Чувствующая (СИ) - Мохова Анна

Ариана сомневалась, что ей удастся с легкостью следовать этому совету, но несколько часов умиротворения могли считаться неплохим началом. Вот только внутренние демоны редко играют по правилам.

Ночью ей приснился Корней. Он стоял совсем рядом, но дотянуться до него все равно не получалось. Вокруг полыхал огонь. От жара слезились глаза, раскаленный воздух обжигал легкие. Он открывал рот, но не мог произнести ни звука. В глазах плескались отчаяние и боль, но Ариана не могла облегчить их, как ни старалась.

— Зачем ты оставляешь подсказки? Это просто сон или ты действительно здесь? — кричала она. По ее щекам катились слезы, на губах отчетливо ощущался привкус пепла.

— Огонь, — вдруг прохрипел он, — расшифруй!

И тут же упал на землю, корчась от боли, словно что-то запрещало ему говорить и наказывало за неповиновение. Ариана бросилась к Корнею, усиливая дар, но наткнулась на невидимую стену и заколотила по ней кулаками:

— Нет! Не мучьте его! Хватит!

— Ри! Проснись! Ай, больно же! Ты чего? Это же я!

Ариана вскочила с кровати, в панике озираясь по сторонам. Рядом стояла взъерошенная Лика, прижимая руку к щеке. Она смотрела с беспокойством и легкой обидой.

— Лика? — ощущение реальности медленно возвращалось. — Я тебя ударила? Ох, прости! Сильно? Принести лед?

— Ерунда, — отмахнулась она. — Кошмар приснился?

Ариана устало опустилась на кровать: — Я уже не понимаю, что творится. Сон был таким реальным. Моя психика пошла вразнос или Корней и правда хочет передать мне послание? Но ведь это невозможно, да?

Запах серы все еще преследовал ее. «Это ты… Ты пепел от его огня…» В глазах предательски защипало.

Ищейка села рядом и обняла ее за плечи:

— Я о таком не слышала, но это не значит, что так не бывает. Проявление дара не поддается законам логики, а про твою силу мы вообще мало что знаем. Вдруг ты можешь ощущать Корнея даже на расстоянии? По твоим рассказам, ваша связь была очень сильной.

Ариана обхватила голову руками и тихонечко заскулила. Лика невольно задела самое больное место.

«Мои рассказы о нашей… связи, — от этого слова стало физически противно, и она потянулась к стоящей на столе бутылке воды. Перед глазами пронеслась дневная картинка, где они со Стасом обедают вместе. — А я продолжаю жить иллюзиями. Да что со мной не так?!»

Ариана с силой сжала бутылку, отчего вода наполовину вылилась на ковер.

— Ты в порядке? — отпрянула Лика. От нее исходили ощутимые волны тревоги и… страха.

«Я бы тоже себя испугалась на ее месте», — вконец расстроилась Ариана.

— Скажи, что мне сделать? — продолжала волноваться подруга.

— Ничего. Это все нервы. Иди спать. Я тут уберу и тоже лягу.

— Не нравятся мне эти твои кошмары, — проворчала подруга, еще раз ее обнимая.

Ариана слабо улыбнулась.

— Мне тоже. Спасибо, что все это время ты рядом! Не знаю, как бы я справлялась одна.

— Все будет хорошо! Мы всю Москву перероем, но найдем Корнея, обещаю!

— Лик, — крикнула Ариана уходящей подруге, — ты только Стасу об этом не говори, пожалуйста, ладно? Я сама, если что. — Рассказывай, — не отрывая взгляда от дороги, потребовал Стас. — Что у вас случилось?

Ариана заерзала на сидении. Ведь просила же! И полдня не прошло, как Лика ему все выложила!

— Пока ты не надумала лишнего, объясняю: Лика мне ничего не говорила, но когда я заходил за тобой, она только и думала о том, как ты себя чувствуешь и чем тебе помочь.

Ариана, нахмурившись, уставилась в окно. Они ехали к артефактору, и хотя всю неделю она с нетерпением ждала этой встречи, сейчас ей хотелось забраться с головой под одеяло и не вылезать оттуда весь день. После кошмара она так и не смогла заснуть и до утра ворочалась, периодически проваливаясь в тревожную полудрему. Результат был на лицо, в буквальном смысле: мешки под глазами, веки припухли от слез, волосы собраны в простой хвост. Желания наряжаться тоже не возникло: она наскоро натянула черную водолазку, джинсы и куртку, что вкупе с отсутствием макияжа создавало весьма плачевный вид. В другой раз она бы наверняка переживала, что Стас увидит ее в таком состоянии, но прошедшая ночь настолько обесточила ее, что сил волноваться о внешности не осталось.

Молчание затягивалось. Стас не торопил, но Ариана отчетливо понимала, что пока она не признается, в чем дело, тема не сменится. Так или иначе, он все равно узнает. Пусть лучше от нее, чем от Лики.

— Что он сказал, еще раз? — задумчиво переспросил Стас, когда она завершила рассказ.

— Огонь. Расшифруй. Больше ничего. Он и раньше мне снился, но в этот раз все было так реально. Как думаешь, что это может значить?

— У меня появилась идея, — сказал он, сворачивая во двор девятиэтажного кирпичного дома. — Сейчас проверим.

***

Квартира Бориса Ивановича Игнатьева, артефактора, располагалась на последнем этаже. Малогабаритная трешка чешской планировки, с невысокими потолками, узким коридором и настолько тесной прихожей, что втроем в ней они не поместились. Показав, где снять верхнюю одежду, хозяин прошел в комнату и молча наблюдал, как они раздеваются. С момента их прибытия он не произнес ни слова, даже не ответил на приветствие. Поймав недоуменный взгляд Арианы, Стас только пожал плечами — мол, говорил же, что он странный. Она поежилась под пристальным взглядом морщинистого седого мужчины, одетого в клетчатый твидовый костюм и бабочку. Собственный внешний вид вдруг показался ей неуместно неряшливым. Стас в темно-синих чиносах и белой рубашке выглядел гораздо приличнее. Зайдя в комнату, Ариана остановилась на пороге, пропуская его вперед.

— А говорил, что не из пугливых, — проскрипел артефактор.

— Так и есть, Борис Иванович, но ваш грозный взгляд обескуражит даже самого храброго храбреца, — весело отозвался Стас. Похоже, холодный прием его ни капельки не расстраивал.

— Я не кусаюсь, — буркнул старик, усаживаясь в большое кресло, обитое бордовым бархатом.

Ариана тем временем активировала дар и стала осматриваться. Гостиная, куда привел их Борис Иванович, больше походила на музейный зал. Солнечные лучи отражались в винтажной полированной мебели. На стенах висели картины самых разных видов: от угольных набросков людских профилей до классических иллюстраций к русским сказкам и причудливых историй в духе кубизма. Но главную ценность составляли стоящие по периметру застекленные стеллажи с артефактами. Борис Иванович расставил свои сокровища тематически: на ближайшей к Ариане полке слева стояли часы, справа — домашняя утварь. Чуть дальше располагался шкаф с книгами, а еще дальше — артефакты, связанные со спортом.

От одного стеллажа, у самого окна в противоположном конце комнаты, исходил особенный мягкий свет. Ариану тянуло к нему как магнитом. Какое-то время она сопротивлялась, но притяжение усиливалось, и вскоре она сдалась и подошла поближе. За стеклом обнаружились виниловые пластинки, старый граммофон, кисти для рисования, мастихин, губная гармошка и маленькая репродукция Айвазовского. Ариана затаила дыхание. Она не помнила название картины, но точно знала, что это он. Творчеством великого мариниста она восхищалась так же сильно, как импрессионизмом. От моря, озаренного серебристой лунной дорожкой, веяло величием и умиротворением. Чем дольше Ариана всматривалась в набегающие на берег волны, тем теплее становилось внутри. Словно пейзаж делился с ней скрытой силой. От утренней апатии не осталось и следа. Она ощутила невероятную легкость и бодрость.

— Артефактор, значит. Ну-ну, — донеслось до нее ворчание Игнатьева. — Думал, не пойму? И как ты, Королёв, находишь таких?

— Это они меня находят, — улыбнулся Стас. — Борис Иванович, у вас нет зачарованной свечки? Очень нужно.

— Здесь тебе лавка чудес, что ли? — буркнул тот и добавил: — На кухне, как войдешь, первый ящик слева. Спички там же. На столе еще пакет. Посмотри.

Ариана оглянулась. Стас аккуратно прикрывал за собой дверь, оставляя маленькую щелку. Поймав ее взгляд, он заговорщически подмигнул и скрылся в коридоре. Она посмотрела на артефактора.