Аристократ и куртизанка - Труда Тейлор

Не раз решала она вернуться на ферму к Лемуа. Однако ее останавливало то, что ей придется рассказать им обо всем происшедшем.

Пустив лошадь легким галопом, Мадлен решила развеять грусть. Вернувшись в конце дня домой, она, к своему удивлению, обнаружила там Тьери. Обрадовавшись брату, она увидела, что он чем-то огорчен.

— Это Жанин, — признался он, когда сестра спросила, в чем дело. — В прошлом месяце умерла ее мать, и она очень тяжело это восприняла. После случившегося с отцом это оказалось выше ее сил… и к тому же она беременна.

— Мне очень жаль ее мать, — отозвалась Мадлен, — но, наверное, ребенок отвлечет Жанин от печальных мыслей.

— Может быть. — Тьери с тревогой заметил, что беременность протекает тяжело. Жанин совсем пала духом и так слаба, что он боится оставлять ее, когда уходит в море. — Однако я должен это делать, ведь этим я зарабатываю на жизнь. Если бы ты, Мадлен, могла пожить у нас хоть немного, это было бы такой помощью! Я знаю, что Люка сейчас нет, ты более-менее свободна…

Разумеется, Мадлен согласилась. На самом деле она рада была заняться чем-то помимо размышлений о своем несчастье. Когда она сказала, что поедет с ним завтра, Тьери обнял ее и заявил, что лучшей сестры не было ни у кого на свете.

Они отправились следующим утром в нанятом Тьери фургоне. Лизетт сопровождала их до Ванна, где вернулась в родительский дом. Она с радостью продолжала бы служить своей госпоже, но Мадлен знала, что в доме Тьери для девушки просто не найдется места. Кроме того, приехать туда со служанкой было бы крайне неприлично.

Мадлен понравилась жизнь на полуострове. Дом брата был мал и небогат удобствами, а работа — тяжела, но она чувствовала себя полезной, и это было самым главным. Постепенно Жанин становилось получше. Она стала прибавлять в весе и обретала былую жизнерадостность. Иногда Тьери выходил в море ночью, иногда днем — в зависимости от прилива. Труд рыбака нелегок, но, по мере того как улучшалось здоровье жены, с его лица сходили морщины усталости и напряжения. Вскоре Мадлен поняла, что продолжает жить здесь скорее ради собственного удовольствия, чем по реальной необходимости.

Через несколько дней после летнего солнцестояния у Порт-Халигена был замечен английский флот. Тьери пришел домой с тревожными новостями о большой высадке войск эмигрантов близ Лежена, неподалеку от полуострова Киберон. К эмигрантам, которых поддерживала английская морская пехота, присоединились тысячи шуанов под командованием Жоржа Кадудаля, и, когда республиканцы двинули против них свои силы, произошло несколько кровопролитных сражений.

Мадлен неустанно думала о Люке. Очевидно, они с де Пюизе добились успеха в Англии, и теперь она гадала, хватило ли у мужа сил оторваться от Эдит ради участия в кампании. Как ни странно, она надеялась, что не хватило. Спокойнее было думать, что он находится в безопасности в Англии. Она знала, что, если в деле участвует Кадудаль, там же должен быть и ее брат, Ренар, и волновалась за него, слыша разносящуюся над морем канонаду, похожую на ворчание грома в грозовых облаках.

Четвертого июля была совершена еще одна высадка в южной части полуострова. Эмигранты в красных мундирах пробирались лесами и полями к форту Пантьевр, откуда они без труда выбили республиканский гарнизон. Правда, на материке их армии успех не сопутствовал. Республиканцы под командованием блестящего генерала Лазара Гоша энергично обрушились на них и, несмотря на попытки контратаковать, вытеснили к месту первоначальной высадки.

Во мраке ночи отступающие роялисты пересекли приливные земли у Пенэр-Ле и, по сообщениям, двигались вдоль полуострова, чтобы присоединиться к своим сподвижникам в форте. Видевший это рыбак был поражен количеством гражданского населения в их колоннах: окрестные крестьяне со своими семьями, животные и фургоны — все двигалось к маленькому форту.

— Ты думаешь, Ренар там? — спросила Мадлен, когда Тьери сообщил эту новость. Она не упомянула Люка, хотя в первую очередь подумала о нем.

— Вот что я тебе скажу, Мали, мы оба пойдем туда сегодня. Я только отдохну немного, — ответил Тьери. — Сам я не хочу вмешиваться в эти дела, но, если Ренар там, мы отнесем ему немного жареной рыбы и хлеба, который напечет Жанин. Я надеюсь, что их не будут обстреливать из пушек и туда можно будет пройти — по крайней мере, поначалу.

Когда они тронулись в путь, стоял настоящий зной. Солнце палило нещадно, не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. До форта, расположенного на южной оконечности перешейка, соединявшего полуостров с материком, было около часа ходьбы. Построенный на прибрежной скале, форт контролировал весь узкий перешеек.

Тьери и Мадлен издалека увидели движущиеся массы солдат, лошадей, фургонов и пришедших с военными отрядами мирных жителей. Они с трудом пробирались среди разноликой массы людей. Большинство из них выглядели усталыми, некоторые были ранены. Ближе к форту группа одетых в зеленое шуанов устраивалась на стоянку в небольшой пещере. Приблизившись к ним, Тьери спросил о Ренаре.

— Бородатый такой здоровяк, да? — улыбнулся молодой воин и, когда Мадлен кивнула, указал в сторону материка. — Он там, помогает выкапывать пушки.

Они обогнули холм и спустились на перешеек. Слева от них до самого форта изгибался серпом песчаный пляж, на который накатывали волны с белыми шапками пены.

Метрах в двухстах от форта в песке увязла тяжелая пушка. Мадлен и Тьери сразу же увидели Ренара — он был на голову выше всех, кто копошился рядом. Их брат, упершись плечом в колесо, напряг все свои немалые силы, и пушка начала медленно поддаваться. Лошади натянули постромки и, как только колеса пушки выкатились на твердую землю, резко дернули ее вперед. Ренар, не удержавшись, упал на колени, и у Мадлен покраснели уши от его брани.

Тьери ухмыльнулся.

— Твой язык не стал мягче, брат.

Отряхивавший брюки Ренар поднял голову. Его грубая рубашка была мокрой от пота и, расстегнутая до пояса, обнажала грудь, заросшую почти так же густо, как подбородок. Вид у него был по-настоящему грозный.

— Что вы здесь делаете? — спросил Ренар, не выказывая большой радости от встречи.

— Мы подумали, что ты можешь быть с армией, и пришли проведать, — весело сообщил Тьери. — Мы принесли тебе свежего хлеба.

Более проницательная, чем он, Мадлен спросила:

— Ты не рад видеть нас?

— Конечно, рад. — Это прозвучало не очень убедительно. Обведя рукой происходящее вокруг, Ренар добавил: — Но вся эта авантюра мне не нравится. Мы отступаем. — Взяв у Мадлен корзину, он смущенно поблагодарил ее.