Берлинский блюз - Свен Регенер

– И что это означает конкретно? – спросил он. – Как это все связано с Кристальным Райнером? Его ты тоже всего лишь любишь или в него ты даже влюблена?

– Ах, Франк… – Она посмотрела на него как будто с сочувствием, а это господин Леман ненавидел больше всего на свете. Ах ты сука, подумал он.

– Ах, Франк… – передразнил он ее. – Что это значит – «ах, Франк»? Ах, Франк, бедняжка, вроде того? Ах, Франк, что же с нами будет? Ах, Франк, тебе этого не понять? Ты заявляешься сюда под ручку с Кристальным Райнером, несешь откровенную бредятину, не отвечаешь на разумные вопросы – и тебе еще хватает наглости лепетать «ах, Франк»! Или мне все это мерещится?

– Да не волнуйся ты так.

– Как же я могу не волноваться? Объясни мне, как я могу не волноваться? Я ведь люблю тебя, сволочь, и если я не буду волноваться из-за того, что ты приперлась с Кристальным Райнером в обнимку, то это будет означать, что я умер, понимаешь? Если из-за этого не волноваться, тогда не останется вообще ничего, из-за чего можно волноваться. Тогда на все наплевать. Ты что, думаешь, я все это просто так говорю?

– Я же тебе говорила, для меня все по-другому. И что у тебя нет никаких прав на меня.

– Хорошо, не буду предъявлять никаких прав. Я и так не предъявляю. Но я волнуюсь. Это мое полное право. Черт побери, я имею хотя бы право волноваться?

– Волнуйся сколько влезет, – упрямо ответила она.

– Встретила на Востоке Кристального Райнера, ха-ха!

– А чем я виновата, что ты такой тупой, что даже не смог туда добраться?

– Ничем. Разве я говорил, что ты виновата? Разве говорил? Разве я сказал: ты виновата, что я не приехал в Восточный Берлин? А Кристальный Райнер лапает теперь тебя именно потому, что я не приехал в Восточный Берлин? А если бы они не задержали меня и не отправили назад? Тогда все было бы по-старому? Или мы устроили бы с Кристальным Райнером групповуху в столице ГДР? И давно это у тебя с ним?

– Да что ты об этом знаешь!

– Ничего. В том-то и дело, что ничего. Наверное, у вас уже давно роман? Наверное, мне нужно просто спросить Хайди, она всегда все про всех знает, надо спросить ее: а давно они трахаются, Кристальный Райнер и Катрин? Спорим, что она это знает, Хайди всегда что-то знает.

– Не говори так, – сказала она и гневно посмотрела ему в глаза. Над переносицей у нее появились две вертикальные морщинки, они появлялись всегда, когда она сердилась, господин Леман любил эти морщинки, но таким чувствам сейчас не было места.

Все кончено, подумал господин Леман и слегка удивился, что это его совсем не ошеломило. Наверное, ничего по-настоящему и не начиналось, промелькнуло у него в голове. Можно погасить только тот огонь, который по-настоящему пылает, а едва тлеющие уголья даже и погасить-то нельзя как следует. Он сам не знал, что он хотел этим сказать, но в этом было что-то успокаивающее.

– Не смей так говорить со мной, – повторила она.

– Я говорю так, как считаю нужным.

– Все кончено, Франк.

– Только не надо говорить мне, что все кончено, это ерунда какая-то. Ты не имеешь права говорить, что все кончено. Это мой текст. И вот что я скажу тебе: все кончено. И я скажу тебе еще кое-что: теперь я не только не влюблен в тебя, я тебя больше не люблю. Хотя для меня это одно и то же.

– Я тебе не верю.

– Чему ты не веришь? Тому, что для меня это одно и то же?

– Нет, другому.

Это очень характерно, подумал господин Леман, то, что она не может себе этого представить. Она может говорить, что все кончено, но не может представить себе, что я это скажу.

– А ты постарайся. А теперь брысь к Кристальному Райнеру, вы с ним идеальная пара.

Он встал и положил на стол купюру в двадцать марок:

– Вот, заплатишь за меня, а сдачу пусть возьмет себе Фанта-Райнер. – Он невольно рассмеялся. Фанта-Райнер, это неплохо.

Он продолжал смеяться, уже выйдя на улицу, и не мог остановиться, Фанта-Райнер, он смеялся до слез, до того, что люди у «Котбусер-Тор» начали оборачиваться на него, что было удивительно, потому что здесь никто никогда ни на что не оборачивался.

18. Альтернативная служба

Ближе к вечеру, четыре дня спустя, господин Леман как раз видел мрачный сон, в котором события разворачивались в бассейне, в Гёрлитцком парке и даже, как ни странно, в Темпельхофе,[28] недалеко от станции «Папештрассе», когда его разбудил телефон. Это был Эрвин:

– Франк, ты должен немедленно прийти в «Обвал».

– Эрвин, с меня хватит. Я больше не могу. Ты меня разбудил. Позвони кому-нибудь другому.

– Да ты не понял, черт тебя дери. Здесь Карл.

– Ну и что?

– Мы не знаем, что с ним делать.

– А что с ним такое?

– Он глючит. Совсем плох. И все время говорит про тебя. Мы просто не знаем, что с ним делать.

– Кто это мы?

– Все мы. Верена, я, Юрген, Марко, Руди и Катрин.

– Кто такой Руди?

– Какая разница, черт бы тебя побрал! Сейчас не время для пустой болтовни, Франк. Все очень серьезно.

– Иду, – сказал господин Леман, который и так уже надел штаны и искал теперь носки. – Он пьян?

– Понятия не имею, что с ним. Может, и пьян тоже. Но проблема не в этом.

– Да успокойся ты, я сейчас приду.

– Давай скорее, эх, парни, это плохо кончится.

Через пять минут господин Леман был в «Обвале». Там происходило что-то странное. Посетителей не было, за стойкой стояла Верена, а Юрген, Марко, Эрвин и еще какой-то сопляк, наверное Руди, стояли у стола в дальнем углу. В центре зала на стуле сидел Карл, Катрин что-то тихо втолковывала ему, но держалась при этом на удалении больше чем в метр, что выглядело довольно странно. Все столы и стулья вокруг Карла были отодвинуты, так что образовалось свободное пространство с ним в центре и с Катрин с краю.

– Вот видишь, он уже пришел, – сказала Катрин.

– Что тут происходит? – спросил господин Леман всех сразу.

Верена, стоявшая за стойкой, чуть не плакала.

– Это ужасно, – сказала она, – он совершенно не в себе.

Господин Леман подошел к Карлу и присел рядом с ним на корточки.

– Привет, старик, – сказал он и хлопнул его по плечу. – Ну, какие проблемы?

Карл медленно поднял голову и посмотрел на него. У него было усталое лицо с впалыми щеками, как будто кто-то выпустил из него воздух. Только глаза были широко открыты и блестели.

– Франк, – сказал он, – это все из-за погоды. Они делают с погодой все, что захотят.

– Кто что делает с погодой?

– И вот так все время, – крикнул Эрвин из дальнего угла.

– Помолчи-ка, Эрвин. Так что они делают с погодой?

– В Кройцберге, – сказал Карл, – солнце светит дольше.

– Так вот в чем дело? – осторожно спросил господин Леман.

– Ты всегда читал не те книги, Франк, – сказал Карл. – Вот бы поиграть сейчас в мини-гольф.

Господин Леман беспомощно оглянулся на остальных, избегая смотреть на Катрин.

– А откуда вы все здесь взялись? – спросил он. Ему не понравилось, что все они стояли здесь и таращились на его лучшего друга, как на обезьяну в зоопарке.

– Еще несколько часов назад все было в порядке, – сказал Юрген. – Кажется, он не спал всю ночь, в пять утра он пришел в «Свалку», еще был вполне бодр, потом мы закрылись, а он не хотел идти домой и пошел с нами завтракать в «Черное кафе».

– В «Черное кафе»? Вы специально поехали в «Черное кафе», чтобы там позавтракать?

– Да какая разница, нам так захотелось. И он был тогда еще вполне нормальный, спокойный, только дерганый какой-то, разговаривал уже довольно странно, но что тут такого. Потом мы поехали домой на такси, а он требовал продолжения, мы от него еле отвязались. Надо же иногда спать.

– Потом он был в «Базаре», – продолжил повествование Эрвин, – но там ему уже не наливали, он требовал виски, но был уже совершенно невменяемый.

– А потом пришел ко мне, стал стучать ногой в дверь, разбудил меня и принялся нести этот бред. Что он делал в промежутке – мы не знаем, – сказал Юрген.

– Он не спал всю ночь?

– Кажется, и предыдущую тоже, – сказал Марко.

– У него совсем крыша поехала, – сказал молодой парень, незнакомый господину Леману.

Господин Леман взглянул на него. Тому было самое большее лет восемнадцать или девятнадцать.

– А ты-то кто такой?

– Это Руди, – сказал Эрвин. – Он теперь тоже здесь работает.

– Если я захочу узнать твое мнение, Руди, – сказал господин Леман, с трудом сдерживаясь, – то я тебя спрошу. А до тех пор заткни свой поганый рот. Чтоб ни слова!

– Но послушай… – сказала Катрин.

– А ты не лезь. Пусть этот кретин не вякает.

– Не кипятись, – сказал Эрвин. – Мы уже намучились тут с Карлом. Посмотри, что тут творится.

Господин Леман осмотрелся и только теперь заметил многочисленные осколки на полу.

– Да, Эрвин, набедокурил он тут у тебя, – сказал он и опять посмотрел на своего друга.

Тот внимательно прислушивался к разговору и улыбался, но это была нехорошая улыбка, она диссонировала с его усталым лицом.