Кабус-намэ - Кей-Кавус

[Но] без опасности разве появится жемчужина из этого моря?

И пока ты не возьмешь на себя труда быть младшим, не добьешься ты и покоя быть старшим. Разве ты не видишь, что пока лист индиго не сгниет, он в индиго не превратится. И творец, да возвеличится сан его, царя сотворил таким, что весь мир нуждается в служении ему.

И не проявляй перед царем зависти [к кому-либо], ибо если потом заведешь ты перед ним речь о том, кому завидуешь, он не послушает и припишет это зависти, хотя бы это и была правда.

Постоянно страшись царского гнева, ибо две вещи никогда нельзя презирать: первое — царский гнев, второе — совет мудрецов; всякий, кто презирает эти две вещи, сам заслужит презрение волей-неволей.

Вот правила [состояния] в свите царей. А если случится так, что ты поднимешься выше этой степени и попадешь в царские недимы, то нужно, чтобы и правила царского недимства тебе были полностью известны. А условия службы таковы, как только что было сказано, вспомоществование же от аллаха.

Глава тридцать восьмая

О правилах состояния недимом[271]

Знай, о сын, что если дает тебе царь звание недима, то, если нет в тебе нужных для недима качеств, ты не принимай. Ибо всякий, кто служит царским недимом, должен обладать несколькими свойствами, чтобы, если пир господина от его присутствия и не получит украшения, он [все же хоть не был бы им] испорчен. Во-первых, нужно, чтобы все пять чувств у него были в распоряжении, затем должен он иметь такую наружность, чтобы люди при виде его не испытывали отвращения, дабы и благодетелю смотреть на него не опротивело. В-третьих, должен он уметь писать по-арабски и по-персидски, чтобы, если в личных покоях понадобится этому царю прочитать или написать что-нибудь, а дебира под руками не будет, и прикажет тебе прочитать это письмо или написать что-нибудь, ты не осрамился бы при этом.

В-четвертых, если недим не будет поэтом, он все же должен различать хорошие и плохие стихи, поэзия не должна быть от него сокрытой, и он должен помнить наизусть много арабских и персидских стихов, чтобы, если как-нибудь господину понадобится какое-либо двустишие, не приходилось сразу звать поэта, пусть или сам сложит или передаст с чьих-нибудь слов.

Точно так же должен он знать кое-что из медицины и астрологии, дабы, если зайдет речь об этих искусствах или будет нужда в этом деле, не приходилось сразу звать врача или звездочета. Ты, что знаешь, то и говори, чтобы выполнить правила собеседования, тогда доверие падишаха к тебе умножится, и он будет более склонен принимать твои услуги.

Затем нужно, чтобы недим был немного сведущ и в музыке и умел что-нибудь сыграть, дабы, если у царя случится дружеская беседа, где мутрибу места нет, ты мог бы развлечь его тем, что умеешь, тогда, по этой причине, он будет еще более склонен к тебе.

Затем будь рассказчиком и помни много рассказов о смешных случаях и метких ответах и о диковинных случаях, ибо недим без диковинных рассказов — не настоящий недим. Должен ты также уметь играть в нард и в шахматы, но только не так, чтобы быть страстным игроком, ибо если только ты игрок по природе, то в недимы ты уже не годишься.

А еще ко всему тому, что я сказал, ты должен знать наизусть Коран, знать кое-что из тефсира[272], помнить кое-что из фикха[273], знать предания о пророке, мир над ним, знать кое-что из науки шариата и вообще не быть лишенным познаний [об этих делах], чтобы, если зайдет об этом на царской беседе речь, смочь дать ответ [на вопрос] и не нужно было идти к кази и факихам. Нужно также, чтобы ты много читал жизнеописаний царей и помнил их наизусть и мог бы сам поговорить о качествах царей минувших времен, дабы это оказало действие на сердце царя, а рабам господа всевышнего была польза и удовольствие.

Нужно, чтобы была у тебя и серьезность и шутка, но должен ты знать время применения их, когда оно настает; в серьезный миг не говори шуток, и в час досуга не говори про серьезное. Ибо всякая наука, которую знаешь, а применять не умеешь, что знать ее, что не знать — все одно.

И при всем том, что я сказал, должны быть в тебе и рыцарские наклонности и мужество, ибо цари не всегда предаются развлечению; если когда придется показать мужество — покажи, и должно у тебя хватить мощи, чтобы сражаться с одним или [даже] двумя витязями.

А если, избави боже, в личных покоях или на пиру кто-нибудь замыслит злое против того царя и случится какая-либо беда, ты должен выполнить правила мужества и человеколюбия, чтобы тот благодетель твой с твоей помощью спасся. Если погибнешь, то отплатишь этим ему за благодеяния и покинешь [мир] с добрым именем, и будет на том господине лежать долг [позаботиться] о детях твоих. Если же спасешься, найдешь доброе имя и кусок хлеба до конца дней твоих.

Итак, если всего того, о чем я говорил, у тебя не будет, то нужно, чтобы хоть большая часть была, тогда ты будешь годиться в царские недимы. Если же ты думаешь, что недимство — это только есть хлеб, да пить вино, да шутить, то низость это, а не, недимство. Хорошенько подумай о недимстве, чтобы эта служба не стала для тебя бедой.

А также, пока ты находишься при господине своем, не забывайся и на царских слуг не заглядывайся. Если кравчий подаст тебе вина, в лицо ему не гляди, склони голову, а когда выпьешь вино, кубок верни, на кравчего не глядя, чтобы господин о тебе чего не подумал. Следи за собой, чтобы не вышло беды.

Рассказ. Слыхал я, что кази Абдалмалику Гаффари[274] Мамун[275] дал должность своего личного недима, так как Абдалмалик был падок до вина и по этой причине был отставлен от должности судьи. Как-то раз на пиру гулям поднес этому кази Абдалмалику вина. Когда тот взял вино, он взглянул на гуляма и подмигнул ему и один глаз немножко прикрыл. Мамун взглянул и увидел это. Абдалмалик догадался, что Мамун этот знак заметил, и так и остался с полузакрытым глазом. Через некоторое время Мамун нарочно спросил кази Абдалмалика: „Эй, кази, что у тебя с глазом?“ Абдалмалик ответил: „Совсем не