Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования - Лев Колодный

Кто привел в движение эти пески? Автор «С веком наравне» Константин Прийма полагает: заслуга – его.

Он пишет:

«…у литератора С. Голоушева, как нам удалось установить, не было произведения под заглавием «Тихий Дон». У Голоушева не было ни романа, ни рассказа с таким названием на донскую тему, а был всего лишь газетный очерк «С тихого Дона», подтверждение чему мы находим в его письме к Леониду Андрееву (середина сентября 1917 года)».

Ободренный находкой, Прийма идет дальше и обвиняет спустя полвека составителей и издателей «Реквиема», якобы «тиснувших в нем «письмо Андреева» от 3 октября 1917 года в целях… дискредитации романа «Тихий Дон» и его автора. В «письме Андреева» к Голоушеву трижды повторенная фраза «твой «Тихий Дон» вызвала ликование в стане затаившихся недругов и обывателей».

Итак, один детектив усмотрел в письме то, чего в нем нет, другой – берет это письмо в кавычки и развивает абсурдную мысль, что в сборнике напечатана фальшивка, составители которой украли у Шолохова заглавие «Тихий Дон».

Прежде чем выяснить, а был ли мальчик, выясним – кому все-таки принадлежит честь сдвинуть песок под версией «Стремени».

Здесь впервые хочу назвать имя московского литературоведа А. В. Храбровицкого, знатока творчества В. Г. Короленко. Последние десятилетия в силу возраста, болезней и других обстоятельств он в основном писал не статьи, а письма, и звонил по телефону. В подлинности письма Леонида Андреева, в добропорядочности составителей и издателей «Реквиема» А.В. Храбровицкий не сомневался, да и как можно сомневаться, заподозрить сына Леонида Андреева в том, что он был способен осквернить память об отце публикацией фальшивки?

Писал Леонид Андреев Сергею Голоушеву часто, с охотой, придумывал ему разные шутливые имена, не скупился на слова, но дружба дружбой, а служба службой. Леонид Андреев как редактор газеты «Русская воля» очерк Сергея Голоушева не принял, сообщив в письме, что «забраковал твой «Тихий Дон»».

Он раскритиковал очерк в пух и прах, посчитав его сырьем, предложил написать нечто другое, бытовые и путевые очерки сделать политическими: «без всяких земств, а только с Калединым и Корниловым», чтобы они отвечали «серьезным запросам».

«Отдай «Тихий Дон» кому хочешь», – заключил Леонид Андреев.

Перечитав это письмо, А. В. Храбровицкий решил, что в архиве Леонида Андреева есть смысл поискать ответ Сергея Голоушева, поскольку в нем могли быть дополнительные подробности, способные прояснить до конца суть дела.

Литературовед обратился с запросом в Пушкинский Дом, к хорошо знавшей его сотруднице – кандидату филологических наук Л.Н.Назаровой. Она выполнила просьбу коллеги, посмотрела архив Леонида Андреева и нашла в нем ответ Сергея Голоушева, сняла с него копию и отправила ее в Москву. Что же прояснилось?

Сергей Голоушев, получив отказ Леонида Андреева, если и обиделся, то ненадолго, не теряя времени, отдал очерки в другую газету, московскую, где они пришлись ко двору, не показались «пухлявыми», непригодными.

В середине сентября очеркист писал Леониду Андрееву:

«…когда я получил назад ««С тихого Дона», я пришел в недоумение… Рукопись отдал в «Народный вестник», там ее с благодарностью взяли, и я даже про нее перестал вспоминать».

Вот такой незлобивый человек был Сергей Голоушев, он же Сергей Глаголь – таким псевдонимом заканчивались его донские очерки.

Поспешив в газетный зал Библиотеки имени Ленина, А.В. Храбровицкий заказал имеющуюся в хранилище подшивку газеты и быстро нашел то, что искал, в номерах за 24 и 28 сентября 1917 года. Написать о своем открытии А.В. Храбровицкий нигде не мог: его (одного из корреспондентов А.И. Солженицына) в семидесятые годы нигде не публиковали, даже имя не упоминали. И еще: о «Стремени «Тихого Дона»» после выхода никто и нигде не писал у нас, громко говорили об этом детективном исследовании по радио зарубежные голоса, писали газеты на западе; у нас говорили шепотом, читать «Стремя» могли только специалисты, имеющие особое право на знакомство с такой литературой.

Вот в силу этого мог А.В. Храбровицкий поделиться открытием только с друзьями, коллегами. После выхода в 1977 году книги Валентина Осипова «Дополнение к трем биографиям», где цитировалось письмо Михаила Шолохова Александру Серафимовичу в связи с выходом «Реквиема», А.В. Храбровицкий получил возможность поделиться открытием с автором этой книги. Он отправил ему 10 февраля 1978 года письмо, где проинформировал, что «инцидент с очерком Сергея Голоушева полностью выяснен», напечатан очерк под названием «С тихого Дона» в московской газете «Народный вестник» в № 12 и № 13–14 за 24 и 28 сентября 1917 года. А это удалось документально установить на основании письма, хранящегося в архиве Пушкинского Дома.

Обрадованный автор поблагодарил А. В. Храбровицкого:

«Уважаемый Александр Вениаминович!

Был тронут Вашим письмом и Вашей заботой обо мне. Большущее спасибо за ценное свидетельство, которым Вы, безусловно, обогащаете меня, а главное историю вопроса.

С уважением В. Осипов».

На штампе письма дата – 14 февраля 1978 гола.

Вот таким образом литературоведам стало известно о публикации «Тихого Дона» Голоушева.

Что же тогда установил Константин Прийма? Он выяснил, что в архиве хранится не подлинное письмо Леонида Андреева от 3 сентября, а его машинописная копия. Такое случается. Возможно, документ взяли из архива в ту пору, когда готовился к изданию «Реквием», возможно, наследники Сергея Голоушева не пожелали расстаться с оригиналом Леонида Андреева – о причине можно только строить догадки.

Но вот к какому выводу приходит на основании машинописной копии Константин Прийма:

«Есть все основания предполагать, что авторы машинописного текста «письма Андреева» от 3 сентября 1917 года, фальсифицируя этот документ, украли у Шолохова заглавие «Тихий Дон», подменили им заглавие очерка «С тихого Дона» Голоушева и эту фальшивку опубликовали в ««Реквиеме» как письмо Андреева, для вящей убедительности трижды употребив фразу «твой «Тихий Дон»»…

Константина Прийму обескуражило, что очерк С. Голоушева «С тихого Дона» Леонид Андреев называет «Тихий Дон». Почему бы это? Ему также показалось подозрительным: почему вместо оригинала в архиве наличествовала копия.

И вот приговор.

«Вывод: в книге «Реквием. Сборник памяти Леонида Андреева (М., Федерация, 1930) на 134–136 с. опубликовано не настоящее, действительно существовавшее письмо Леонида Андреева к Сергею Голоушеву от 3 сентября 1917 года, а сфабрикованная фальшивка».

Умри, Денис, лучше не напишешь!

Стоило Леониду Андрееву переиначить название не понравившегося ему очерка, который он мог забыть либо изменить, как это бывает, в разговорах или письмах для краткости и удобства склонения, как «детектив» К. И. Прийма уличает составителей и издателей наших в фальсификации с целью… оклеветать М. А. Шолохова.

Вот какие детективы развелись в литературоведении, никак не могут, чтобы не уличать в кражах.

Одним мерещится: украли «Тихий Дон».

Другим:

– Украли заглавие…

– Фальсифицировали документ…

– Сфабриковали фальшивку…

Кто эти преступники? Если не сын Леонида Андреева, значит, другой составитель… А если не он, то, может быть, автор предисловия к «Реквиему» Владимир Иванович Невский, бывший нарком правительства, заместитель председателя ВЦИК, директор Библиотеки имени В.И. Ленина. Именно он – один из издателей этого сборника…

Вот до чего можно додуматься, если дать ход безнравственным методам в литературоведении. Константин Прийма, очевидно, убежден, что защищает честное имя великого писателя. Но, обвиняя в клевете, фальсификации, фабрикации фальшивок деятелей литературы двадцатых годов, он только вредит памяти Михаила Шолохова.

Читаешь разоблачения Константина Приймы и все ждешь, когда же он начнет бороться не с мифическими фальсификаторами, а с реальными, когда опровергнет пущенную сочинителями «Стремени» версию, что автором «Тихого Дона» якобы является Федор Крюков.

Создается впечатление, что Константин Прийма сознательно избегает упоминать это имя в связи с кампанией против М. А. Шолохова. Такая явная фигура умолчания порождает результат, противоположный желаемому.

В дважды изданном сборнике «С веком наравне» о Федоре Крюкове упоминается в примечаниях мелким шрифтом как об авторе одной из статей в белогвардейской газете «Донские ведомости».

Как будто бы не ему приписывают великий роман не только в Париже, но и в Москве.

На карточке каталога с названиями книг Федора Крюкова, хранящихся в Библиотеке имени В. И. Ленина, чья-то рука дополнила список, составленный библиографами: «См. «Тихий Дон»».

Если бы только анонимные библиографы! Вполне конкретные московские писатели в наши дни встают с места в зале Центрального дома литераторов и публично заявляют то же самое, повторяя ложь «Стремени «Тихого Дона». А с недавних пор пишут и в газетах, журналах, говорят по телевидению.