Голому рубашка. Истории о кино и для кино - Эйрамджан Анатолий

В общем, все у нас было нормально, только вот Женя очень часто «прикипал» к очередной своей некрасивой пассии, и мне стоило огромных усилий отваживать его от нее. Я внушал Жене, что природа создала мужчину с таким расчетом, чтобы он за свою половозрелую жизнь мог оплодотворить как можно большее количество самок — в этом состоит его главная задача на земле. И потому нельзя зацикливаться на мимолетных связях — вперед и только вперед, потому что в жизни нас ждет еще множество особ женского пола, мечтающих о встрече с нами, готовых подарить нам свои любовь и ласки и каждая из них неповторима в своем роде, как неповторимы узоры на пальцах каждого человека.

— Имеем ли мы право от этого отказываться? — спрашивал я Женю.

— Но в конце концов ведь должны мы когда-то жениться? — возражал мне Женя. — Иметь семью, детей.

— Безусловно, — отвечал я. — Но только после 30 лет. И вообще, чем позже это произойдет, тем лучше. Я думаю, мы сами почувствуем момент, когда настанет такая пора.

— А если я уже чувствую, что пора настала? — спрашивал Женя, и мне в этот момент становилось очень жалко его.

— Я уверен, что это фантомное чувство, — говорил я. — То, с каким рвением ты бросаешься на каждую очередную свою жертву, оставляет впечатление, что ты еще не утолил свой сексуальный голод. Вот давай сходим сегодня на распродажу в «Авентура-мол», и я уверен, ты загоришься от вида новой прекрасной незнакомки и убедишься в справедливости моих слов.

И мы шли куда-нибудь, и почти всегда так и происходило, как я говорил. Некрасивые девушки — очень легкая добыча, а для такого красавца, как Женя, это даже не охота, а просто собирание грибов в лукошко.

Когда появилась эта Зоя, я не думал, что все будет настолько серьезно. Мы, как обычно, катались — Женя на коньках, я на велосипеде — вокруг гольфового поля; я всегда ехал чуть впереди, а тут оглянулся, смотрю — Жени нет. Я подумал, что он вдруг упал или что-то с коньками случилось, обычно ведь он от меня серьезно не отставал. Я повернул и поехал назад. И вижу: Женя поддерживает за талию какой-то освенцимский скелет, вроде учит ее кататься на коньках. Я остановился возле них и спрашиваю:

— Ты надолго здесь застрял?

— Вот, девушка неправильно ездит, делюсь опытом. Ты езжай, я тебя догоню.

И глазами показывает, мол, оставь меня, клюет. И сам, я вижу, возбужден, чуть ли не ликует внутренне. А девушка эта — почему я назвал ее скелетом — вышла кататься в таких эластичных штанах, в каких часто ездят велосипедисты на соревнованиях, и такой же майке, и невооруженным глазом любому ясно, что это тело не женщины, а пацана подростка — без грудей и ягодиц. Как говорят в народе: «Ни кожи, ни рожи». Кстати, про рожу: вы помните, как в детстве показывали мы страшные рожицы — двумя пальцами оттягивали кожу под глазами, а пальцем другой руки поднимали ко лбу нос. Вот такое у нее было лицо, к тому же лишенное симметрии, и потому мне всегда казалось, что поймать и зафиксировать такое лицо в памяти просто невозможно. Ноги и руки напоминали воткнутые в тараканье тело спички, и ощущение это усиливалось тем, что она надела подколенники и подлокотники на случай падения, а на голове у нее был огромный защитный шлем. Короче, такого чудовища я еще рядом с Женей не видел. А для него, как я понял по лихорадочному блеску его глаз, — это был полный шедевр. Потом уже, когда я узнал Зою ближе, мне стало ясно, что она эту встречу с Женей заранее подстроила, выследила его и загарпунила.

Женя мне рассказал, что когда он несся за мной, то по дороге обогнал какую-то девушку на коньках и проехал бы дальше, если б она не ухватила его за майку и не закричала:

— Ой! Помогите!

А когда он остановился и обернулся — она лежала на асфальте и с мольбой смотрела на него. Женя бросился к ней, думал, что она ушиблась, что он ненароком сбил ее, но выяснилось, что ничего особенного с ней не произошло, даже не было ссадин. Но девушка стала говорить Жене, что она безумно хочет научиться ездить на коньках, вот так же, как он, и была бы очень благодарна Жене, если б он научил ее самым главным азам. Она готова платить ему за уроки.

Женя мне говорил:

— Я ей сразу сказал, что учить такую женщину буду считать для себя честью и о деньгах, разумеется, не может быть и речи.

Весь тот день Женя катался с ней на коньках, потом они пошли обедать в ресторан, а вечером завалились к нам.

— Меня зовут Зоя, — протянула она мне по-королевски свою руку, ожидая, очевидно, что я эту руку могу и поцеловать. — А вы прекрасно ездите на велосипеде, — сделала она мне комплимент. — Не каждый велосипедист сможет развернуться на таком пятачке.

— Он может ездить даже на одном колесе, — вставил Женя.

— Ну, возможно, после того как я освою коньки, вы мне дадите уроки езды на велосипеде, — сказала Зоя, одарив меня каким-то, как мне тогда показалось, сканирующим взглядом.

Выяснилось, что работает она в риэлторской фирме, дела тогда в Риал-эстейте шли неплохо и она была в смысле финансов в полном порядке. Призывала и нас пройти риэлторские курсы, получить лайсенз и тоже работать в этой области.

Мы выпили по порции виски, и я пошел в свою комнату, включил телевизор. Мы с Женей (и это тоже было у нас общее) предпочитали смотреть русское телевидение и установили спутниковую тарелку на крыше дома. Передавали как раз какой-то русский боевик. Я увлекся, досмотрел его, а потом вышел на кухню, включил чайник и вдруг услышал из Жениной комнаты вздохи и вскрики, которые были явно не Женины, но и не казались мне женскими. Первое, что мне пришло в голову, что это крики какого-то животного, не известного мне, но явно не человеческие и стопроцентно не женские. Нечто подобное, мне казалось, я слышал в передачах «Из мира животных». Меня так это поразило, что я даже выключил чайник, потому что он начал закипать и мешал прислушаться к этим звукам. Через минуту я понял, что эти звуки издавала все же Зоя, потому что время от времени в какофонии звуков тайги, прерии или джунглей, явно слышалось имя «Женя».

На следующий день Женя счастливо говорил мне:

— Старик, это полный абзац! Такого со мной еще не было. Эта женщина окунула меня в мир Зазеркалья, ввела меня буквально в наркотическое состояние, я перестал ощущать свое тело, перестал понимать, кто я. Представляешь?

— С трудом, — сказал я. — Понимаешь, Женя, мне показалось, что там вообще не за что даже ухватиться, чтобы проскочить в Зазеркалье. Она напоминает мне узника Освенцима, Бухенвальда. Ты видел в хронике их тела? Показывали по телеку — целая гора трупов из таких тел.

— Все же ты жуткий циник, ты все можешь опошлить, — обиженно сказал Женя. — А она такая… такая…

— Такая простая и наивная, да? — явно с подковыркой спросил я, но Женя даже не заметил в моих словах иронии.

— Да! — с жаром ответил он.

А почему я сказал ему про «простую и наивную»? В ранней молодости мы с ребятами с нашего двора ездили на танцплощадку в поселке Петра Монтина. Там, по сравнению с городскими танцплощадками, были более доступные девушки. И вот один наш товарищ, Юрка Газанчан, почти всегда пристраивался там к какой-то вполне заурядной внешне девушке, весь вечер танцевал только с ней, провожал до дому, что в поселке им. Монтина было не совсем безопасно. А потом, когда приезжал домой, восторженно рассказывал нам о ней и почти всегда там была такая фраза: «Она такая простая и наивная». И как только Юрка в очередной раз возвращался с поселка Петра Монтина, мы сразу спрашивали его: «Ну как, проводил простую и наивную?»

И поэтому я знал: если мужчина уверен, что его избранница «простая и наивная», а все остальные не сомневаются, что там печати некуда ставить, переубедить такого мужчину невозможно, пустой номер. Только испортишь с ним отношения. Так и с Женей. Я не стал дальше разбирать Зою по косточкам, а решил, что пусть парень наиграется, а потом посмотрим.

Женя теперь часто оставался ночевать у Зои, у нее была двухбедрумная хорошая квартира на линии океана с отличным видом. Там все было уютно, чисто, современная мебель, не то что у нас на съемной квартире. Женя у нее дома, я чувствовал, кайфовал: во-первых — с любимой женщиной, а во-вторых, он любил комфорт. Теперь мы с ним практически не выезжали кататься, плавал по утрам все время я один и занимался в Джиме тоже. Работали вместе тоже очень редко — Женя стал ходить на курсы риэлторов, уговорила его все же Зоя. Когда он заскакивал домой один, я тут же начинал с ним разговор о Зое, стараясь проверить, настала пора их разлучать или еще нет, и каждый раз убеждался, что любовь его все крепчает и крепчает.