Прикажите мне, принцесса (СИ) - Хаимович Ханна

Домашний арест. Сидеть под присмотром. Именно сейчас, когда они с Эреолом так далеко зашли! Можно ли ускользнуть от бдительного ока «сестры»? Можно, но вряд ли надолго. А еще ведь нужно как-то предупредить остальных. Эреола и Софию для начала… Предупредить, что она временно недееспособна, попросить воспитателя придумать что-то, чтобы обойти дурацкое ограничение помешанных на репутации опекунш… Но для этого нужно встретиться с ним лично. До чего же не вовремя…

Ладно. Можно выкроить время и выбраться ночью, поговорить с кем-то из реваншистов и попросить помощи, чтобы связаться с Эреолом. Самое скверное не это. А то, что в ближайшее время сюда явятся лирд и лиди Тамеан и заберут свою отбившуюся от рук дочь на перевоспитание.

И от этого еще предстояло как-то увернуться.

***

Гулкая холодная тишина приятно контрастировала с душным воздухом спальни, наполненным сопением фрейлин. Элейн не сразу научилась засыпать под это раздражающее сопение. И запахи — духов, пудры, притираний, пота, еще какой-то мерзости, и все это смешивалось и пропитывало и одежду, и постель, как ни проветривай и какими бытовыми вадритами ни изгоняй…

Когда соглядатаи уснули, Элейн решила воспользоваться старым способом и пробраться ночью в штаб-квартиру реваншистов, чтобы оставить им записку с пояснениями и небольшое письмо Эреолу. И теперь блаженствовала, выбравшись из спальни через черную дверь. Ночной замок был полон необъяснимого очарования. Тусклый свет ламп в главных коридорах, полная темнота во всех остальных, безлюдность — лишь иногда пробежит одинокий слуга, разбуженный прихотью хозяина среди ночи, или мелькнет меж вазонами зимнего сада припозднившаяся парочка. А в спальне… Элейн в сердцах поклялась себе, что если только эта безумная авантюра увенчается успехом и она станет королевой, то у нее не будет ни одной фрейлины. Никогда.

Замок тихо щелкнул, повинуясь вадриту всепроникновения. Дверь прихожей отворилась, Элейн прошла к гостиной, присвечивая себе небольшой лампой… и вдруг увидела, что там вовсе не так темно, как она ожидала.

Кому это пришло в голову полуночничать в штаб-квартире реваншистов? С нехорошим предчувствием Элейн резко распахнула дверь гостиной, судорожно соображая, что станет делать, если окажется, что там хозяйничает Теневая Охрана.

Нет. Не королевская охранка. Но почти такая же неожиданная картина.

За столом в гостиной, склонив головы друг к другу и едва не соприкасаясь щеками, сидели София и глава дворового гарнизона Итилеан. На столе были густо исписанные листки бумаги, а еще — бокалы, бутылка чего-то, похожего на вино, блюдо с сыром, фрукты, конфеты, печенье… Поодаль дымился кофейник.

Элейн даже растерялась на секунду. И как это понимать? То ли свидание, то ли собрание реваншистов в урезанном составе… Нет, похоже, все-таки свидание. Ай да сестричка. Плохо только, что теперь придется объясняться еще и с Итилеаном, который после перепалки во время клятвы на вадрите безотчетно раздражал Элейн. Она еще раз тряхнула головой, точно ожидая, что иллюзия рассеется… и тут ее заметили.

София отшатнулась от Итилеана как ошпаренная. Начальник гарнизона взглянул на Элейн, и глаза его яростно блеснули, так что ей на миг показалось, что он сейчас бросится, как дикий миспард. Это окончательно вывело ее из себя.

Элейн вскинула голову и посмотрела на Итилеана в упор.

— Доброй ночи. Простите за вторжение, я думала, что в этот час здесь никого нет, — спокойно сказала она.

— Что-то случилось? — Это София пришла в себя от неожиданности.

— Да. Я хотела оставить здесь записку, но раз есть возможность поговорить… Я вынуждена просить о помощи.

Итилеан на миг прикрыл глаза, и следы безумия стерлись из его взгляда. Хешшу. А секундой ранее все выглядело так, точно он был готов удушить Элейн на месте и так и поступил бы, если бы не присутствие Софии. Элейн отстраненно подумала о лечебнице для душевнобольных и продолжила:

— Мне запретили покидать дворец. А опекунша написала Тамеанам, чтобы они приехали и забрали подальше от позора свою оскандалившуюся дочь. Как видите, мне не удалось скрыть свое отсутствие, когда я не могла вернуться во дворец две ночи кряду. Подробнее я написала Эреолу, и мне срочно нужна помощь. И нужно, чтобы кто-нибудь как можно быстрее передал ему письмо, потому что Тамеаны будут здесь завтра к вечеру.

— Так это ты была той фрейлиной, которую разыскивали! — охнула София. — Как это я не догадалась…

Итилеан кивнул, и губы его дрогнули в сдерживаемой усмешке. Еще бы. Ситуация просто смехотворная — будущая королева в полной власти склочных старух и девчонок-сплетниц, которые вовсю судачат о загубленной репутации и предстоящей судьбе старой девы. Элейн прекрасно понимала, как все это выглядит со стороны.

Ладно. Если у Итилеана идиотское чувство юмора, он может смеяться, сколько угодно. Главное, чтобы сделал то, о чем просят. Или не мешал Софии.

Однако его ответ был неожиданным:

— Они еще не выехали?

— Тамеаны? Нет, Аверия говорила, что выедут завтра. Какая разница, главное…

— Тогда можно отсрочить их прибытие на неопределенный срок, — перебил Итилеан. — Завтра с утра мы перекроем въезды в Кадмар, официальная причина — наплыв беглых каторжников и борьба с ними. Все равно рано или поздно въезды перекрыли бы. Тамеанов не пустят в город, вас — не выпустят, а каторжники все равно найдут способ сюда проникнуть. А потом, согласно нашему плану, они станут только наращивать свою активность, так что об открытии городских ворот и речи не будет. Ну а после, если все пойдет гладко, вы уже сможете забыть о Тамеанах… впрочем, если нет — тоже. Идет?

Он мог бы и не спрашивать. Уже после слов «перекроем въезды» Элейн как наяву почувствовала невесомую волну облегчения. Тамеаны были законопослушными гражданами, гордились своей репутацией, титулом баронов — до смешного низким, если равняться на придворную знать, но все же титулом, — и никогда бы не сделали ничего, что могло эту репутацию подпортить. Вывезти опозорившуюся дочь из королевского дворца тайно? Чтобы потом, когда она не явится на дежурство, это раскрылось? Привлечь еще больше внимания к своему позору и еще сильнее раздуть скандал? Нет, на это они не пойдут. Идеальное решение.

— Конечно. Спасибо, — сказала Элейн. — Я ваша должница, Итилеан.

— Все долги и обязательства уже зафиксированы на клятвенном вадрите, — то ли согласился, то ли отмахнулся он. — С завтрашнего утра Кадмар перейдет на осадное положение.

— Подождите, — вдруг встрепенулась Элейн. — Если это может навлечь на вас какие-то подозрения, то…

— Нет. Командование уже думало о закрытии города. Жаль, что вы больше не выпускаете «Листок», — неожиданно усмехнулся Итилеан. — Все эти генералы, командиры кадмарских полков и непререкаемые авторитеты в военном деле… вышло бы весьма яркое описание того, как жалко они выглядят теперь, когда поняли, что не способны справиться с наплывом каторжников. Не говоря уже о массовых побегах. Верхушка армии и жандармерии в панике, и радикальным мерам вроде перекрытия дорог никто не удивится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Элейн кивнула. Действительно, все закономерно. У армии было десять лет, чтобы нарастить мощь и прослыть боевой машиной, но эта мощь оказалась внешней. Внутри же скрывалась мягкая подгнившая суть. Десять лет без серьезных вызовов не проходят бесследно ни для одной армии. И сказываются прежде всего на командовании…

— Передайте это Эреолу, будьте добры, — сказала она напоследок, сунула Итилеану свернутый лист и, не оглядываясь, покинула штаб-квартиру. Проблема разрешилась легко, а помощь пришла с неожиданной стороны. Даже странно — когда Элейн в последний раз говорила с Итилеаном, тот был настроен откровенно враждебно. Хотя… Оно и понятно. Гарантии для Софии, времяпровождение с Софией… Просто начальник гарнизона влюблен в Софию, вот и разгадка его странного поведения. А помогать Элейн он после клятвы на вадрите обязан.