Все будет хорошо - Наталья Костина

— Я пойду чайник поставлю.

Валентина Яковлевна медленно поднялась, как будто приняла на себя огромную тяжесть. Бедная девочка! Такая молодая, хорошенькая. Она надеялась, что у нее с ее сыном… Ки-рюша так на нее смотрит. А, да что теперь говорить! Ей бы живой остаться. Она-то знает, что это за операция, насмотрелась, не дай бог! И Димка — рыжий огонек, к которому за неделю она успела так привыкнуть, как будто знала его с рождения. Адрес у них нужно взять обязательно. И телефон.

Нина, опередив Валентину Яковлевну, уже поставила чайник на плиту. Принялась резать хлеб, готовить бутерброды к ужину. Она была так сосредоточена, так ушла в себя, думая о том, где все-таки в ее жизни судьба, а где — просто слепой случай, что не заметила, как Валентина Яковлевна подошла и обняла ее за плечи.

— Ниночка… Все будет хорошо.

— Вот! Вещи вашей подруги. Ничего, если они у вас постоят? А то они нам мешают. Грязно, знаете ли, не хочется, чтоб запачкались.

Васька спросонок ничего не могла понять. Какие вещи?! Какая подруга? Наконец она узнала Димкины игрушки, наваленные грудой в пакете, и поняла. Этот мужик — тот, который обдирал обои, должно быть, муж Вероники Валерьевны. Которая мать Лики. Которая любовница Сергея, будь оно все проклято! Они просто собрали Нинины и Димкины вещи, чтобы они не мозолили глаза их дочери. Интересно!

А где Нина будет жить? Лифт открылся, пока она с этим мужиком, имени-отчества которого не знала, стояли в дверях, и оттуда появилась мать Лики, нагруженная остатками Нининого скарба.

— Ключики, пожалуйста, отдайте. — Вероника Валерьевна требовательно протянула руку. — Я не хочу, к примеру, чтобы посторонние в квартире…

— Там еще аквариум, — перебила ее Васька, — с рыбками. — Я не могу. — Она кивнула на свой живот.

— Хорошо-хорошо! Славик, спустись, принеси… рыбок! — Вероника Валерьевна не думала, что Татьяна Васильева так легко согласится отдать ключи, и лучезарно улыбнулась.

— Как Герочка? Справляется?

— Вашими молитвами! — Васька протянула ей ключи. Пусть подавится. Все равно у Нины есть еще комплект, и она вчера на всякий случай тоже сделала себе дубликаты. Мы еще посмотрим, кто здесь будет жить,

— Пусть обращается, если что. Сереженька его предупредил. — Обязательно.

Да Герка лучше пусть обратится за советом к кому угодно, только не к этой родной сестре Иезавели. Васька плохо помнила, кто такая была эта Иезавель, но имя очень уж подходило. Лифт снова открылся. Станислав Петрович животом вперед с натугой вынес из него большой круглый аквариум. Вода плескалась и ходила ходуном. Рыбки испуганно жались ко дну. Васька посторонилась, и он пронес его на кухню. Следом шла Вероника Валерьевна, с любопытством оглядывая интерьер.

— А подставка?

— Вот! — Станислав Петрович кивнул головой, указывая на подставку, прижатую локтем к боку. Мать Лики проворно вынула ее. Станислав Петрович с видимым облегчением плюхнул аквариум.

— Может быть, лучше в комнату? — суетилась Вероника Валерьевна. — Не жарко будет им на кухне?

«Так я тебя и приглашу в комнату! — подумала Васька. — Ты еще, того и гляди чай пить напросишься».

— Думаю, здесь в самый раз, — отрезала она. Вероника Валерьевна еще раз зыркнула по сторонам:

— Так мы пойдем. Все вещички я вам передаю в целости и сохранности. Пошли, Славик.

— До свидания.

Немногословный Славик кивнул головой и последовал за своей половиной.

Ну и ну! Позвонить Нине или нет? Она все равно собиралась сегодня им звонить. Конечно, позвонить, но, наверное, ничего не говорить об этой… экспансии! Не портить им отдых. Вечером приедет Герка, и она с ним посоветуется. Наверное, все это не без согласия Сергея? Его идея в их исполнении. Какая же он все-таки сволочь! Расходятся ведь люди по-хорошему, без таких вот… эксцессов! От волнения Ваське в голову приходили сплошь слова иностранного происхождения, с которыми она в своем лексиконе упорно боролась, утверждая, что каждому иностранному слову можно подобрать соответствующее понятие на родном языке. Она села и засмеялась. Ну конечно! Нашествие и скандал! Хотя все это, конечно, не смешно.

— По-моему, прекрасно. Прекрасно! — Вероника Валерьевна осторожно раскатывала на полу обои. — Как ты думаешь, Славуся?

— Неплохо, как по мне. — Станислав Петрович наклонял голову то вправо, то влево, рассматривая рисунок. — Сколько мы их взяли? Хватит? Рисунок нужно будет совмещать. Видишь, какой кусок придется все время выбрасывать?

— Ничего, я все предусмотрела. Это место, — указала она туда, где стоял шкаф, — этими обрезками и заклеим. Некоторые под мебелью, к примеру, вообще не клеят. Но я против таких вещей! Нечего экономить, денег хватает.

— А успеем к их приезду? — засомневался Станислав Петрович.

— Да что тут делать? Главное, мы с тобой уже все подготовили. Смотри. День клеим эту комнату, а завтра — детскую. Еще день кладу на то, чтобы бордюрчики, уголки, всякую мелочь доделать, окна протереть. Ты будешь доклеивать, а я помою окна. Если утром пораньше встать, то даже за полдня можно справиться. Так. Значит, еще останется два дня на шторы — купить, пошить. Я пошью, а вечерком мы с тобой приедем, повесим, мебель поставим — и пожалуйста! Сюрприз! И коврики я уже присмотрела. Вот так! — Она бросила торжествующий взгляд на мужа. — А пока я буду шить, ты можешь на денек и на рыбалку съездить, если очень хочешь, — великодушно разрешила супругу Вероника Валерьевна.

— Викуся, там видно будет… Ты у меня — голова! Если все пойдет, как задумали, то можно и на рыбалку. Если погода будет. Ну что, давай приступать? — Станислав Петрович взялся за брючный ремень. — Я переодеваюсь. Клей развела?

— Еще с вечера готов. — Вероника Валерьевна потащила через голову нарядное платье, в котором ездила за покупками.

Она работала в отделе уже больше полугода, и работа ей нравилась. Ей понравилось здесь еще на практике, но она не думала, что ее сюда возьмут. «Мохнатой лапы» у Катерины точно не было, значит, просто повезло. Честно говоря, она думала, что попадет в какой-нибудь детский распределитель, может быть, в райотдел или даже паспортный стол. Но это было бы совсем обидно с ее красным дипломом. А попала сюда — предел мечтаний для любого выпускника их факультета. Впрочем, некоторые считали Катю Скрипковскую наивной дурочкой, у которой еще игра в казаки-разбойники из головы не выветрилась. Идти стоило на жилищное право, в адвокатуру или в нотариусы, на худой конец. А здесь что — кровь, грязь, ложь… Особо тяжкие, словом. Но она хотела работать именно здесь. Только вот толку пока от нее никакого. Она так надеялась, что Шумейко связан с убийством Нечаева и она сможет это доказать. Но догадки догадками, а фактов не было никаких. Ну, купил человек машину, возил продавца в ресторан договориться, и что дальше? Убил? Если каждый покупатель будет убивать продавца, то продавцы очень скоро переведутся. Она чувствовала, что, кроме машины, здесь есть еще что-то, какая-то связь, и показания официантки из «Подсолнухов» это вроде бы подтверждают. Но Шумейко уперся, что никакого Шубина не знает и официантке это послышалось. Наружников под такую дохлую версию не выпросишь… «Может, мне самой за ним последить? — думала Катя. — Взять фотоаппарат и последить. Может, он к Шубину поедет и… Да, — сказала она иронически сама себе, — а ты следом побежишь. Это только в кино лейтенант милиции влетает в первую попавшуюся машину и на ней преследует преступника. А на самом деле пока найдешь эту самую машину, пока с хозяином объяснишься, преступника и след простынет. К тому же меня невооруженным глазом видно за два километра. А у Шубина такая охрана, что и на двадцать два километра не подпустят. Может, мне волосы покрасить?» Дурацкая мысль. Во-первых, все будут потешаться — подумают, что она стесняется того, что рыжая, Давно проехали! Рыжая так рыжая. Еще в школе она перестала обращать на это внимание. Но внешность у нее, конечно, очень приметная. Раз увидел — и все. Парик купить, что ли? А лучше сразу много, как у Шерлока Холмса. И живописные лохмотья в придачу. И скрипку — играть на досуге. Ну, тогда уж для полного комплекта ей нужен доктор Ватсон. Что ж, милейший Яков Семеныч Интрилигатор, пожалуй, подойдет. Вот так парочка! Катерина фыркнула. Вспомнила, как первый раз увидела подпись эксперта под заключением и впала в какой-то столбняк. То есть смеялась так, что это напоминало симптомы страшной болезни, — ее и крутило, и сворачивало, и она никак не могла остановиться. Наконец, отсмеявшись, она спросила у наблюдавшего эту клиническую картину Сашки Бухина: