Механизм преступного насилия - Игорь Петин

Криминологическими исследованиями подтверждаются факты, что «мотивы многих преступления носят скрытый характер и не осознаваемы даже самим субъектом»[676]. Вместе с тем обычно считают, что мотивирование поведения происходит под влиянием осознанных элементов, однако это не так[677]. Поэтому К. Меннингер обоснованно указывает, что мотивы поведения субъекта «не могут быть поняты без учета подсознательных побуждений»[678]. 3. Фрейд отмечал, что в бессознательном коренятся основные влечения, к которым относятся эротическое влечение, влечение к власти, к значимости, и, наконец, к смерти[679]. Однако исследование бессознательных процессов человека, играющих не последнюю роль в жизни индивида, практически отсутствует на стадиях дознания, предварительного расследования и в ходе судебного разбирательства. Между тем без исследования внутреннего мира личности невозможно установить действительные мотивы субъекта. Как следствие, в материалах уголовных дел объяснения субъективных причин преступлений, особенно насильственных и сексуальных, носят поверхностный характер[680].

Обращение к специалистам-экспертам в области психологии и психиатрии не разрешает данной проблемы, поскольку в проведении экспертиз также наблюдается формальный подход. Психическое состояние пациента определяется больше на момент проведения экспертизы, а не на момент совершения преступления. Ретроспективный анализ состояния не всегда учитывает динамику психических процессов личности, которые могут быть совершенно различными в разных ситуациях. Как отмечает О. Д. Ситковская, вместо исследования психического состояния эксперты ограничиваются перечислением индивидуально-психологических особенностей личности, не выясняя их роль в поведении[681].

В качестве иллюстрации влияния бессознательного на поведение субъекта и сравнения обычной оценки поведения обвиняемого судом с действительными причинами насильственного поведения приведем пример из литературы.

Н., 17 лет, ранее судимый за разбойное нападение, был осужден за убийство из хулиганских побуждений. Деяние было совершено им при следующих обстоятельствах: около 23 часов недалеко от своего дома, будучи в состоянии опьянения, встретил свою родственницу К., 67 лет, затащил ее между частными гаражами, где повалил за землю и, не предпринимая попыток изнасилования, изуверски вырвал рукой влагалище.

После этого он ударил ее ножом в сердце, отрезал правую грудь и отбросил ее. Ничего не сделал для сокрытия преступления. Н. ушел домой и сразу же уснул. Признан вменяемым с констатацией психопатоподобных черт характера[682].

В данном примере можно отметить, с одной стороны особо жестокие и циничные действия Н. в отношении пожилого человека и родственника, с которым он не имел конфликтов, с другой – отсутствие мотивов такого поведения. В ходе расследования были установлены лишь внешние признаки проявления его напряженной внутренней деятельности. Так, в материалах дела зафиксировано, что «Н. отличался наглым, несдержанным поведением, часто употреблял спиртное, учинял хулиганские действия, дрался, всегда был агрессивен»[683].

Но правоохранительные и судебные органы не придали значения внутренним причинам агрессии индивида. В беседе Н. признал, что был девственником, хотя очень стремился к половым контактам с женщинами. Но это ему не удавалось. Был влюблен в девушку, жившую по соседству (татуировка с ее именем «Надя» имеется на кисти его левой руки), однако, несмотря на его неоднократные усилия и благоприятные ситуации, половой близости с ней не мог достичь.

Следовательно, есть все основания предполагать, что у Н. из-за невозможности удовлетворения актуальной половой потребности нарастала фрустрация, аффективное напряжение, развивались неосознаваемые состояния неуверенности, неполноценности, ущемленности. Это причиняло ему страдания и требовало выхода вовне, что в сознании могло выступать под маской «справедливого негодования» против кого-либо из окружающих[684].

Не исследуя психическое состояние и происходящие психические процессы Н. трудно квалифицировать его побуждения иначе как хулиганские – ведь он признан хоть и с отклонением в характере, но вменяемым. Проведем психологический анализ события преступления, не учтенный судом. По утверждению Л. Ф. Бурлачук, И. А. Грабской, А. С. Кочарян, «сущностью, через которую человек включается в межличностные отношения, является роль. Ребенок рождается с потребностью действовать, играть роли»[685]. В случае перенесения ребенком страданий «может блокироваться роль любящего, и человек регрессирует на соматический уровень, заменив любовь сексом. Тогда у него могут появиться проблемы в сексуальной сфере»[686].

Если проблема не разрешается конструктивным образом, то рано или поздно она приводит к разрушению самого человека. Даже при нормализации жизненной ситуации, как указывает Д. Н. Исаев, эмоциональное возбуждение не ослабевает: «Более того, оно постоянно активизирует центральные образования вегетативной нервной системы, а через них расстраивает деятельность внутренних органов и систем. Если в организме оказываются слабые звенья, то они становятся основными в формировании заболевания»[687]. При иной жизненной установке внутреннее напряжение трансформируется во внешнюю агрессию, одной из форм которой являются изнасилование и иные действия сексуального характера.

Как поясняют Ю. М. Антонян, М. И. Еникеев, В. Е. Эминов, «по существу Н. лишил К. признаков ее пола, десексуализировал ее, в чем убеждают все его действия. Поступки Н. носят как бы символический характер, и его жертвой, по-видимому, могла быть любая женщина, кроме Нади, которую он, по его словам, любит до сих пор и ни за что бы не обидел (татуировка на руке свидетельствует о том же). Женские половые органы являлись для него источником страданий, и он уничтожил их, что для субъекта связывается с освобождением от страданий. То, что после убийства Н. сразу уснул, говорит о том, что оно привело к разрешению, снятию сильнейшего напряжения, подтверждая тем самым наше толкование.

Таким образом, действия Н., которые вначале представляются непонятными и немотивированными, подвергнутые психологическому анализу, приобретают определенное значение и смысл, для него – неосознаваемый. Мотивы данного преступления – в сфере бессознательного. Следовательно, утверждение суда о хулиганских мотивах ничем не подтверждается и представляет собой “неудачную” попытку объяснения события, сущность которого могла быть понята лишь с помощью специальных психологических усилий, предпринятых психологом-экспертом.

Н. не смог сказать ничего вразумительного по поводу совершенных действий, кроме того, что был пьян и ничего не помнит – мотивы его действий для последнего были неосознанные. Но действия имели место и признаны квалифицированными юристами как совершенные из хулиганских побуждений. Н., не обладающему специальными познаниями в области психологии и человеческих отношений и потому не способному объяснить свое жестокое поведение, ничего не оставалось делать, как признать свою вину в убийстве “из хулиганских побуждений”. В этом же его убеждают регламентированные процессуальные формы судебного разбирательства, конечная цель которых сводится к тому, что Н. является единственным источником преступного последствия и других виновных нет и не может быть. Поставить вопрос как-то иначе правоохранительным органам или суду нет никакой необходимости – преступление “раскрыто”, приговор вынесен обвинительный, то есть подтверждающий “правильную” квалификацию обвинения.

В нашем случае исправление Н. сводилось к разъяснению “вреда злоупотребления спиртными напитками и учинения хулиганских действий, что, как мы попытались показать, в данном случае никак не соответствует действительным мотивам совершенного тяжкого преступления”»[688]. В рассмотренном примере не была решена главная проблема любого криминологического исследования – раскрыть природу и причины преступного поведения[689]. Верно отмечается, что «в подавляющем большинстве случаев изнасилования детерминируются не просто физиологическими потребностями, а гораздо более сложной совокупностью мотивов»[690].

В подтверждение сказанного можно привести факт, что основную массу сексуального насилия «совершают лица, которые имели постоянную возможность удовлетворять половую потребность. Более того, многие из них были женаты»[691]. Вместе с тем следует признать, что сексуальные отклонения в своей основе имеют те или иные нарушения в сфере половых отношений. В частности, авторы работы «Серийные сексуальные убийства» приводят пример, что «Чикатило был импотентом и пассивным гомосексуалистом»[692].