Мойте руки перед бедой - Андрей Эдуардович Бронников

– И?

– Тьфу ты, какой тупой, – разозлился голос.

– Если впереди идёт хромой верблюд, значит, караван повернул в обратную сторону, – успел ввернуть Стасюк, но его глубокомысленная фраза осталась без внимания.

– Сам ты тупой, – обиделся Боссель и лицо его засверкало лаком очередной маски «Накидзо» – плачущей женщины. Стасюк отложил недоеденный бутерброд в сторону и настороженно спросил:

– Это ты мне?

– …И через несколько дней бывший окажется вновь у тебя. Здесь, в сумасшедшем доме в полном тобой владении. Все будут удивляться – как похож, но сути дела это не изменит. Делай с ним, что хочешь, только пусть будет живым, – назидательно толковал невидимка.

– Точно! Точно – я тупой, – наконец согласился Верховный целитель сразу обоим собеседникам. Очередная смена настроения ознаменовалась возвращением маски молодого послушника. Михаил Александрович удовлетворенно кивнул головой и допил кофе, а голос продолжил:

– Тут главное раструбить о его гибели.

– Угу, – кивнул Боссель, не меняя маски на лице.

– Имеются ещё два важных момента, – продолжал наставления невидимка.

– Так-так-так, – демонстрируя глубокое внимание, застрочил как из пулемёта Верховный целитель.

– Надо сделать Стасюка национальным героем и ещё… – последние слова голос произнёс настолько тихо, что Бося едва сумел разобрать одно из главных условий.

Рассвет уже наступил. За окном, во внутреннем дворике, солнце ярко отсвечивало на бронзовой голове памятника неизвестному герою. Небо из темно синего стало голубым и к обеду обещало быть абсолютно безоблачным.

Темечко утихло, и Бося справедливо решил, что невидимка оставил его в покое. Алексей Савельевич вальяжно развалился в кресле, вновь облачился в маску молодого аристократа и снисходительно произнёс, обращаясь к Стасюку:

– Ну, так и быть. Я тебя отпущу, – Боссель задумчиво посмотрел в просветлевшее окно. – Вечером, чтобы никто не видел, а пока сними одежду, я тебе сейчас другую принесу.

– Зачем? – без особого удивления спросил Михаил Александрович, сохраняя спокойствие. Лицо его при этом не проявило ни малейшей радости.

– Вы ведь не хотите, чтобы вас тут же узнали и растерзали?

– Резонно, – согласился бывший начальник.

– Возьмите там себе ещё еды. Вечерком вернусь, а вы чувствуйте себя как дома, отдыхайте пока, – ухмыльнулся Бося и вышел. Бывший главный врач поставил пустую кружку на стол и глубоко задумался.

Вернулся Боссель за полночь, но действительно с туго набитым пластиковым пакетом в руках. Он небрежно выбросил из него на стол нелепые клетчатые штаны, синюю рубаху и черный пиджак. Стасюк быстро вскочил с дивана. К этому времени бывший главный врач успел задремать.

– Одевайся, – скомандовал Верховный целитель. – Настало время прощаться.

– Издеваетесь что ли надо мной? – посетовал Михаил Александрович, рассматривая жуткие брюки.

Это не было издевательством – такой вызывающе безвкусный наряд был частью имиджа в уготованной ему роли псевдоглавного врача, о которой будущая жертва, конечно, не догадывалась. Стасюк зашёл за стол и под его прикрытием застенчиво переодел штаны, стыдливо отвернувшись, надел рубашку и накинул пиджак. Затем направился к холодильнику и довольно беспардонно достал оттуда часть продуктов, вернулся к столу и затолкал провизию в пакет.

– Готов? – спросил Бося.

– И как вы намерены меня препроводить через все ваши посты и контрольные пункты? – не без ехидства произнес главный врач. Боссель даже привстал от растерянности. Об этом он не подумал, и невидимый советчик тоже не предупредил. Озадаченный Алексей Савельевич беспомощно огляделся по сторонам, как будто решение находилось здесь же, в этом помещении.

– Ума палата, – коротко охарактеризовал Михаил Александрович своего визави, впрочем, тот не догадался, что речь шла именно о нём.

– Что делать то? – спросил Верховный целитель.

– Ключи дай, – скомандовал Стасюк, и Бося безропотно подчинился. Он достал все три связки ключей из карманов и выложил их перед бывшим главным врачом. Михаил Александрович выбрал два, как раз из тех, что не подходили ни к одной из дверей. Подхватил пакет, направился было к санузлу, но вдруг замер на мгновение, повернулся к Верховному целителю и растерянно спросил:

– А документы?

– У меня их нет, – равнодушно ответил тот.

– А как же я без паспорта?

– Ну, оставайся здесь, – парировал Боссель.

Стасюк вздохнул и открыл дверь в туалет. Алексей Савельевич внимательно следил за происходящим. Михаил Александрович поставил пакет на пол, сунул ключ в замочную скважину двери, которая, как думалось Босселю, вела в чулан, открыл её и резко распахнул. Не сходя с места, Верховный целитель вытянул шею, чтобы всё получше рассмотреть, и увидел крутую лестницу, которая вела прямо на первый этаж. Воспользовавшись замешательством нового хозяина кабинета, Стасюк подхватил пакет и ринулся вниз по лестнице. Боссель метнулся вслед за ним и увидел, как бывший главный врач открывает нижнюю дверь, с грохотом отворяет её и скрывается в темноте.

По инерции Верховный целитель бегом спустился следом, выскочил на улицу, но Стасюка и уже след простыл. Прежде чем войти обратно, Боссель очень внимательно рассмотрел дверь снаружи. На синей облупленной металлической поверхности было написано: «Высокое напряжение. Не входить» Чуть ниже был изображен жёлтый человеческий череп, пробитый молнией. Несведущий человек должен был и вполне мог, принять дверь за вход в трансформаторное отделение.

Верховный целитель осмотрелся по сторонам, но в кромешной тьме почти ничего не увидел. Прислушался. Где-то совсем рядом гремели посудой и переговаривались люди. Боссель догадался, что он находится близ кухни в хозяйственном дворе, о котором много слышал. За время своего пребывания в больнице Бося бывал только во внутреннем дворике, где возле памятника неизвестному герою происходили общественные мероприятия. Даже став Верховным целителем, Алексей Савельевич не пытался покинуть стены лечебницы.

Свежий воздух тихой и звёздной ночи пьянил голову. Верховный целитель опустился на корточки, прислонившись к стене, и мечтательно посмотрел в небо. На мгновение Босселю показалось, что он волен сейчас встать и уйти прочь. Уйти далеко, туда, где его никто не знает, где царствуют покой и безмятежность. Однако это была всего лишь иллюзия свободы, которой он воспользоваться не мог.

Алексей Савельевич мысленно вернулся в то счастливое время, когда он был всего лишь рядовым больным. Свободы тогда почти не было, но сейчас в должности Верховного целителя её не стало и вовсе – каждый его рабочий день был расписан поминутно. Тогда он был беспечен, а теперь груз ответственности давил постоянным страхом. На мгновение в душе Верховного целителя проснулся маленький и несчастный человечек, но тут же был задавлен странным и ужасным существом, которое давно управляло телом Босселя.

Алексей Савельевич с трудом поднял руку и коснулся маски «Косивадзё» – морщинистого старика, которая, как никогда точно, соответствовала состоянию его души и настроению в этот момент. Боссель грустно вздохнул, снял маску и вытер потное лицо платком. Последнее время