Все будет хорошо - Наталья Костина

— Давай лучше позвоним. — Лика протянула руку к пуговке звонка.

Но позвонить она не успела. Вероника Валерьевна при полном параде показалась на пороге.

— Заходите-заходите! В окно увидели, как вы подъехали. Заждались уже! Ликуся, я вам тут кое-что приготовила, вы, наверно, с дороги голодные. Пойдем. — Она потянула дочь за руку. — Я тебе покажу, где что. Холодильник я ваш тоже помыла, так все было запущено…

Лика растерянно посмотрела на Сергея, избавлявшегося в коридоре от поклажи, и передала ему букет. Сергей кашлянул и прошел вслед за Ликой и ее матерью на кухню.

— Вот кефирчик, пей, пока свежий. Вот в этой баночке творожок. Фруктики внизу. — Захлопнув дверцу холодильника, она перешла дальше. — Борщ вам сварила. Мясо потушила. Помидорчики, огурчики в холодильнике. Сама возьмешь. Все свеженькое, папуля сегодня ходил на рынок.

Сергею стало вдруг неловко. Эта почти посторонняя женщина распоряжалась как у себя дома. Но все сверкало чистотой, борщ и мясо призывно пахли на плите. «У каждого свои недостатки», — вспомнилось кстати. Что ж, все правильно. Вышел из-за Ликиной спины и протянул будущей теще цветы:

— Вероника Валерьевна, это вам.

— Ой, Сереженька! — Ликина мать взяла цветы с несколько неуместным кокетством. — Слава, Слава, — позвала она мужа, который, немного смущаясь, мялся в коридоре. — Славунчик! — Она на секунду опустила лицо в гвоздики, как бы вдыхая их аромат. — Приглашай же наших молодых к ужину и поехали домой!

— Вы разве не останетесь? — удивилась Лика. — Я думала, мы пообедаем вместе…

— Отдыхайте-отдыхайте! Вы с дороги, нужно помыться, переодеться. Много не кушайте! — Вероника Валерьевна еще раз игриво глянула на Сергея и снова на секунду опустила лицо в цветы. — Вечерком приезжайте к нам. У нас будет небольшой сабантуйчик в честь вашего приезда. Расскажете, как отдыхали, и вообще… поделитесь впечатлениями, — многозначительно сказала она, взяла мужа под руку и выплыла из кухни. Слышно было, как захлопнулась входная дверь. Сергей облегченно вздохнул. Наконец-то! Можно перевести дух.

Лика сбросила босоножки. В прихожей тоже царил образцовый порядок, спортивные шлепанцы Сергея и домашние тапочки Лики аккуратно стояли у входа. Лика с наслаждением всунула в них ноги.

— Как я устала. — Она потянулась. — Сереж, я пойду приму душ?

— Иди, конечно. — Он привлек ее к себе и нежно поцеловал. — Слушай, зайчонок, неудобно как-то, что твоя мать с отцом тут у нас убирались, готовили…

— Мама обожает везде наводить порядок, — усмехнулась Лика. — Так что расслабься и получай удовольствие. К тому же она в отпуске.

Да, он тоже с удовольствием примет душ. А пока можно и полежать. Сергей поднял сумку. Льняные пиджаки нужно развесить, пока они окончательно не измялись…

Войдя в спальню, он остолбенел. Небольшая комната, которая раньше была оклеена белыми обоями с неброской фактурой и от этого казалась светлей и просторней, чем была на самом деле, сейчас более всего походила на внутренность расписной шкатулки. Тяжелые, «шикарные» обои — смесь бордового, черного, зеленого и золотого — покрывали стены. Потолок с безупречно-белой матовой поверхностью тоже был скрыт под обоями в мельчайшую золотую не то тюпочку, не то цветочек. Между поверхностями потолка и стен проходил широкий бордюр из каких-то золотых загогулин, и из тех же загогулин, только художественно вырезанных, был составлен круг вокруг люстры. Сама люстра, с простыми белыми плафонами матового стекла, по-спартански строгая, своим сверкающим никелем диссонировала с окружавшей ее позолотой, выглядела школьницей, случайно попавшей на бал купеческого собрания. Белых шелковых штор, дающих ощущение свежести, которое так любил Сергей, тоже не было. Вместо них висело пестрое малиново-зеленое великолепие, подобное обоям — с золотыми кистями, собранным крупными складками ламбрекеном, обшитым золотой же тесьмой. Кровати были застелены покрывалами из той же ткани, что и шторы. И тоже обшиты золотой тесьмой. Сергей растерялся. Если бы не хорошо знакомый спальный гарнитур из светлой сосны, он решил бы, что попал в чужую квартиру. Ковра, любимого им серого оттенка, на полу не было. Зато с двух сторон у кроватей красовались ядовито-малиновые овальные коврики с золотой бахромой. Оглянувшись по сторонам, Сергей увидел и серый палас — вычищенный и скатанный, он стоял в углу. «Не вписался».

Сергей зло бросил сумку на пол. Ничего себе сюрприз! Какого черта Ликина мать это сделала?! Он подошел к окну, рывком отодвинув штору и распахнул балконную дверь, как будто ему не хватало воздуха. На окне качалась корзинка с искусственными розовыми цветами. Сергей едва не застонал. Он подавил в себе желание тут же сорвать это украшение и вышвырнуть его с балкона. Отдыхать в этой комнате ему уже не хотелось. Он вышел на балкон, достал из кармана сигареты и закурил. И что теперь со всем этим прикажете делать? Сказать Веронике Валерьевне большое спасибо? Или молча все ободрать, пригласить бригаду, которая работала у них в магазине, и пусть переделают, как было? Он докуривал уже вторую сигарету, так и не придя ни к какому решению, когда услышал за спиной шаги. Он обернулся. Лика стояла посреди комнаты с полотенцем, навернутым тюрбаном на мокрых волосах. Вид у нее был ошеломленно-изумленный.

— Да, — сказал Сергей, — совершенно верно. Блядский будуар. Наверно, это и есть тот самый сюрприз, о котором тебя вчера предупредила мать.

Лика подавленно молчала. Сергей вышел, хлопнув дверью, и оставил ее одну. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что в его кабинете тоже все переделали. Он мысленно содрогнулся и быстро прошел туда. Образцовый порядок был и в этой комнате, нигде ни пылинки, даже коврик для мышки со следами застарелых кофейных пятен был отмыт. Слава богу, здесь все было как до отъезда. Похоже, сюрприз ограничился спальней. Несколько успокоенный, он вышел в гостиную, которая тоже не пострадала. Во всяком случае, видимых глазу разрушений нет. Здесь он столкнулся с Ликой, ищущей его.

— Сережа… Я не знаю, что им взбрело в голову… Я тебя прошу…

Он молча сделал несколько шагов и оказался в детской. Это был вариант спальни, выполненный с тем же купеческим шиком и размахом. По пронзительно-голубым стенам мчались яркие машины, битком набитые каким-то зверьем. Не то белки, не то зайцы, с явными признаками дебилизма, скалились, умноженные многократно. Уши, хвосты, зубы, банты. На потолке — такие же голубые обои, только с золотыми звездами. Там же — вырезанные из золотой бумаги солнце и луна. Темно-синие, прихотливо выкроенные и присобранные шторы с золотыми звездами, золотыми кистями и все той же золотой каймой, к которой у Вероники Валерьевны, видимо, было особое пристрастие. Покрывало на кровати тоже все в звездах и тесьме. Комната чисто прибрана, но Димкиных игрушек и аквариума с рыбками нигде не видно. На окне болтается такая же корзинка с цветами, как и в их спальне. Сергей подошел к шкафу и открыл его. Ни следа вещей. Скорее всего, они все-таки переехали. Он вышел из детской. Лика ходила за ним следом с расстроенным видом и, когда он тяжело сел на кухне — идти прилечь на кровать в такую спальню он просто не мог, — устроилась напротив.