Лед, ветер и пламя - Аллеранс

По его лицу обильней потекли слезы, и больной принялся стирать их пальцами. Затем стал гладить по голове, приговаривая:

- Поплачь, Мерлин. Тебе полезно. Может, тогда твое сердце оттает.

В спальню, не стучась, вошел Люциус с очередным зелье. Выглядел он тоже уставшим и осунувшимся, но не настолько, как гриффиндорец у постели его сына. Увидев плачущего Поттера, он осуждающе покачал головой и в очередной раз напомнил:

- Когда это прекратиться, Гарри? Ты изведешь себя, но не поможешь ему. У кровати Драко прекрасно подежурит и Добби, а у тебя есть дела и обязанности.

- Что ты такое говоришь? - вскинулся Поттер. - Это же твой сын, Мордред тебя подери! Неужели не видишь, я ему нужен.

Да, Люциус прекрасно понимал, что Драко гораздо спокойней в присутствии гриффиндорца. В его больном сознании образы Поттера и Мерлина еще больше переплелись, чувства к ним слились. Но… Гарри - не просто подросток, а тот самый Избранный, на плечах которого висит груз обязанности убить Волдеморта. Он не может позволить хоронить себя заживо у постели больного.

- Ты не имеешь права на слабости. Темный Лорд убивает людей, и ты должен остановить его.

- Есть Авроры и Орден Феникса. Пусть поборются за меня. и в любом случае, твой Лорд подождет, а вот Драко… Это я виноват, что твой сын умирает.

Малфой старший застыл безмолвной статуей, пораженный его словами. А Поттер снова унесся в воспоминания о том роковом дне.

* * *

Гарри засиделся за книгой до вечера. В ней было описание походов Годрика, планы лагерей и городов, что он проходил. Поттер изучал фолиант уже не один день и никак не мог оторваться от него. Он перечитывал отдельные главы, по несколо раз разглядывал карты и искал… Чего?.. Гарри не ответил бы, если спросили. В книге была скрыта какая-то тайна, и он силился разгадать ее, ощущая, что это приблизит его на шаг к победе над Волдемортом.

Спина затекла. Глаза слезились за стеклами - дома Гарри носил очки, так как уставал от линз. Он потянулся, прошел по комнате. Вдруг в его голове раздался возглас Драко:

«Эх, Гарри, Гарри! Сидишь там и не слышишь меня! Встань рядышком, опусти свою руку на мое плечо! Нет, не слышишь! А мне так хотелось, мне, не Моргане…»

Поттер вздрогнул и кинулся вниз по лесенкам. Он обежал все любимые места в доме, где мог сидеть Драко, но не нашел и почему-то разволновался. К сердцу подкатывала тоска и ощущение потери. «С Драко что-то случилось! - бухало в голове молотом. - Ну, где же он?»

В этот миг в подвальной лаборатории раздался взрыв, отдавшийся в висках Поттера ментальным возгласом блондина, который назвал его по имени.

Гарри скатился по ступенькам, проскакивая через две. Влетел в лабораторию и замер на пороге. На полу в неестественной позе лежал Малфой, бледный и недвижный. В первый миг Поттеру показалось, что Драко мертв, и он задохнулся от ужаса, упал на колени.

- Нет-нет! Только не ты! - застонал Гарри, склоняясь над пострадавшим и пытаясь услышать сердечный ритм. Лишь услышав редкие удары, он перевел дыхание и тут же закричал: - Добби, черт бы тебя побрал, немедленно сюда!

Эльф появился в туже секунду:

- Да, хозяин Гарри! Ой…

- Прекрати ойкать, Добби! Найди мне Люциуса! Немедленно! Где его черти носят?

Домовик испарился, а Поттер, не рискуя применять магию, сделал пару движений, заставляя сердце Драко биться чуть сильней. Добившись незначительного улучшения и не зная, что еще предпринять, он огляделся вокруг. Покореженный котел, следы зелья и тонкая цепочка в судорожно сжатых пальцах. На ее конце поврежденный медальон. Где-то я уже это видел - пронеслось в голове у брюнета, Гарри воскликнул вслух:

- На шее Меропы и в пальцах Тома! Боже, в котле был медальон Слизерина! Драко нашел крестраж и уничтожил его.

Поттер подбежал к котлу. На самом дне был небольшой золотой зигзаг в виде буквы «S», слегка отливающий перламутром. Да, сомнений не было…

- Что же ты наделал, Драко? - простонал Гарри, поворачиваюсь к блондину. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия, что Малфой может умереть. - Как ты мог? Почему один?

Драко словно услышал его, внезапно очнулся и прошептал:

- Ты все-таки пришел?

- Салазар тебе в печенку! Я собственноручно придушу тебя, если ты умрешь, - подлетая к Малфою и падая перед ним на колени, со слезами в голосе пробормотал Поттер.

- Ты нелогичен, - слабо откликнулся Драко, дотрагиваясь до его щеки кончиками пальцев. Затем его голос стал серьезней, и он пояснил: - Я хотел до конца, до предела… Ты понимаешь, Гарри?

Эти слова лишили его последних сил, и блондин снова провалился в беспамятство.

- Нет, очнись! Ты не имеешь права! - закричал Гарри, прижимая к себе неподвижное тело. - Я не могу без тебя.

В этот миг посреди лаборатории возник Люциус, с ужасом посмотрел на разыгравшуюся сцену и ахнул:

- Что случилось?

- Он нашел медальон и уничтожил его, - опуская Драко на пол и не поднимая на его отца заплаканных глаз, через силу выдавил Гарри.

- Какой медальон?

- Тот самый, реликвию Салазара, крестраж Волдеморта… Люциус, он должен жить! Мы же не отпустим его?

С этими словами Поттер вскочил, подлетел к старшему Малфою и уткнулся ему в грудь. Некоторое время мужчина пребывал в ступоре. Он никак не мог осознать, что его сын находится на грани смерти. И в тоже время его шокировало поведение Поттера, который, казалось, готов сделать все, чтобы поменяться местами с юношей, которого еще недавно считал врагом.

- Да, мы не отпустим его. Ведь он нужен нам, - хрипло откликнулся Люцис, прижимая к себе Гарри и думая, что будет бороться за жизнь Драко еще и ради него.

* * *

Первые десять дней превратились в настоящий кошмар. Драко то лежал без движения, то метался в бреду по кровати, и ни на минуту не отпускал руки Поттера. Он говорил такое, что Гарри краснел и бледнел, но послушно сидел или лежал на кровати больного, и даже спал. Он оставлял Драко только на те мгновения, когда ходил в туалет. Люциусу пришлось все взвалить на свои плечи. Он варил зелья, гонял домовиков, кормил и поил «своих мальчиков».

Затем стало немного лучше. Дыхание у Драко выровнялось, и он перестал задыхаться. Его глаза широко распахнулись, но ничего не видели. Малфой лежал и бредил, а зелья не помогали. И в какой-то момент Люциус привык, отгородил свое сердце и душу ширмой, превратился в холодную статую без эмоций и чувств. Он даже позволил себе продолжать поиски сведений о крестражах и исчезал из дома.

Поттер же упорно сидел на кровати Драко. Да разве могло быть иначе, если каждые двадцать минут Малфой начинал звать его или Мерлина? Если бы не эльфы, что кормили Гарри почти насильно, он бы не ел. Спал он урывками, рядом с Драко, вливал в него всевозможные снадобья, кормил. А тот, то становился сам собой, то был Морганой. Но, в любом бреду, Малфой звал его, просил и требовал «дать второй шанс».

Чтобы забыться, не думать, не слушать горячечный бред, Поттер начинал вспоминать. Воспоминания спасали, не давали окончательно свихнуться. Они были разными, приходили сами собой, толкались и спорили. Но они отвлекали от распростертого на кровати тела, от длинных и тонких пальцев, что цепко держали его руку или обвивались вокруг шеи, от странных желаний, которые рождали прошлые отношения Мерлина и Морганы, от собственных чувств к Драко, зарождавшихся в глубине души.

Глава 2. Воспоминания

Поттер часто вспоминал первый миг, когда увидел Малфоя. Тот стоял на соседней скамеечке в магазине мадам Малкин. «Почему я не познакомился с ним? - мелькнуло удивление, когда это произошло впервые. - Я ужасно смутился. Он был такой маленький, красивый и знал все о магическом мире. А кем был я? Просто Гарри, нелюбимым племянником из чулана под лестницей… Разве я мог быть ему интересен? А так хотелось».

В поезде смешок Рона почему-то перевернул все. Не было бы его, не было бы и ссоры, первой ссоры с Малфоем. Гарри хорошо помнил, как приветливо улыбался Драко, протягивая ему ладонь: искренне, радостно, доверчиво. Лишь теперь, спустя много горьких лет, он вновь улыбается ему так же.

Это видение преследовало Гарри, как и другое, ничем не похожее. Но… оно было первым шагом на их совместном пути. День смерти директора. Испуганный, загнанный взгляд Малфоя. Руки трясутся, палочка дрожит… Не в тот ли миг закончилась ненависть? Ее место заняла жалость, что стала разъедать душу…

Самыми трудными днями прошедшего года для Поттера, безусловно, были первые десять дней в доме Мэри. Гарри никак не мог привыкнуть к Люциусу Малфою, понять, что перед ним именно он, а не кто-то иной. Но если подумать хорошенько, то до этого момента гриффиндорец не был близко знаком с отцом Драко. У Мэри это ему предстал совсем незнакомый мужчина с копной каштановых волос, с рассказами о побеге и с заботой о Гарри.

Поттер беззастенчиво влезал в голову своему «попутчику», и Малфой-старший ничего не замечал или делал вид, что не замечает. И что было в этой голове?.. Тоска, боль, любовь и забота - нормальные человеческие чувства. А еще восхищение им, Поттером, Золотым мальчиком. Был страх за сына, жажда мести Темному Лорду из-за него и любимой жены. Гарри уже тогда, не сознаваясь себе в этом, стал восторгаться старшим Малфоем.