Лед, ветер и пламя - Аллеранс

- Как это здорово! - признался Гарри. - Спасибо!

- Что я говорил! А то сидишь, как старик! - откликнулся Драко.

Они наслаждались купанием. Вода несла и баюкала. Это было такое блаженство, что не хотелось вылезать. Так бы и качался на зыбких и ласковых волнах! Тут забывалось все.

Счастливый и радостный, каким не был уже давно, Гарри вылез на берег и улегся на ласковый горячий песок, широко раскинув руки. В вышине было бездонное синее небо. Так бы лежать и лежать, ни о чем не думая.

- Вау! Так вот что ты прятал под майкой! - восхищенный возглас Драко вырвал Гарри из небытия.

Малфой сидел рядом на коленках и беззастенчиво рассматривал татуировку. Живот Гарри предательски скрутило, и сердце забилось часто-часто. Он смутился и хотел прикрыть грудь полотенцем. Но бесконечная лень и нега, навалившаяся бегемотом, не дала шевельнуть ни рукой, ни ногой. «Какого черта! Он такой же парень, как и я. Что меня так смущает?» - возмутился Гарри на свои странные реакции, демонстративно закрыл глаза и стал наслаждаться солнцем.

Легкое прикосновение к коже. Тонкий палец рисует дракона, обвившего его левую грудь. Гарри вспомнилось, как это однажды сделала Джинни. Она сама расстегнула его рубашку и стала обводить рисунок. Юноша задохнулся от переполнивших чувств, смесь возбуждения и смущения.

Сейчас ощущения были гораздо ярче. На них реагировал весь организм, рождая неясное предвкушение. Кровь устремилась вниз, и лишь остатки разума пытались внушить, что это влияние Мерлина и его треклятых чувств к Моргане.

- Что ты делаешь, Малфой? - как можно холодней и даже чуточку угрожающе осведомился Гарри, пытаясь прервать эту сладкую пытку, заставляющую трепетать каждую клеточку его души и сердца.

- Я рисую дракона. Мне они нравятся. Если бы о магических животных нам читал лекции нормальный человек, я бы полюбил этот предмет, а после школы пошел работать драконологом, - томно сообщил Драко, продолжая свое занятие.

Их глаза встретились, и между ними проскочила искра, окончательно сбившая дыхание. Мир на мгновение замер, а затем блондин грациозно отпрянул, улегся рядом на песок и принялся достраивать свой замок из песка. Гарри шумно выдохнул и, помниться, растянул губы в идиотской улыбке, пялясь в бездонное небо.

* * *

Переезд в дом Блэка выбил Поттера из колеи. Он не мог оставаться один. Хотелось к кому-нибудь прислониться, взять за руку и водить за собой. Люциус совсем не годился на эту роль, так как вел себя довольно сдержанно и отстраненно даже с сыном. Во-вторых, что он, Гарри, маленький, что бы ходить за ручку с дядей?

После полутора месяцев на теплом песочке и в воде, Поттер легко нашел, кого ему можно таскать по дому. Драко никогда не сердился и не возмущался, и даже в гостиной с портретом сидел со странным упорством. Поэтому, что могло быть естественней, чем брать его за тонкую кисть или класть свою руку на его плечо и водить по особняку. У них было такое родство душ, что Гарри не представлял себе никого другого в этой роли.

Портрет, ставший камнем преткновения… Чего Поттер зацепился за него, он и сам не знал. Неживая картинка, а Гарри разговаривал с крестным. Ему очень хотелось кому-нибудь рассказать, что он запутался в своей душе, что его смущают и тревожат серые глаза Драко, да и весь его облик. Не Люциусу же было в этом исповедоваться!

Хилл-Вейле перевернул многое в отношениях трех человек. После подземелий Малфои стали Поттеру ближе и родней. Тогда он впервые испугался за них. Когда Люциус выполнял свои кувырки, Гарри стоял, схватив Драко в охапку. Это был животный ужас, от которого холодели внутренности.

Но он не мог сравниться с тем, что Поттер испытал, глядя широко распахнутыми глазами на движения Драко. Это было за гранью, за пределом, за самой крайней чертой. «Зачем он пошел последним?! Я не вынесу вид его окровавленного тела, умру. Я уже видел его в крови. Это было ужасно!» - думал он. И когда это закончилось, Гарри прижал Драко к своей груди.

Этот кошмар являлся ему по ночам, мешал спать. Если бы в доме нашелся хоть один обшарпанный боггарт, Поттер бы знал, во что он теперь превратится. Его преследовал образ безжизненного, стройного тела, распростертого в крови на полу. Гарри вскрикивал по ночам, вскакивал с постели, а наутро спешил вниз, чтобы увидеть живого, смеющегося Драко. Это было таким облегчением, что приходило спокойствие. Спокойствие, которое привело к кошмару…

Драко вскрикнул на мягкой кровати, и Поттер вернулся в реальность, в кошмарную реальность тяжелого месяца, где был бред больного, терзающий сердце.

- Не смотри, Мерлин, на медные волосы! Зачем они танцуют в твоей голове? Я не прощу измены! Ты пожалеешь, что предал… - с укором и отчаяньем прозвучал слабый голос с кровати, заставляя смутиться сиделку.

- Я никогда не предам тебя, Драко! Забудь о Моргане! - воскликнул Гарри, вспоминая о медных волосах и об их обладательнице, которая принесла ему столько боли.

Это воспоминание вызывало тупую боль даже теперь. А в первый миг после происшествия, если бы рядом не было Драко, у Гарри бы разорвалось сердце. Поттер перенес такой сильный удар, удар в спину от человека, которого, как ему казалось, он любил. В тот тяжелый и страшный миг Мерлин как никогда раньше стал осязаемым и реальным, и Гарри почти физически ощутил, как в грудь заползает лед и сковывает его разбитое сердце.

Глава 3. Предательство

Иногда Гарри казалось, что он родился с любовью к Парижу. Этот город являлся ему во снах. Он прочитал о нем не одну книгу и мечтал попасть туда еще до Хогвартса. Когда же Рон сообщил, что Джинни учится во Франции, Гарри захотелось бросить все и лететь за ней, вопреки рассудку и логике. Таинственный город приобрел еще больше очарования.

Реальность затмила грезы. Да, Париж стоило любить! Одна Эйфелева башня чего стоила - вот очередной пример, как без магии можно творить волшебство. Они поднялись на нее как обычные люди - на лифте, в толпе туристов-маглов. Гарри тут же подбежал к перилам смотровой площадки и, раскинув руки, громко крикнул:

- Красота-то какая! Ты только посмотри!

Драко лишь ухмыльнулся, обнимая его сзади за талию, словно боялся, что он захочет слететь отсюда, как птица. И надо признаться, что такие мысли приходили в голову гриффиндорца. Он даже пожалел, что не захватил с собой «Молнию». Впрочем, это были пустые мечтания, учитывая статус секретности.

До поездки, да и по дороге - они использовали магловский поезд «Лондон - Париж», Гарри постоянно рисовал себе предстоящую встречу с девушкой. Да, им вряд ли удастся наедине. Но в этом нет ничего страшного, так как за это время Люциус превратился для Поттера в терпеливого наставника и просто в близкого человека, готового поддержать и в горе, и в радости.

Ну а Драко… Сначала Гарри слегка испугался, что блондин, поддавшись эмоциям Морганы, устроит представление, состоящее из сцен ревности, язвительных комментариев и прочих глупостей, на которые был способен. Но младший Малфой, даже перевоплотившись в ненавистный образ Дины, вел себя очень корректно. Он старался развеять его любые сомнения насчет медноволосой красавицы, и так открыто улыбался, что у гриффиндорца что-то переворачивалось в душе.

Очарование улочек Парижа вскружило Гарри голову. Они с Драко бродили по ним в обнимку, и блондин показывал свои любимые кафе и достопримечательности, которые посещал когда-то с матерью, и им обоим было грустно и весело. В эти мгновения Поттер не думал ни о прошлом, ни о будущем и радовался сиюминутному спокойствию, искренне любовался собеседником и был беспричинно счастлив.

* * *

Лишь в последний вечер перед посещением Шамбатона, Гарри вспомнил о Джинни, и его сердце наполнилось предвкушением. Ему рисовалось, как девушка кинется к нему на шею, зацелует, не стесняясь свидетелей. Затем они спокойно обсудят прошедшее время, поделятся планами на будущее, и она обязательно поддержит его идею сблизиться с Драко. А в заключении Джинни наверняка дружески поболтает с Диной и поблагодарит «Чарльза Поттера за заботу о племяннике».

Реальность с первой же минуты разбила эти мечтания. Джинни пришла на встречу под ручку со смазливым французом, который смотрел на нее слишком откровенно. На ее лице застыла отчужденная маска, и она презрительно скривила губы, когда увидела Дину.

- Какая неожиданность. Не ожидала тебя увидеть здесь, Гарри, - раздался ее голос, и Поттер забыл о первом, неблагоприятном впечатлении.

Мерлин, как он посмел усомниться в милой, любимой Джинни. Да, она зачем-то притащила француза. Но это ничего не значит! Скорее всего, этот красавчик сам навязался в провожатые, а она, по доброте душевной, не смогла отказать.

- Поговорим наедине? - робко предложил Гарри, указывая на диван, стоящий в отдалении от другой мебели, расположенной в комнате встреч.

- Наедине? Ну-ну… - хмыкнула Джинни, с ненавистью глядя на Драко и Люциуса. - Что вообще эта делает здесь?