Четыре вечера с Владимиром Высоцким - Эльдар Рязанов

Золотухин. За Отечество он свое болел действительно. Разбирался в русских песнях. Вот, например, мы, помню, рассуждали о песне «Степь да степь кругом». Он говорит: «Там поется: «Ты, товарищ мой, не попомни зла, в той степи глухой…» Почему один погибает? Почему этот должен схоронить его?» Потом я откопал где-то варианты песни и вычитал, что не «товарищ мой», а «соперник мой». Володя говорит: «Вот видишь! Если бы он хлестал лошадей, он бы согрелся, а он их, наверное, жалел. Вот так и в жизни бывает, что жалостливый да справедливый погибает, а жестокий, злобный выживает…» У него есть такое стихотворение:

ЯМЩИК

Я дышал синевой,Белый пар выдыхал, —Он летел, становясь облаками.Снег скрипел подо мной —Поскрипев, затихал, —А сугробы прилечь завлекали.И звенела тоска, что в безрадостной песне поется:Как ямщик замерзал в той глухой, незнакомой степи, —Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце,И никто не сказал: «Шевелись, подымайся, не спи!»Все стоит на Руси —До макушек в снегу.Полз, катился, чтоб не провалиться, —Сохрани и спаси,Дай веселья в пургу,Дай не лечь, не уснуть, не забыться!Тот ямщик-чудодей бросил кнут и — куда ему деться! —Помянул о Христе, ошалев от заснеженных верст…Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться, —Ну, а он в доброте их жалел и не бил — и замерз.Отраженье своеУвидал в полынье —И взяла меня оторопь: в пору бОборвать житие —Я по грудь во вранье,Выпить штоф напоследок, — и в прорубь!Хоть душа пропита — ей там, голой, не выдержать стужу.В прорубь надо да в омут, — но сам, а не руки сложа.Пар валит изо рта — эх душа моя рвется наружу, —Выйдет вся — схороните, зарежусь — снимите с ножа!Снег кружит над землей,Над страною моей,Мягко стелет, в запой зазывает.Ах, ямщик удалой —Бьет и хлещет коней,А непьяный ямщик — замерзает.

Рязанов. Александр Наумович, последние годы вы были соседями с семьей Высоцких. Расскажите о своих соседских наблюдениях.

Митта. На моих глазах проходила значительная часть его семейной жизни. Я скажу то, против чего, надеюсь, не возражала бы Марина, поскольку она совершенно справедливо держит в секрете свою личную жизнь. Люди должны знать, что она, конечно, была его ангелом-хранителем. Она спасала его от многих сложностей жизни. Но это не то, что она, так сказать, размахивая крылами, порхала, как ангел, над семьей… Приезжает из Парижа молодая женщина, с двумя детьми под мышкой, один все время где-то что-то отвинчивает, второй носится, как кусок ртути, — он сразу всюду» во всех комнатах, на полу, на потолке, на балконе, во дворе. Когда второго выпускали во двор, чтобы он научился русскому языку, через два часа все дети во дворе начинали кричать по-французски…

И Марина, спокойная, невозмутимая, сидит в этом бушующем маленьком мире. Появляется Володя со своими проблемами и неприятностями. Она и этого успокаивает.

А у нее свои заботы: она — актриса, талантливая, в расцвете, но продюсеры боятся с ней работать. Они составляют сложные контракты, а Марина отказывается их заключать. Она мотается из Москвы в Париж, из Парижа в Москву по первому намеку, что у Володи что-то не так, бросает все, детей под мышку, и сюда. Очень сложная жизнь. И надо было сделать так, чтобы все эти сложности таились только в ней, чтобы они не были никому заметны, чтобы для Володи было лишь успокоение, только окружить его заботой. Большая, серьезная, напряженная, полная самоотречения жизнь. У Марины было много творческих предложений, от которых она отказывалась. Володя был для нее главным, и мы все очень обязаны ее самоотверженности, ее доброте, ее мужеству.

Последнее стихотворение Высоцкого, посвященное Марине, было написано за несколько дней до смерти.

(Кстати, рукопись висит в рамке на стене ее дома в Мезон-Лафите близ Парижа. Но к этому мы еще вернемся).

И снизу лед, и сверху — маюсь между:Пробить ли верх иль пробуравить низ?Конечно, всплыть и не терять надежду!А там — за дело, в ожиданье виз.Лед надо мною — надломись и тресни!Я весь в поту, хоть я не от сохи.Вернусь к тебе, как корабли из песни,Всё помня, даже старые стихи.Мне меньше полувека — сорок с лишним, —Я жив, тобой и Господом храним.Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,Мне есть чем оправдаться перед Ним.

Рязанов. А вообще он подбрасывал актерам свои находки, выдумки?

Говорухин. Да, конечно.

Рязанов. То есть был щедрым в этом смысле?

Говорухин. Да. Да. Вот мы снимали эпизод с Кирпичом в фильме «Место встречи изменить нельзя»…

Рязанов. Да. Я вообще считаю, что в этой картине Володя сыграл одну из своих самых лучших ролей.

Говорухин. Кирпича помните, вор-карманник? Его Садальский играл.

Рязанов. Конечно.

Говорухин. Снимаем этот эпизод. И ничего у нас не выходит. Не смешно получается. И тут я вспоминаю один из Володиных рассказов. А надо сказать, что он был рассказчик в жизни, конечно; изумительный, особенно в компании близких людей, когда нет человека незнакомого, интересного, которого хотелось бы слушать ему. Тогда он в компании своих, которых знает давно, становился остроумнейшим рассказчиком.

У него была, в частности, серия немыслимых рассказов, он выдумывал их на ходу, от имени придурковатого шепелявящего парня. И я вспомнил это и говорю: «Покажи, Володя, Стасику Садальскому этого шепелявого». И Володя рассказал ему несколько историй от имени этого шепелявого парня. Мы катались просто по полу, когда он их рассказывал.

И Стасик попробовал говорить, как персонаж устных рассказов Высоцкого. У Стасика это не сразу получилось. Но потом он добился. И эпизод сразу заиграл. Потом многие думали, что артист сам такой. Шепелявый. А это Высоцкий предложил.

Рязанов. Как вообще вышло, что он снимался у вас в картине «Место встречи изменить нельзя»?

Говорухин. В данном случае он был заводилой.

Это ему принадлежит идея того, чтобы я снимал картину «Место встречи изменить нельзя». Он мне однажды говорит: «Мне звонили Вайнера (так он шутя называл братьев Вайнеров) и сказали, что у них есть роман, где для меня написана очень хорошая роль. А я уезжаю в Парижск. (Так он называл этот город.) Ты не мог бы прочитать этот роман?»