То самое чувство - Лия Роач

– Это все мне? – уточняю я из вежливости, хотя количестве ведерок не оставляет сомнений в верном ответе.

– Себе я взял фисташковое.

Мы сидим по диагонали друг от друга за небольшим столом и с довольными лицами полными ложками уплетаем мороженое, когда мой телефон в оставленном в прихожей рюкзаке начинает играть вступление к мелодии на звонке. Иду за ним и вижу на экране входящий от Афонина.

– Да, Ром, – отвечаю там же, не возвращаясь с телефоном в кухню.

– Привет, Кир.

– Виделись же, – оправдываюсь я, что начала разговор не с приветствия.

– Ну и попрощались тоже, – я слышу, что он улыбается. – Короче, на дачу решили ехать в эту пятницу. Последние выходные перед праздниками, и на оба дня предки с отпрысками расстаться не готовы, поэтому варик один – ночь с пятницы на субботу.

– А как же уроки?

– Леопольдовна на больничном, а с бабулей я договорился – она нас прикроет.

– Прикроет весь класс?! Из-за пьянки на чьей-то даче? – я искренне удивлена лояльностью обычно достаточно строгой русички.

Она – учитель еще советской школы и все эти новомодные фишки и методики обучения как педагогического сотворчества и равенства ей совершенно не близки. Попытки особо ретивых родителей, нахватавшихся идей из разных личностных и прочих шарлатанских семинаров, втолковать Людмиле Николаевне, что роли поменялись, и учитель – не более чем исполнитель услуги по договору об образовании их несравненного чада, то есть, по сути, прислуга, заканчивались немедленным пересмотром идеалов у этих самых родителей и "особым вниманием" к их детям. В общем, продвинутая педагогика в нашей школе особо не прижилась.

– Да нас едет человек двенадцать, это меньше половины. И не ради пьянки, как вы, Кира Владимировна, изволили выразиться, а ради укрепления здорового корпоративного духа.

– Ничего ты ей наплел! – восхищаюсь я.

– Не наплел, а правильно подал информацию. Д – дипломатия, – одноклассник смеётся.

– Слушай, Ромыч, я даже не знаю… Так сразу не скажу, смогу ли. Мои родоки сейчас оба в командировках, и я дома за старшую. Мама точно вернется не раньше субботы, а папа под вопросом – или завтра, или тоже может задержаться. А значит, мне не разрешат оставить Алиску на сутки одну.

– А не говорить им? Алиска ж не сдаст?

– Нет, конечно. Только рада будет полной свободе. Но, честно, Ром, не сказав маме, я с вами не поеду. После физюни я, можно сказать, на условном сроке, и не хочу накалять отношения с родителями. Если они как-то узнают, я окажусь под домашним арестом, а это не входит в мои планы.

– Хочешь, я с твоей мамой поговорю? Вроде, я ей нравлюсь, – в голосе слышится явное довольство собой, ну и улыбка.

– Еще как нравишься, – я тоже улыбаюсь. – Моя мама, определенно, о тебе очень хорошего мнения. Но твоя протекция не понадобится – они и так не будут против, если к пятнице она или папа успеют вернуться.

– Ладно, сообщи, как будешь знать. Оки?

– Конечно. Пока.

Я убираю телефон обратно в рюкзак и вздрагиваю от неожиданности, услышав за спиной вкрадчивое:

– А куда это ты собралась?

Я разговаривала с Ромой, повернувшись спиной к кухне, и пропустила момент, когда Никита подошел и встал рядом.

– Одноклассники зовут на вечеринку с ночевкой, – говорю, уняв скачущее в испуге сердце. – Но мое участие под вопросом. Мне нужно дож…

– Это я слышал, – удерживает он меня от повтора всего того, что я говорила пару минут назад. Неспешным движением убирает с моего лица упавшую челку и заправляет ее длинные концы за ухо. Но она подстрижена лесенкой, и большинство прядей упрямо возвращаются на место. – И скажу тебе честно: твое участие под вопросом не из-за отсутствия в городе родителей, а потому, что я тебя не отпущу.

– К-как это не отпустишь? На каком основании?

– На том простом основании, что я – твой парень. И теперь ты знаешь, что я не из тех, кто позволит своей девушке ехать черт знает куда в компании не пойми кого, – голос его непреклонен, как и взгляд, которым он, наконец, встречается с моим взглядом, и одновременно будто ставит точку в разговоре.

– Это мои одноклассники… – возражаю я, но как-то слабо и совсем неубедительно. Услышав это блеяние, сама стыжусь своей внезапной покорности и, вынырнув из-под его руки, произношу увереннее и смелее: – Вообще-то я знаю их с первого класса. Уж точно дольше, чем знаю тебя. Однако те…

– Они все – твои парни или только этот Рома? – спрашивает он мягко, но на лице выражение чуть ли не разочарования во мне.

– Нет, – всю дерзость из меня выбивает, как пыль из ковра. – Не парни. И ты совершенно зря беспокоишься. Я…

– Зря беспокоюсь, разрешая своей девушке отправиться одной на "пьянку на даче"? Это твое определение, Кира, не мое. И после этого ты рассчитываешь, что я тебя отпущу? Может, мне тебя еще благословить вдогонку?

Теперь я вижу, что он злится. Никогда не видела Никиту в бешенстве, но сейчас, похоже, тот самый первый случай.

Я долго смотрю на него, на его потемневшее от негативных эмоций лицо, и пытаюсь поставить себя на его место. Да, мне тоже сильно бы не понравилось, реши он поехать куда-то без меня, особенно, если бы я знала, что там будут другие девушки. Даже я в курсе, что бывает на подобных вечеринках. В себе-то я уверена, но он, конечно же, не может быть так уверен. Если не во мне, то во всех остальных. И, шагнув к нему, я обхватываю его руками за талию и прижимаюсь щекой к мягкой шерсти полосатого джемпера.

– Прости, что не подумала об этом. Не подумала о тебе. Я была не права.

Чуть помедлив, он тоже обнимает меня, скрестив руки за моей спиной.

– Давай забудем об этом. Лучше вернемся к моему предложению остаться сегодня здесь. Вдвоем. Алиса, как я слышал, против не будет.

Я поднимаю глаза на него, он смотрит с лукавой улыбкой. Я не знаю, что ответить. Теперь отказаться, сославшись на родительский контроль, уже не получится – он уже знает, что сегодня их дома нет. Придумать другую отговорку так быстро я тоже не успею. Поэтому нужно либо честно отвечать, почему я не готова остаться у него на ночь, либо соглашаться.

Но он облегчает мне выбор, добавив поспешно:

– Приставать не буду, не бойся. Просто не хочу с тобой расставаться. Проведем вечер, как образцовые пенсионеры, обещаю – доедим мороженое, посмотрим фильм, даже спать можем отдельно.

– А где тут отдельно спать? – я улыбаюсь, демонстративно