Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

— Лаара называют Отцом тысячи миров, но настоящих детей у него не меньше. Когда появились демоны, он отправил двоих — Яра и Аша — и поручил им остановить их. Но, как и все дети Лаара, они были рождены от смертных женщин и обладали только частью силы отца.

Эль вздрогнула. Яра почитали как бога и молились ему. Его называли великим, святым, а историю его победы рассказывали детям вместо сказок. В Яра так верили, что он не мог оказаться меньше, чем самим богом.

Рейн начал говорить медленно, негромко, словно бы рассказывая старую легенду.

— Явились Яр и Аш, и открылась им правда. Магия становилась всё сильнее, и люди испугались этого. Начали они охоту за теми, кто имел силу, и землю залила кровь. Объединились колдуны, чтобы создать существ для защиты. Но не справились они, и магия вышла из-под контроля, обернувшись проклятием. Появился у каждого, кто не владел силой, двойник и начал за ним охоту. Создали демонов для защиты, но вместо этого принесли они смерть. Увидели братья лишь хаос и разруху и начали борьбу, но не было числа двойникам.

Рейн вздохнул и сменил тон:

— Яр и Аш были просто растерянными мальчишками. Им едва стукнуло шестнадцать, когда Лаар отправил их сюда. Всю жизнь они прожили в месте, которое Яр в своём дневнике называл Краем Времени, с другими детьми Лаара. Они не знали нашего мира, не знали, что им делать. Может, Лаар и настоящий бог, но отец из него никудышный.

Эль снова вздрогнула. Белая собака приподняла голову и тихонько гавкнула.

— Демона можно было одолеть в битве, как любого воина, или убить того, кому он «принадлежал». Он считал свою охоту законченной и исчезал. Яр и Аш знали, что Лаар не стал бы жалеть очередной мирок и сжёг всех, чтобы очистить землю, но они хотели доказать отцу, что могут защитить свой мир.

Рейн сделал паузу, устало потёр клеймо и продолжил:

— Магия — как жидкость, которой всегда нужен сосуд, но если его разбить, она впитается в землю и всё. Чтобы создать двойников, колдуны воплотили в них всю свою силу. Она перешла к ним, а значит, Яр и Аш должны были убить всех демонов. Однако их оказалось слишком много, и братья нашли «сосуд», который легче уничтожить. Аш вобрал магию в себя. Двойники исчезли, но проклятие передалось Ашу. Он сам начал превращаться в демона, который хотел убивать всех, кто не владел магией, как задумали когда-то колдуны.

— Они же могли выбрать любого другого! — воскликнула Эль.

— Могли. Но вроде бы это называется благородством, — ответил Рейн с усмешкой. — Благородные люди знают, что истинный смысл жертв не в том, что стоит отдать жизнь одного ради целого мира. Этим одним должны быть они сами.

Эль обхватил себя руками и съежилась.

— Битва между братьями действительно была, но Аш не предавал Яра. Они сами сделали выбор. Как и в легенде, Яру помогли его соратники, и вместе они одолели Аша.

Рейн уставился на пламя в камине. Время замедлилось: казалось, прошло несколько часов, как он начал.

Когда Ката рассказывала эту историю на пути в Лиц, он так живо представил всё, что Яр описал в своём дневнике. Как же сыновья бога могли оказаться простыми мальчишками, отправленными жестоким отцом в чужой мир? Рейн задумался: если бы он сам оказался на месте одного из них, как поступил тогда?

— Дети Лаара знают, что после смерти силы исчезают, но, если уловить момент, можно забрать их себе. Когда один из них умирал, каждый должен был откусить кусочек от сердца и сделать глоток крови, чтобы сила погибшего воплотилась в них, а не исчезла впустую. Конец легенды верный: Яр разделил сердце брата со своими соратниками, и каждый получил силу Аша.

— Но кто… — начала Эль. — Откуда эта история? И как появились наши демоны? Со смертью Аша проклятие магов должно было исчезнуть. Ты сам сказал, что сосуд нужно разбить, и его убили! Это всё не может быть правдой!

Рейн повторил.

— Если успеть, можно забрать силы погибшего себе. То же с действием магии, но Яр не знал этого. Сила магов воплотилась вновь, только в самой правильной форме. Появилась сила, которая нас защищает. Это не мои слова. Так писал Яр в своём дневнике. Он говорил, что люди связаны с демонами чёрными нитями, имея ввиду, что они появились из-за долгой борьбы и жертв, но не что они — зло. Историю братьев переврали, вот и всё.

— Почему нам рассказывают другое? Что, если дневник подделан?

— История — это тоже оружие. Наследники Яра и его соратников изменили её, чтобы получить полную власть над Кирией. Может, дневник и подделан, что с того? Разве это меняет то, кем являются наши демоны на самом деле?

— Ты заговорил иначе, — Эль наклонилась вперёд и уставилась на Рейна. — Мы и прежде обсуждали демонов, но сейчас, — девушка замялась, будто подбирала верные слова. — Ты говоришь так, словно речь идёт не о нашем отношении к ним, а о чём-то большем.

Рейн подобрался поближе к огню. Аст присел на корточки рядом и тоже уставился на пламя. В коридоре вдруг послышались тяжёлые шаги и стук трости.

— Отец! — прошептала девушка, глаза округлились от ужаса, она замахала руками.

Рейн вскочил и выбежал в другой коридор — быстрее, в комнату Эль, а затем через окно в сад и домой.

— Эль, с кем ты разговариваешь?

Рейн резко остановился и прижался спиной к стене.

— Беги, идиот! — прошипел Аст.

Рейн помотал головой. Если Я-Эльмон увидит его, разразится скандал, но и оставить девушку он не мог. Зря он рассказал ей историю Яра и Аша. Она слишком легко хваталась за каждое слово, сказанное о демонах, и могла наговорить глупостей.

— Ты вернулся рано, отец, — голос Эль дрожал.

Рейн быстро выглянул из-за стены. Я-Эльмон прошёл в комнату, тяжело опустился на диван и вытянул вперёд больную ногу. Он сидел спиной, и Рейн позволил себе задержаться на нём взглядом. Эль стояла напротив, испуганная, и не поднимала глаз. Все три собаки встали рядом и держались, как верные стражи.

— С кем ты разговаривала, Эль? — повторил Нол. Голос звучал сухо — так говорили с человеком, которого просто терпели рядом. — Так увлечённо, что даже не слышала, как я вернулся?

— Ни с кем, отец, тебе послышалось.

— Опять дерзишь? Ты поддаёшься демону? Видимо, моих уроков тебе было мало.

Эль выпрямилась, сжала кулаки и упрямо задрала подбородок.

— А ты, отец? Ты поддаёшься своему демону?

Я-Эльмон взял трость и замахнулся. Девушка сжалась в комок, белая собака взвизгнула. Рейн дёрнулся, но глава Церкви уже опустил трость.

— Да сколько же в тебе дурной крови, глупая девчонка! — Нол потерял сдержанность и заговорил с настоящей злостью.

Эль сжалась в комок, но крикнула в ответ:

— Так это же твоя кровь, отец!

— Молчать! — рявкнул он. — Это происки твоего демона, ты не должна его слушать!

— Если умение стоять на своём ты называешь происками демона, то ты не умеешь жить, — прошипела Эль.

Нол поднялся. Высокий, статный, гордый, он больше походил на старого гвардейца, чем на главу Церкви. Он крепко держался за трость и, казалось, вот-вот пустит её в дело. Рейн подобрался ещё ближе ко входу и уставился на Нола.

— Я устал, Эль. Я столько лет потратил на твоё воспитание, пытался выбить из тебя эту дурь, но ты остаёшься всё такой же глупой и упрямой. Дурная кровь, — Я-Эльмон покачал головой.

Рейн сжал кулаки. Аст перестал преграждать дорогу и оскалился.

— Тебе спасибо за неё, отец, — тихо ответил Эль. Она, наконец, выпрямилась и уверенно посмотрела на Нола. — Я слышала, как ты разговариваешь со своим демоном, так чего ты ждёшь от меня?

Я-Эльмон горестно рассмеялся.

— Ничего ты не знаешь, девчонка! — он опустился на диван и устало вздохнул. — Эль, когда тебе стукнет двадцать?

— Через две недели, — осторожно ответила девушка.

— Всего две недели, — Я-Эльмон прошептал это с таким счастьем, как если бы говорил о самом заветном желании. Он откинулся на спинку дивана и поднял взгляд на потолок. Рейн тут же спрятался за стеной. — Я хотел сказать тебе это накануне твоего двадцатилетия, но больше нет смысла ждать.