудь видел этого человека? – он выжидающе оглядел ребят.

– Я не успел разглядеть его как следует, – Марк сказал правду. – Лишь заметил темную куртку, капюшон и такие же темные брюки. О конкретных цветах говорить не приходится, вокруг слишком темно. Когда я выбрался из нашей с Пэм палатки, этот тип уже засунул голову внутрь машины через разбитое окно и тянул туда руку.

– Семен Георгиевич, а есть в салоне что-то такое, что могло бы заинтересовать воришку? – присоединилась к диалогу пришедшая в себя Пэм.

– Не думаю. Документы и ключи от машины при мне. Салон пуст, за исключением нескольких монеток да булавок в дверном кармане и брелока, что подвешен к зеркалу заднего вида. На сидениях тоже ничего нет. Весь наш скарб либо на улице, либо в багажнике. Ума не приложу, что он хотел найти в машине. И зачем портить крыло – для меня темнейшая загадка! Да где это видано, чтобы на отдыхе в этих местах такое случалось! Нет, раньше народ был более воспитанный. Не припомню, чтобы со мной происходило подобное! Абсурд!

– Приятного в этом мало, – согласился с ним Марк, сосредоточенно напрягая извилины. – Разбить стекло, чтобы что? Угнать автомобиль? Исключено. Даже если бы он завел мотор, развернуться здесь в темноте и уехать ему никто бы не дал. Привлечь его внимание ничто не могло, так как внутри ничего, по сути, нет. Я ничего не понимаю.

– Знаешь, Марк, я тоже, – раздраженно сказал Семен Георгиевич. – Боюсь, нам ничего не остается, как закончить наш отдых здесь гораздо раньше и перебраться куда-нибудь подальше. Утром сразу же после завтрака мы уезжаем. Не хватало еще, чтобы какой-то недоумок раскурочил мой автомобиль на запчасти. А сейчас всем спать. Думаю, больше он сегодня нас не потревожит!

Семен Георгиевич с достоинством скрылся в палатке, оставив ошарашенных ребят в молчаливом трауре. Уехать? Завтра? Но ведь если они не смогут довести дело до конца, то кто тогда найдет деньги и передаст