Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С намерением провести зиму он направился в Багдад, и в Рее милостиво пожаловал[321] мелика Фахр-ад-дина и по-прежнему сделал его правителем этого владения. Когда Ахмед услышал весть об этом, он послал гонца, чтобы схватить мелика, доставить в Ширван и пытать разного рода мучениями. Царевич Аргун проведал [об этом] и послал известие эмирам и сахиб-дивану: «Мелика-де, отец мой, передал мне и я назначил его на тонкое дело. Что означают его мучительства и пытки? Ежели ему будет нанесен вред, мы вам за то отомстим. Наверное сахиб-диван полагает, что мы спустим то, что он содеял».
Когда царевич прибыл в Багдад, Наджм-ад-дин Асфар, наиб ходжи Ала-ад-дина, уже умер. [Царевич] сказал: «Я-де требую те недоимки, которые за Ала-ад-дином [и которые] были за ним при моем отце». Он схватил его наибов и челядинцев и стал с них взыскивать и требовать. [Тело] Наджм-ад-дина Асфара вырыли из земли и бросили |A 227а| на дороге. Когда весть дошла до ходжи Ала-ад-дина, он очень рассердился и огорчился, на него напала головная боль, и по этой причине |S 514| он скончался в местности Арран 4 числа месяца зу-л-хиджджэ 681 года [5 III 1283]. Вместо него управлять Багдадом послали Харуна сына ходжи Шамс-ад-дина. Царевич Аргун ту зиму пробыл в Багдаде. Десятитысячная дружина караунов, зимовавшая в Багдаде, а лето проводившая в Сияхкухе, принадлежавшая лично Абага-хану и состоявшая при его ставках, первые из царевичей Гейхату и Байду, а из эмиров Тогачар, Чаукур, Чинкутур, Доладай-эюдэчи, ...[322]-тотгаул, Чуши, Кунчукбал и другие телохранители и окольные[323] Абага-хана, — все они стояли за царевича Аргуна. Ахмед страшился их союза. [Аргун] назначил войско под предводительством Джушкаба, Арука и Курумиши, чтобы оно зимовало в Диярбекре и посредством него связь тех людей через Рум и Багдад была бы невозможной, а он мог бы быть в безопасности.
Весною царевич Аргун из Багдада пошел обратно в Хорасан. Царевич Аргун оставил при ставках Джушкаба и помянутых эмиров, а Урдукия и Бугдая-ахтачи взял с собою. Когда он прибыл в Рей, он сильно бил палками воеводу, который там был [назначен со стороны] Ахмеда, ущемил ему шею в рогатину, посадил на осла и отправил к Ахмеду. После этого он часто посылал гонцов с вызовом к себе сахиб-дивана по поводу отравления отца и требовал обратно личных своих челядинцев, которых удерживал Ахмед. По этой причине между ними пылал огонь усобицы.
Когда [Аргун] прибыл в Мазандеран, навстречу ему вышел Эмгэчин-нойон с одним туманом войска. [Аргун] потребовал к себе Ханду-нойона, который с двумя туманами охранял берега Амуйе,[324] и сказал ему: «Мой-де отец при жизни меня вызвал [к себе] и я без дружины согласно указу отправился. Когда я туда прибыл, он уже умер, а дела перевернули вверх дном. Так как я не имел дружины, то поневоле пришлось дать согласие. Теперь, ежели вы, эмиры, меня поддержите, я ударами меча вызволю венец и престол отца из рук захватчика, а за старания ваши отблагодарю, и доброе имя наше будет греметь». Ханду-нойон ответил: «Хотя-де картина обстоятельств такова, как изволит говорить царевич, однако Ахмед старший брат, и ежели он в тех краях сделался ханом, то ты божьей милостью и благодеянием тоже правитель и государь в этих краях. Внемли слову этого старца и не противься ему [Ахмеду]. А ежели он нападет на тебя, тогда мы, рабы, пожертвуем свою жизнь и примем меры». В таком роде он его старательно увещевал, [но] царевич не соизволил послушаться. Ханду-нойон вернулся обратно и вследствие этого стал склоняться на сторону Ахмеда, потому что по происхождению[325] был из ставки Кутуй-хатун. Царевич же по-прежнему был погружен в раздумье на этот счет.
Рассказ о происшествии с царевичем Конкуртаем и его гибели, походе Ахмеда в Хорасан и победе царевича Аргуна после состояния слабости
А с этой стороны Ахмед прибыл на летовку в Аладаг и послал шейха Абд-ар-рахмана послом в Миср, но его бросили в Дамаске в вечную тюрьму, и он пробыл в том заключении, пока не скончался. Ахмед вызвал Конкуртая под предлогом курултая. Тот по указу явился и неотлучно находился [при Ахмеде], но послал на служение к Аргун-хану [человека] из своих приближенных по имени Черик с диковинками из Румского владения и извинился. Аргун с полным почетом принял Черика и через него послал Конкуртаю двух охотничьих барсов. Когда Ахмед проведал об этом обстоятельстве, он совсем отчаялся в Конкуртае и стало так между ними, что присутствующие наблюдали следы гнева на их челах.
|A 227b, S 513| Пошла молва, что Конкуртай сговорился с Аргуном, что в день новогоднего торжества[326] он схватит Ахмеда и что в этом совете Кучюк-Унукучи и Шадай-ахтачи с ним единодушны, и [что] некоторым воинам, вследствие его властной повадки, стало тошно, и они согласились с Конкуртаем, что схватят его [Ахмеда] и назначили ночь для совершения этого важного дела. Ахмеду стало известно об их соглашении. За день до новогоднего торжества, он отправился в дом Алинака, который был ему зятем, и побудил его к тому, чтобы он на другой день поутру пошел бы на Конкуртая и, схватив, доставил к Ахмеду. 26 числа месяца шавваля 682 года [18 I 1284] [Алинак] сказал Ахмеду: «Пусть-де султан успокоит свое сердце, ибо я и Аргуна точно так же доставлю на служение связанного по рукам». Ахмед оказал благоволение и полное покровительство Алинаку, возвысил его[327] и вверил ему войска. На другой день, в новогодний праздник в начале года обезьяны, с делом Конкуртая покончили в Карабаге Арранском. Выстроив ставку в круг,[328] они вершили суд шесть дней и казнили Кучюка-Унукучи и Шадая-ахтачи. Когда они свершили это дело, вышел указ, чтобы схватили Джушкаба, Арука и некоторых эмиров Аргуна, которых он оставил при ставках в Багдаде. Тогачара, Чаукура, Чинкутура,[329] Доладая, ...[330]-тотгаула,
