Берлинский блюз - Свен Регенер

– Тогда ему придется вернуться в Херфорд, так?

– Если дело будет плохо – иногда это помогает. Хотя иногда это контрпродуктивно. Ведь в этом есть какой-то регресс, когда ты в подобной ситуации возвращаешься домой. Тут многое зависит от семьи. А иногда это бывает наследственное, и тогда в семье может прибавиться еще один такой же, кому ж это надо. – Он рассмеялся. – Посмотрим. Вопрос только в том, чего он захочет завтра. Уйти? Должны ли мы удерживать его тут насильно, потому что он опасен или сам подвергается опасности? Или его нужно успокоить с помощью медикаментов, а потом постепенно снижать дозу и наблюдать? Пока ничего не ясно.

– А сейчас что?

Врач встал, подошел к кушетке и пристегнул Карла двумя ремнями.

– Сейчас я отвезу вашего друга на отделение, там его уложат в кровать. Если хотите, можете зайти к нему завтра.

– Ясно, – сказал господин Леман.

Врач взял бумаги со стола и положил их Карлу на живот. Потом он еще раз наклонился над ним.

– Мы ведь записали ваш адрес и телефон, да? Вы сообщите его родителям?

– Если я их найду.

– Хорошо. Кстати, у нас сегодня разве не девятое число?

– Да, девятое.

– Ну, тогда поздравляю вас с днем рождения.

– Спасибо, – ответил господин Леман.

– Вы не могли бы открыть дверь?

Господин Леман открыл дверь. Врач выкатил Карла из кабинета. Господин Леман вышел вслед за ним и закрыл за собой дверь. Врач еще раз вяло потряс его руку.

– Я мог бы пожимать руку и сильнее, – сказал он и посмотрел на нее. – Но не хочу. Люди придают силе рукопожатия слишком большое значение.

– Хорошо, что вы это сказали.

– Заходите завтра. Седьмое отделение.

– Ладно, – ответил господин Леман, и они расстались. Врач отправился на седьмое отделение, а господин Леман пошел отмечать свой день рождения.

20. Праздник

Господину Леману не хотелось домой: там его не ожидало ничего, кроме нескольких книг и пустой кровати. Может быть, стоит как-нибудь тоже завести телевизор, подумал он. Он прикинул, сейчас, должно быть, часов восемь вечера. Сегодня хороший вечер, чтобы напиться, подумал он. Ему не надо было идти на работу, что случалось довольно редко, и уже хотя бы поэтому не могло быть и речи о том, чтобы отправиться в «Обвал», он взял себе за правило никогда не ходить в качестве посетителя в кабаки, в которых он в данный период работает. Тогда у тебя такой вид, думал он, будто тебе больше некуда пойти или у тебя больше нет никаких знакомых. Кроме того, ему не хотелось видеть никого из тех хмырей, которые тусовались там сегодня вечером и тупо таращились на его лучшего друга. Также он не хотел слушать их вопросы, давать объяснения и уж меньше всего хотел выслушивать их объяснения того, что же, по их мнению, случилось с Карлом, – у него пробежали мурашки по коже при мысли об идиотской болтовне, которая началась бы, если бы он сейчас объявился среди своих знакомых, которые, если признаться, все были в той или иной степени связаны с «Обвалом». Или хотя бы с Эрвином. Все кончено, подумал он и только сейчас заметил, насколько его выбило из колеи расставание с Катрин. Мне нужно было больше заботиться о Карле, думал он, медленно шагая от больницы по набережной канала. Но все последние дни он почти полностью проспал, так бывало всегда, когда у него случались любовные проблемы, у него резко увеличивалась потребность во сне и он выходил из дому только для того, чтобы поесть. Надо было вместо этого заботиться о Карле, думал он, это было бы лучше, чем горевать по этой дуре. Но в определенный момент все выглядело так замечательно, печально думал он, с ней все могло бы сложиться так замечательно, хотя, может быть, все это чепуха. Он вспомнил, как она постоянно пыталась заставить его изменить свою жизнь. Может быть, я недостаточно старался, подумал он, да и зачем, собственно говоря. В принципе все и так неплохо, подумал он, но надо было больше заботиться о Карле. А без Карла все неинтересно, подумал господин Леман. Например, вот этот Руди, подумал он, что мне с ним делать? Ему ведь максимум двадцать, это же безнадежно, подумал он и заметил на набережной ирландский паб, который раньше как-то не попадался ему на глаза, и он решил, что прямо здесь можно и начать.

Он всегда считал все ирландские пабы ужасными, господин Леман вошел и сразу понял, что этот тоже был просто чудовищным. Разве так можно, ведь это же все вранье, думал господин Леман, пытаясь сориентироваться внутри паба, вся эта темная древесина, все эти картинки, это же все бредовый китч, подумал он и сел за стол, на котором стояла бутылка со свечкой на горлышке. И к тому же темно, как в пещере, подумал он, заказав пол-литра «гиннеса», похоже на семидесятые годы, и он вспомнил кабаки своей юности в Бремене, «Сторивилл» и прочие, в которых обычно было так темно, что не было видно вытянутой руки, и своего визави можно было узнать только вблизи свечи, а свечи стояли не везде.

Ну ладно, великодушно подумал господин Леман, получив свой «гиннес», но не пол-литра, а всего лишь ноль-четыре, и сделав большой глоток, конечно, и в этом тоже что-то есть. В конце концов, внешность не самое главное, подумал он и даже немного порадовался музыке «Даблинерс», доносившейся из динамиков, он начал даже подпевать, от них господин Леман немного расчувствовался: его старший брат постоянно слушал «Даблинерс», когда ему было пятнадцать или около того, сейчас он наверняка все забыл, подумал господин Леман, а может быть, наоборот. Может быть, мне стоит как-нибудь навестить его, подумал господин Леман, я ведь накопил немного денег, хотя даже не немного, подумал он, а вполне прилично. Или на Бали, подумал он, с Хайди или без нее, наверное, там интересно, пауки-убийцы и тропические болезни, подумал он и заказал вторую кружку «гиннеса». Но потом сразу идти, предостерег он сам себя, когда напиваешься один, нужно не терять темпа. Когда принесли вторую кружку, он сразу расплатился и выкурил в процессе пития несколько сигарет, чтобы пиво шло быстрее.

Но на улице он снова растерялся. Продолжить в Кройцберге-61 или лучше пойти в 36-й? В 36-м подстерегала угроза встретить кого-то из Эрвиновых придурков, как он мысленно называл их, тогда придется говорить про Карла. В 61-м подстерегала угроза напиться и заснуть от скуки. Тогда уж лучше 36-й, решил он и перешел через Ландверканал возле улицы Котбуссер-Дамм. Там он направился по Марианненштрассе до площади Хайнрихплац, где находилось несколько кабаков, в которых он давно уже не бывал.

Раз уж я побывал даже в ирландском пабе, то могу теперь смело отправляться в «Красную арфу», подумал господин Леман, когда достиг Хайнрихплац и должен был сделать выбор. Это такое же дерьмо под старину. Хотя «Красная арфа» может быть и в самом деле старой, кто знает, подумал он. Публика-то точно была старой. Господин Леман вошел и сразу заметил, что он тут один из самых молодых. Это тоже не ахти, подумал он, кроме того, у них было только разливное пиво, господин Леман взял пол-литра, на этот раз действительно пол-литра. Теперь это редкость, подумал он, эти чертовы ноль-четыре как-то прижились, с пивом им удалось то, чего они так и не смогли сделать с кофе, и он вспомнил то крупное поражение кофейной промышленности, все те плакаты с надписью: «Мы возвращаем вам фунт».

Ну вот, подумал он, вот и здесь дают фунт пива, он ощущал тяжесть поллитровой кружки и собирался опорожнить ее, хотя всегда был горячим сторонником бутылочного пива и, выпив две трети кружки, автоматически хотел заказать еще, невольно. Самое ужасное, что они могли придумать, подумал он, – это начать выпускать «Бекс» в поллитровых бутылках, это просто омерзительно, они с Карлом не поверили своим глазам, когда увидели эту дрянь в первый раз. Ах, Карл, подумал он и расплатился.

Потом он встал и пошел в соседний «Слон», там было светлее и более гнусно, там не было привычного сурового кройцбергского флера, это сразу ему понравилось. Хорошо, когда светло, подумал он и попытался вспомнить, когда он думал об этом в прошлый раз, это было недавно, в этом он был уверен, и это было как-то связано с Катрин, но теперь это, к сожалению, ему было уже безразлично. Он сидел у стойки и пил «Майбок» из бутылки. Господин Леман не совсем понимал, откуда у них взялся «Майбок» поздней осенью,[30] бармен сказал что-то о специальном предложении, вообще-то господин Леман взял это пиво только для разнообразия, господин Леман не любил пиво «Майбок». Какая гадость, думал он, отпивая из бутылки, тяжело идет, в нем минимум на пару оборотов больше обычного, это может далеко завести, и тут он подумал о том, не напиться ли ему до такой степени, чтобы они доставили его в городскую больницу, тогда, возможно, он проснется утром в седьмом отделении рядом с Карлом. Вот это была бы настоящая солидарность, подумал он.

Внезапно рядом с ним очутился Сильвио.

– Привет, Франк, – сказал он.

– Привет, Сильвио. Ты-то что тут делаешь?