Просто незабываемая - Мэри Бэлоу

В те дни она была полна жизни.

И сейчас Фрэнсис снова чувствовала себя полной жизни.

Она знала, что когда кончится этот вечер, снова будет страдать почти так же, как страдала тогда, – но разве в ее силах было что-либо изменить? Судьба имеет привычку проделывать с людьми такие вещи, и от страдания негде спрятаться, как бы настойчиво человек ни старался вести размеренную жизнь, лишенную эмоциональных взлетов и падений.

Светлые полосы возникают в жизни человека, когда их меньше всего ожидают. Ну кто мог бы предсказать, что такой жуткий снегопад начнется именно в тот день, который Фрэнсис выбрала для поездки? Кто мог бы предсказать его восхитительные последствия?

И кто мог бы предсказать, что кажущееся безобидным решение принять приглашение петь на званом вечере у Рейнолдсов три дня назад приведет к новой встрече с Лусиусом и что из-за этого решения она окажется на балу в Зале торжеств?

И черные полосы, также как светлые, бесцеремонно пересекают жизнь человека. Это неминуемо – они неразрывно связаны между собой.

Впрочем, торопить появление последних не имело смысла, так как они в любом случае неизбежны. И поэтому Фрэнсис позволила себе просто наслаждаться тем, что оставалось от вечера, и предвкушать, как завтра расскажет о нем Клодии, Энн и Сюзанне – хотя к тому времени она уже будет страдать.

После чая она танцевала только с виконтом Синклером. Ей было грустно, что бал закончился, но все хорошее имеет конец, и время нельзя остановить.

Однако черная полоса последовала за светлой гораздо скорее, чем ожидала Фрэнсис.

Графу Эджкому не требовался экипаж, чтобы вернуться на Брок-стрит, потому что его дом был совсем близко. А так как возле Зала торжеств было скопление экипажей, виконт Синклер распорядился, чтобы его карета ожидала их у дома дедушки. Фрэнсис отправилась туда под руку с Эйми, а оба джентльмена шли на некотором расстоянии позади них.

– У меня в жизни не было ничего более чудесного, – прочувствованно вздохнув, сказала Эйми, когда они вышли на Серкус-стрит. – А у вас, мисс Аллард?

– Пожалуй, тоже нет, – ответила Фрэнсис.

– Все хотели танцевать со мной, – простодушно сообщила девушка. – И с вами тоже. Вы не пропустили ни одного тура, верно? Я была рада видеть, что Лус еще не раз танцевал с вами. Мама просто с ума сойдет, потому что он вообще никогда не танцует.

– Тогда я должна считать себя польщенной.

– Могу сказать, – продолжала Эйми, – ему в этом сезоне еще много предстоит танцевать. На Рождество он пообещал дедушке, что в этом году найдет себе невесту, и, думаю, ею станет мисс Хант, которая давно его ждет. Она уже в городе со своими родителями и маркизом Годсуорти, ее дедушкой, близким другом моего дедушки. А я не смогу больше танцевать до следующего года, пока не выйду в свет, и это очень досадно.

Сердце Фрэнсис учащенно забилось. Она поступила очень мудро, распрощавшись с Лусиусом после Рождества, и в последние дни была не настолько глупа, чтобы ожидать возобновления ухаживаний с его стороны. Она не хотела их возобновления. Но конечно, знать, что он собирается жениться и уже выбрал себе невесту, было очень обидно, хотя обижаться совершенно неразумно. Но разум не имеет никакого отношения к сердечным делам. Однажды она провела с Лусиусом ночь, и он единственный мужчина, с которым у нее были интимные отношения, поэтому понятно, что она должна чувствовать себя задетой – или если не задетой, то... подавленной.

– Конечно, ожидание бывает очень неприятным, – сказала Фрэнсис, – но когда наконец настанет время, ваш выход в свет будет блистательным и даже более того, потому что вы так долго ждали его. Но эти слова вы, несомненно, слышали уже дюжину раз. На вашем месте я была бы готова шумно возмутиться.

– О, как вы мне нравитесь! – Весело рассмеявшись, Эйми сжала локоть Фрэнсис. – А когда я вернусь в Бат – правда, я не знаю, когда это будет, – я напишу вам и сообщу об этом, а потом приду в школу, чтобы увидеться с вами. Мне жаль, что мы должны так скоро уезжать из Бата, потому что здесь без своих сестер я почувствовала себя взрослой. Но Лус сказал, что мы должны вернуться в Лондон завтра или послезавтра.

Ах! Еще один удар, хотя на самом деле его можно было предвидеть. Фрэнсис не следовало делать трагедии из событий последних четырех дней. Она не собиралась встречаться ни с кем из них после сегодняшнего вечера – во всяком случае, она достаточно умна, чтобы не стремиться к этому.

– Тогда буду ждать встречи с вами через некоторое время, – сказала Фрэнсис, когда они подошли к дому на Брок-стрит, где стоял экипаж виконта Синклера с Питерсом на козлах.

Фрэнсис хотела было сказать, что вернется в школу одна, но она понимала, что ей этого не позволят. А кроме того...

Что ж, кроме того, она не могла лишить себя последних минут мучения в его обществе.

Мучения?

Что за сентиментальная чушь!

Фрэнсис плотнее закуталась в шаль, потому что весна только началась и воздух еще был холодным.

Вскоре мужчины подошли к ним, Эйми обняла Фрэнсис, а граф подал ей правую руку и, когда Фрэнсис вложила в нее свою, накрыл ее ладонь другой рукой.

– Мисс Аллард, – сказал он, – я искренне благодарен вам за то, что вы сегодня пошли с нами. Я знаю, ваше общество очень важно для Эйми. Завтра или послезавтра я еду с внуками в Лондон, а когда вернусь, приглашу вас спеть для меня и надеюсь, вы согласитесь.

– С огромным удовольствием, милорд.

– А сейчас Лусиус отвезет вас домой. Доброй ночи, мисс Аллард.

– Доброй ночи, милорд. Доброй ночи, Эйми.

Через минуту Фрэнсис снова села в экипаж виконта Синклера, и они двинулись в путь. Она рассчитала, что поездка займет десять минут, значит, у нее оставалось еще десять минут, и глупо было впадать в панику при этой мысли.

– Скажите мне, что сегодня вечером вы получили удовольствие, – резко произнес виконт после того, как первую минуту или чуть больше они провели в молчании.

– О, конечно, – заверила его Фрэнсис. – Мне было...

– Если вы скажете «приятно», я вас задушу, Фрэнсис.

– ...чудесно, – закончила она, улыбнувшись в темноту.

– Скажите мне, что было восхитительно, потому что там был я. Скажите мне, что не получили бы такого удовольствия, если бы меня там не было.

Внутри экипажа было темно, и Фрэнсис, повернув голову, не смогла разглядеть его лица.

– Я не стану говорить вам ничего подобного, – возмущенно сказала она. – Что за мысль! Какое самомнение! Я, безусловно, так же наслаждалась бы вечером – и даже больше! – если бы вас там не было.