Некрещеная Русь. Не верь учебникам истории! - Андрей Буровский

Так когда-то бритты позвали саксов владеть Британией со словами: «Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами, готовы вручить вашей власти…»

В новгородских летописях рассказывают, что на месте Новгорода стоял Славгород, то есть город славян. Восстание против варягов было такое страшное, что прежний Славгород полностью сгорел. Отстроенный же на его месте новый город стали называть Новгородом.

Это только легенда: археологические раскопки показали: во время «призвания варягов» Новгорода еще не было, город построили в начале X в. До возникновения Новгорода, с начала XI в., там стояло Городище (или Рюриково Городище). Сегодня это археологический памятник в 2 км к югу от центра современного Великого Новгорода, в том месте, где река Волхов вытекает из озера Ильмень.

С 1975 г. это городище раскапывает экспедиция санкт-петербургского ученого Евгения Николаевича Носова. Городище основали ильменские словене еще в VIII в. Они насыпали вал и поставили по верху деревянную стену.

В IX–X вв. стены сделали выше и прочнее, в крепости жили люди, оставившие много находок: военного снаряжения и одежды варягов, «молоточки Тора» и бронзовые подвески с надписями скандинавскими рунами, даже серебряная статуэтка валькирии. Здесь же найдены многочисленные княжеские печати, много арабских, византийских и западноевропейских монет, стеклянные, сердоликовые[98] и хрустальные бусы, скорлупа грецких орехов.

Мы не знаем, как называли Рюриково Городище в IX в. Может быть, как раз и Славгород?

Так или иначе, Новгород основали лет на двести позже. По отношению к Городищу этот город и вправду был Новым.

В «Повести временных лет», рассказывается, что основателями Киева стали три брата — Кий, Щек и Хорив, а также сестра их, Лыбедь. Город получил название Киев в честь старшего из братьев. Кий был полянским князем, ходил в Царьград и был с почестями принят византийским императором. Византийцы решительно ничего не знают об этом.

Еще в 1908 г. археологи обнаружили на Старокиевской горе остатки небольшой крепости, окруженной валом и рвом. Большинство археологов датируют ее V–VI вв. Возможно, это и вправду крепость князя полян.

Киевские летописи рассказывают, что Щеку, Хориву и Лыбеди принадлежало каждому особое поселение на одном из киевских холмов. Это потом поселения слились в единый город.

Но эта четверка киевских князей исчезла «незнамо куда» и неизвестно когда: иногда говорят, будто они бежали «неведомо куда» незадолго до появления варягов. Очень странно: вряд ли князья жили по 400 лет, с VI по IX в.

Ученые давно предполагают, что «первые киевские князья» — просто легенда для объяснения причин, почему раньше на территории Киева было несколько разных поселений. Раз несколько поселков — это были города разных князей.

Но существовали эти князья реально или только в народном воображении, старая легенда обосновывала древность города и его самостоятельность.

Новгородцы же думали иначе. В их летописях загадочного Кия называли… перевозчиком. Якобы Кий перевозил людей и грузы через Днепр, покрикивая при этом: «На перевоз, на Киев!» Откуда и пошло: Киев перевоз, потом просто Киев.

В других летописях Кия и его братьев Щека и Хорива новгородцы представляли как лютых разбойников, которых князь в Новгороде заточил в темницу. Потом князь сжалился, отпустил их, а разбойники сбежали на Днепр, где основали Киев.

Историки не хотят принимать этой версии всерьез. Александр Васильевич Соловьев (1890–1971) называет летописную историю «сказкой, которая произошла от смешения двух преданий — об основании Киева и о первых варяжских князьях его». Игорь Яковлевич Фроянов полагает, что новгородцам здесь отказало «чувство меры» и что это — всего лишь «обидный для киевлян навет».

В новгородских летописях описано, как Рюрик в 864 г. рассылал своих воевод завоевывать славянские земли. Аскольда и Дира он послал на юг, по «пути из варяг в греки». Они должны были напасть на Константинополь. Некоторые летописи сообщают, что Аскольд был потомком Полянских князей; другие — что он сын и наследник Дира.

Летопись повествует о захвате Киева очень просто: плывут по Днепру Аскольд и Дир в Константинополь «с родом своим» и увидели на горе город. Пристали и спрашивают: «Чей это городок?» Им же отвечают: «Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили град сей, да погибли, а мы сидим, род их, платим дань хазарам». Аскольд и Дир остались в граде сем, и многие варяги с ними вместе».

Куда девались киевские князья и их потомки, до сих пор неизвестно.

Аскольд и Дир расширяли пределы своего государства, воевали с древлянами и уличами.

При Аскольде русы первый раз пошли в поход на Константинополь. Они ворвались в предместья города на двухстах кораблях. Они убили множество людей, других истязали, чтобы те показали закопанные клады. Но «царь… всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы во Влахерне, и вынесли они с песнями божественную ризу Пресвятой Богородицы, и смочили в море ее полу. Была в это время тишина, и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромные волны, разметало корабли безбожных русских, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой».

Верить ли в это чудо — неизвестно, но византийцы отбились. Посланный патриархом Фотием епископ даже смог окрестить многих язычников-русов. Крестили и Аскольда под именем Николая.

Мы знаем, что в 882 г. Олег присоединил к своему государству Смоленск и Любеч. Затем он проплыл по «пути из варяг в греки» до Киева. Летопись рассказывает, что при виде ладей Олега Аскольд и Дир очень испугались и хотели убежать. Но Олег послал к ним со словами: «Мы мирные купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». В одной из летописей даже говорится, будто Олег сказал, что везет много красивых украшений и у него есть важный разговор к князьям. А своим воинам велел неподвижно лежать в ладьях. Аскольд и Дир обрадовались вышли на берег, и тогда воины Олега выскочили из ладей. Олег поднял Игоря и сказал: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода, — и показал Игоря. — А это сын Рюрика». После чего Аскольда и Дира тут же убили.

А Олег посмотрел на город и сказал: «Это будет мать городов русских».

Так в 882 г. были объединены Север и Юг Руси под управлением одной династии.

Олег стал присоединять к своему государству славянские племена — древлян, северян, радимичей. Северяне и радимичи платили дань хазарам. Летопись рассказывает, что Олег сказал: «Я неприятель им, а с вами у меня никакой вражды. Не давайте хазарам, но платите мне». По легенде, Олег присоединил («примучил», как тогда говорили) самые южные из восточно-славянских племен — уличей и тиверцев.

Династия потомков Рюрика была языческой, и правила языческой страной порядка ста лет.

Сегодня мы называем Русью всю территорию, на которой обитали двенадцать племен, названных Нестором. Это справедливо не для любой эпохи.

До 882 г. Новгород и Киев существовали сами по себе, как два независимых государства. В 882 г. Олег создал единое Киево-Новгородское княжество под управлением одной династии.

Уже позже на стержень «пути из варяг в греки» окажутся нанизаны все племенные союзы славян и многие племенные союзы угро-финнов.

Известно время, когда последнее восточнославянское племя — вятичи — начало платить дань Киеву. Это 964 г. С этих пор уже все восточнославянские племена подчинялись киевскому князю и входили в Древнерусское государство.

До 964 г. южнее волоков из Ловати в Днепр Русь тянулась узкой полосой вдоль Днепра — по обеим сторонам «пути из варяг в греки». А на значительном расстоянии от Днепра никакой Руси не было и в помине. Древляне, уличи и тиверцы, воевавшие с Олегом и Игорем; вятичи, примученные только Святославом, вовсе не считали себя русью.

Византийский император Константин Багрянородный в X в. писал, что лишь киевский регион назывался Русью. Все остальное «являлось «окраиной Руси», состоящей из славянских племен, которые платили дань киевскому князю».

Глава 2 КРЕСТИТЕЛЬ РУСИ

И потому нет ничего слюнявее и плюгавее Русского безбожия и православия.

Языческий мир славян VII–X вв. был бы для нас совершенно чужим. Мы невольно приписываем свою собственную психологию предкам: или просто многого не знаем, или очень уж хотим, чтобы предки были «получше». Они были совсем не плохими, но на нас очень не похожи.