Сокрушенная империя - Эшли Джейд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сойер права, – вклинивается Дилан.
– Эй, я думала, ты не хочешь это слушать? – отмечает Сойер.
Нахмурившись, Дилан откусывает курицу.
– Не хочу, но еще я не хочу, чтобы Оук думал, будто не может со мной поговорить. – Она глядит на меня. – Я никому не расскажу твои секреты, – она показывает на меня пальцем, – но тебе стоит прислушаться к Сойер. Находиться рядом с Бьянкой, очевидно, больно…
– Вы хоть представляете, каково это, знать, что ты чуть не убил человека, которого любишь больше всего на свете? – рычу я, прежде чем успеваю себя остановить. – Только вместо того чтобы убить, ты полностью разрушил ее жизнь, отобрав у нее все, что она знала, а потом оставил одну собирать осколки воспоминаний, и никак не можешь это исправить.
У девчонок отвисают челюсти, и они медленно качают головами.
– Вот именно, не представляете, черт возьми. – Я встаю. – Дело не во мне и не в моих чувствах, дело в ней. Я сделаю все, что ей нужно, все, что она хочет от меня.
Потому что ее счастье – единственное, что имеет значение.
– Божечки, – задумчиво вздыхает Сойер. – Вы как современные Ромео и Джульетта.
Вздрогнув, Дилан кивает.
– Они оба умерли в конце, помнишь? – замечаю я, взяв газировку из холодильника. – В любом случае, может быть, мы все-таки сменим тему? Потому что я устал разговаривать об этом дерьме.
Они не отвечают, но из кухни я слышу, как они шепчутся. Когда я возвращаюсь в комнату, Дилан выглядит озадаченной.
– Стихи?
Я смотрю на блокнот в ее руках.
Черт возьми.
Эти две шпионки просто не знают, когда пора остановиться.
– Ты пишешь стихи?
Не раздумывая, я выхватываю блокнот у нее из рук.
– Нет.
Дилан переводит взгляд на Сойер.
– Но ты только что сказала…
– Ни слова, коротышка, – предупреждающе рычу я.
Бегая глазами по комнате, Сойер переминается с ноги на ногу. Дилан выглядит обиженной.
– Почему ты рассказал Сойер, а не мне?
– Я не рассказывал Сойер, – говорю я, вспоминая, как она заглянула мне за плечо на перемене, когда мы еще учились в школе. – Просто Сойер сует нос не в свое дело.
– Эй, – возмущается Сойер. – Это нечестно. Ты пишешь потрясающие стихи, и они заслуживают того, чтобы ты показал их миру.
Распахнув глаза, Дилан протягивает руку.
– Дай.
Я прячу блокнот за спину.
– Еще чего.
Она начинает хныкать.
– Ну же, Оук. Я хочу посмотреть.
Она пытается выхватить блокнот у меня из рук, но я упираю одну руку ей в лоб, держа подальше от себя.
– А я хочу уметь сосать свой член, но не всем желаниям суждено сбыться.
В следующее мгновение она запрыгивает мне на спину, словно обезьяна.
– Боже.
Я так увлечен, пытаясь спихнуть ее с себя, что блокнот выпадает у меня из рук. Оказавшись на ногах, Дилан поднимает его и радостно подпрыгивает, а потом убегает и закрывается в ванной.
– Это не круто! – кричу я, колотя кулаком дверь.
– Тсс, – отвечает она. – Я читаю.
– Блеск, – раздраженно бормочу я.
– Они правда хорошие, – уверяет меня Сойер. – Не знаю, почему ты их прячешь.
Я поворачиваюсь к ней.
– Потому что они…
– Потрясающие, – шепчет Дилан, выходя из ванны.
Сойер сияет.
– Точно.
Дилан прижимает мой блокнот к груди.
– Просто боль, завернутая в слова.
Твою же ж мать. С тем же успехом она могла бы оторвать мне яйца.
– Ну, спасибо.
– Нет, – говорит Дилан. – В хорошем смысле.
Она внезапно замолкает, и я слышу, как вертятся шестеренки в ее голове.
– Ты думал о том, чтобы писать песни?
Наверное, эта курица пропитана чем-то сильнодействующим, потому что она несет полный бред.
– Я не пою.
Она смеется.
– Я знаю. Но многие музыканты нанимают людей, которые пишут им песни или покупают готовые. – Она широко распахивает глаза. – Черт. – И переводит взгляд на Сойер. – Лэндон.
Сойер едва ли не взвизгивает.
– О боже, Лэндон.
Я непонимающе смотрю на них.
– Кто такой Лэндон?
– Лэндон Паркер! – кричат они, как пара школьниц.
Я моргаю.
– Все сразу стало понятно.
У Дилан вырывается стон.
– Лэндон Паркер – жутко талантливый музыкант. Обычно он исполняет альтернативный рок, но его голос, игра на пианино и гитаре настолько невероятны, что он может спеть что угодно, и все будут в восторге. – Дилан усмехается. – Короче, он очень независимый и не хочет связываться со всем этим дерьмом, которое существует в шоу-бизнесе, поскольку его не привлекает идея того, что им начнут торговать или какой-нибудь лейбл сделает его тем, кем он не является.
– Ближе к делу, – настаиваю я, потому что мне уже становится скучно.
Она шлепает меня по руке.
– Уже. – Дилан втягивает воздух в легкие. – В общем, я позвонила ему, предложив стать его менеджером, чтобы в дальнейшем, когда я открою свой инди-лейбл, он стал его участником. Мы пару раз встретились и… – она показывает мне свой большой и указательный палец, которые разделяет один сантиметр, – мы вот настолько близки к тому, чтобы начать официальное сотрудничество.
– Это потрясающе, – говорю я ей.
Она сверкает улыбкой.
– Спасибо, но дело не в этом.
И продолжает болтать:
– Он сейчас работает над новым альбомом, но у него не получается дописать последние две песни, очевидно, из-за какого-то писательского кризиса.
Я машу рукой, прося ее закончить мысль.
– И?
Дилан показывает на мой блокнот.
– Ты можешь помочь ему. Черт, вы могли бы создавать легендарную музыку вместе.
Взгляд, которым я ее одариваю, говорит все, что я думаю об этой идее.
– Хм… нет.
У нее отвисает челюсть.
– Что значит нет?
– Нет, спасибо?
Она хватает меня за плечо.
– Оукли, ты хоть понимаешь, что это возможность, которая может изменить твою жизнь? – Дилан смотрит на меня в отчаянии. – Я знаю, ты в себя не веришь, но я верю.
– И я, – добавляет Сойер.
Я очень благодарен им за поддержку, но… я не знаю.
Я вообще ничего не знаю об этом дерьме. Плюс, написание песен звучит как что-то, для чего нужно много концентрации и внимания. Не говоря уже о навыках.
Три вещи, которых у меня никогда не было.
Черт, я остался на второй год в выпускном классе, и, если бы не занятия
