Князь Барбашин 3 (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

Да, Бланкенфельд был готов пойти на самые крайние меры, и просил финансовой и военной помощи в борьбе с его, архиепископа, врагами. Но русская сторона, выражая готовность предоставить требуемое, в свою очередь, выдвигало тяжёлые условия, включавшие в себя признания русского протектората над Дерптской епископией, выплату с этой земли ежегодной дани в размере одной марки с подворья, и создание в Дерпте постоянного русского представительства, которое должно будет следить за выполнением указанных условий и для защиты православных церквей, для чего будет иметь в своём распоряжении крупный вооружённый отряд. На подобные соглашения Бланкенфельд идти не хотел, но ситуация в Ливонии явно выходила из-под его управления и после долгих колебаний, архиепископ согласился признать русского царя покровителем Дерптской епископии, однако вопрос о "юрьевской дани" всё же просил отложить до более успешных времён.

И вот теперь Дума должна была либо ратифицировать, либо отклонить достигнутые на тайных переговорах соглашения. Хотя всерьёз относиться к последнему в Кремле не мог даже последний полотёр. Тем более, что и Василий Васильевич развил чересчур бурную деятельность, убеждая всех в том, чтобы принять эти условия, а выбить дань у победившего Бланкенфельда будет куда легче, чем у магистра.

И, как говорится, ещё не успели обсохнуть чернила на подписанных грамотах, а жители Дерпта уже с ужасом наблюдали, как в их город в сопровождении большого количества воинов въехал и расположился в епископском замке русский посол Василий Юрьевич Поджогин. Горожане прекрасно понимали, что трёх сотен воинов хватит не только защитить городские церкви (ради чего они, якобы, и прибыли) но и поддержать власть епископа над городом, да подавить любые волнения, направленные против его персоны. Куда менее известен был тот факт, что с Поджогиным прибыли не только вооружённые люди, но и обещанная архиепископу субсидия на набор войска. Правда, деньгами было привезено лишь чуть более одной тысячи рублей, а остальное "меховой казной", от реализации которой Бланкенфельд и должен был получить необходимые ему средства. Но даже этого хватило, чтобы вдохновлённый полученной помощью Бланкенфельд решил атаковать мятежную Ригу, для чего начал собирать войска.

Вот такие вот деятельные выдались в Москве конец зимы и весна нового 1525 года. И это в Кремле ещё не ведали, что в землях бывшего казанского ханства было всё не так спокойно, как об том доносили воеводы...

Глава 5

Полковник Рындин вытер пот, и устало опустился на лавку. Вот уже несколько месяцев он находился вдали от родных мест и молодой жены. О да, молодой полковник был уже женат. Да не абы на ком, а на первой красавице Усолья-на-Камском. А ведь когда бывший бродяга-беспризорник впервые прибыл в камскую вотчину своего нанимателя, то даже среди зажиточных крестьян не считался достойной партией. Но прошли годы, и вдруг оказалось, что Хабар Андреевич в округе стал чуть ли не четвёртым по значимости человеком. Посудите сами: князь, в последнее время мало бывавший в вотчине, воевода Усолья-на-Камском, Игнат-управитель и... И всё, дальше по своим возможностям влиять на местных шёл он - Хабар Рындин. И за холостого полковника началась самая настоящая война свах. Вот только сам полковник долго не мог простить местным презрения прошлых лет, да и не желал связывать себя лишними обязательствами, пользуясь холопками для удовлетворения своих мужских нужд, пока "не пал стрелой Амура поражённый", как высокопарно выразился князь, приехавший к нему на свадьбу.

И всё бы хорошо, но два лета назад князь-наниматель неожиданно предложил ему выйти из личного дворянства и записаться государевым дворянином, возглавив создаваемый при Корабельном приказе полк морской пехоты. Хабар тогда крепко задумался, даже с тестем посоветовался (выжига, конечно, тот ещё, но умный, что не отнять) и... князю отказал. Тот понимающе усмехнулся, оставил Хабара командовать Камским полком, но... забрал его с собой, помогать новому человеку организовывать всё так, как князю надобно.

А работёнка оказалась и вправду та ещё. Это у себя Хабар давно всё отладил и перестал замечать, что полк существует совсем по-иным правилам, чем все иные вооружённые формирования. А когда начал формировать новый полк с нуля, ох и натерпелся. Да ещё и князь за море уехал, а его грозный вид и гроханье кулаком по столу иной раз помогал куда больше, чем грамота с печатями, даже великокняжескими. Спасибо Малому, помогал везде, где мог, а не то не собрал бы Хабар полк так быстро.

А потом началась боевая учёба, ставшая буквально головной болью Феоктиста, оставшегося в приказе за голову, ведь она пожирала денег просто прорву, так как морпехов учили стрелять быстро и кучно, да не абы куда, а в нужном направлении, да чтобы с сотни шагов попадали в специально уменьшенные по высоте амбарные ворота. А марш-броски, ориентирование на местности, разведка, снятие часовых и окапывание? Чему только не учили бойцов государева полка: и драке на узкой палубе, для чего на полигоне отстроили полномасштабный макет корабля, и умению десантироваться на чужое побережье, и сражению в строю, в чём именно больше всего и гонял людей Хабар, попутно помогая освоиться полковым офицерам, среди которых встречались знакомые ещё по Камскому полку личности. Всё же не все, как он, отказались от государева дворянства. Но Хабар их понимал и не осуждал. Зато парни, зная, что от них требуется, сильно помогали ему в боевом слаживании подразделений.

Постепенно полк втягивался в новые реальности и Хабар уже начал подумывать о возвращении в Княжгородок, как вдруг по-осени нагрянул к нему в гости Сильвестр Малой с неожиданным предложением. Почему к нему? Так потому, что при исполнении предполагалось использовать часть Камского полка, ведь дело предстояло насквозь личное, и втягивать сюда государевых людей было бы безумством. А поскольку отказывать главному приказчику Хабар Андреевичу не хотелось, то, вздохнув, он понял, что возвращение домой откладывается и принялся слушать обыденную для пограничья историю...

В небольшом городке Ям жил себе да поживал один купец. Не бедный, но и не особо богатый. Имел лодью малую, да хаживал торговать в заморье, как вдруг этой осенью, уже возвращаясь домой, был он перехвачен двумя ливонскими лодками недалеко от орденского замка Толсбург. На лодьи-то у него всего шесть человек и было, так что справились с ними ливонцы быстро. Весь товар, как запретный, арестовали, команду похолопили, а самого купца забрал себе в поместье рыцарь Йоганн Гунд, который вместе с фогтом Толсбурга Генрихом фон Клостером и повадился озорничать в окрестных водах, гордо именуя своё разбойничество "восстановлением исконных прав". А поскольку мыза его стояла на речушке Кунда, что всего в четырёх верстах от Толсбурга, то не сильно-то этот Йоганн и боялся, что с него спросят за озорство. Толсбург всё ж таки не просто замок был, но и порт, где торговали хлебом, лесом и соляными раковинами, так что вооружённых людей в нём хватало. Ну да не суть.

А суть в том, что запросили рыцари за купца неподъёмную для семьи сумму. Да за лодью ещё прибавочку захотели. И коли всё выплатить, да без товара вернуться - то ждут того купца долговые ямы. А Сильвестру купец сей в трудную минуту плечо подставил, так что считал себя главный приказчик тому человеку обязанным. Поначалу-то он хотел миром дело решить, даже парламентёра к рыцарям отправлял, но уж больно хамски себя "божьи дворяне" повели, так что взыграло в старике ретивое, и решил он, что пора бы и напомнить им, кто нынче на Варяжском море главный и чьим берегам дрожать надобно.

Вот только место под Толсбургом было довольно оживлённое - как никак, полпути между Нарвою и Ревелем. Да и в порт толсбургский кораблики часто заходят, склады портовые редко пустуют, а уж именьица рядышком и вовсе одно за другим стоят. Причём не только фогтовские да гундовские, но и врангелевские. Три рыцаря - это, конечно, сила, но и три рыцаря - это хорошая добыча. Вот только все силы Компании на торговлю были брошены, оттого и решил Сильвестр княжеской силушкой воспользоваться. А чтобы князь сильно не лютовал за самоуправство - собирался он хорошенько так бережок от людишек почистить. Князю-то для его планов люди ой как нужны. Вот он ему их и предоставит.