Шпионаж под сакурой - Борис Сапожников

— Братец, дорогуша, — тронул Каспар фон Нейман брата за плечо, — погляди-ка вон туда.

Братья фон Нейманы прогуливались по району Синдзюку, в рамках общего ознакомление с территорией, на которой предстоит работать.

— Ты про купол? — голос Бальтазара фон Неймана резко контрастировал с голосом его брата, в основном, из-за почти полного отсутствия эмоций и интонаций, которые просто кипели в каждом слове Каспара. — Да, весьма интересно.

Оба брата смотрели в ту сторону, где за крышами более высоких зданий скрывался в паре кварталов Токийский Европейский театр. Однако глазам братьев фон Нейманов открывалась совсем иная картина. Они видели громадный купол серо-стального цвета, поднимающийся над самыми высокими домами округи. Даже с того приличного расстояния, что разделяло их и купол, братья чувствовали огромную силу, вложенную в него. Развернувшись в сторону купола, братья быстрым шагом направились к нему, стуча каблуками по мостовой. Они достаточно быстро дошли до окружённого видимым только им двоим куполом здания, остановились на противоположной стороне улицы, изучающе глядя на его фасад.

— Братец, дорогуша, ты кажется умеешь читать иероглифы, — обратился Каспар к Бальтазару. — Что написано на фасаде этого здания?

— Я знаю китайские иероглифы, — покачал головой тот, — да и то не слишком сильно. К тому же, это, по-моему, не иероглифы вовсе, а одна из мудрёных японских азбук.

— Так как же нам узнать, — прошёлся пальцами по бритой голове Каспар, — что это за здание? Быть может, в него нельзя просто так заходить, раз оно так хорошо защищено.

— Это театр, — неожиданно ответил ему седовласый человек, одетый в эклектичный костюм, сочетающий в себе европейские и японские элементы. — Самый модный театр в столице.

— Благодарю вас, дорогуша, — растянул губы в самой очаровательной, по его мнению, улыбке Каспар. — Значит, нам можно будет заглянуть туда?

— Я не великий любитель самурайских традиций, — не слишком понятно осадил его седовласый, однако ледяной тон его был много красноречивее слов. — А насчёт театра, вполне можете зайти. — Он пожал плечами. — Вот только позвольте поинтересоваться, meine Herren, для чего вам это?

— Вы же сами сказали, милый самурай, — продолжал в прежней манере Каспар, не смотря на недвусмысленный тон собеседника, — что это — самый модный театр Токио. Я считаю, что два туриста просто не могут пройти мимо такой достопримечательности вашей столицы.

В ответ седовласый откровенно весело рассмеялся. Он хохотал, уперев руки в бока, хохотал так громко, что прохожие обращали на него внимание. Сдержанные японцы бросали на него осуждающие взгляды — и что этот седой человек так громко смеётся, да ещё и перед двумя иноземцами, позорит всю нацию своим поведением. Но именно из-за сдержанности его никто не одёрнул, ограничиваясь только осуждающими взглядами.

— Вы умеете лгать, meine Herr, — отсмеявшись, произнёс седовласый, — и довольно умело. Вот только европейцы редко интересуются именно этим театром. Для вас намного привлекательней кабуки, но или бунраку, но никак не европейский театр, где ставят западные пьесы.

— Ну отчего же, — театрально пожал плечами Каспар, — было бы интересно поглядеть на японское прочтение западных пьес.

— Вы что же, считаете, что пьесы дают на языке оригинала? — спросил у него седовласый. — Увы, meine Herr, это не так, играют их на японском, а вы нашего языка не знаете.

— Ну почему же? — решил вступить в разговор Бальтазар фон Нейман. — Почему вы считаете, что раз я не читаю по-японски, то и говорить на вашем языке не могу?

— Потому что, — ответил ему седовласый, — вы не только не смогли прочесть название театра, но и не спросили о том, что это за здание ни у кого из прохожих. Пока я не подошёл и не ответил вам.

— Погодите-ка, — щёлкнул пальцами Бальтазар, — на каком языке вы ответили нам… — Он замялся, не зная, как обратиться к седовласому. Ничего, кроме дурацкого «дорогуша», так часто повторяемого его братом, в голову не лезло.

— Называйте меня Юримару, — представился тот, церемонно поклонившись, правда, не слишком глубоко.

— Так на каком языке вы с нами разговариваете, герр Юримару? — спросил Бальтазар. — Я понимаю вас в целом, но отдельные слова звучат совершенно непонятно, кроме meine Herr.

— Вы весьма проницательны, meine Herr, — сказал седовласый японец по имени Юримару. — Можете называть этот язык языком демонов или праязыком, на котором говорили до разделения народов. Они интуитивно понятен каждому человеку, хотя научится говорить на нём весьма непросто.

— Значит, исследования Вюста не полная фикция, как считает кое-кто, — потёр лоб указательным пальцем Бальтазар. — Думаю, нет смысла спрашивать, как вы его выучили, герр Юримару.

— Отчего же, — пожал плечами Юримару, — всё предельно просто, meine Herr. Надо вызвать демона, они все им, понятное, дело, владеют, и попросить, как можно вежливее, научить этому языку. Правда, что демон захочет в обмен на это, я сказать не могу. Они существа крайне хаотичные и желаний их угадать нельзя никак.

— Обязательно посоветуем это нашему шефу, дорогуша, — улыбнулся Каспар фон Нейман. — Правда, он не верит в оккультизм и вряд ли воспримет наш совет всерьёз.

— Но с кем мы имеем честь разговаривать? — поинтересовался Бальтазар.

— Юримару с вас, meine Herren, — усмехнулся седовласый, — будет вполне достаточно.

— Мы ведь можем и перестать быть добрыми и вежливыми, дорогуша, — растянул губы в улыбке Каспар, принимаясь разминать кулаки. — А мы с братом можем быть очень грубыми, хоть это мне и не нравиться. Не люблю я, дорогуша, грубость и насилие, но с некоторыми иначе нельзя. Например, когда грубят нам. А этот седовласый красавчик нам откровенно грубит. Не так ли, братец?

— Верно, братец, — в тон ему ответил Бальтазар, принявшийся тереть ладони друг о друга. — Надо проучить его.

— Только не превращай его в статую, милый брат, — произнёс, вставая в боевую стойку Каспар. — Нам надо поговорить с ним ещё. Очень хотелось бы, по крайней мере.

— Не стоит вам связываться со мной, liebe Herren. — Юримару сложил руки на неизвестно как и когда появившихся на его поясе двух мечах. — Не стоит.

— Мы попробуем, — сделал Каспар полшага вперёд, и щёлкнув пальцами ещё раз.

Бальтазар сорвал с пояса небольшую фляжку, ногтем сковырнул крышку и сделал глоток.

Юримару неожиданно расслабился, убрав руки с оружия. Мечи словно по волшебству исчезли. Братья фон Нейманы, ничего не понимая, начали подступать к нему. Однако за их спинами раздались угрожающие выкрики на японском. Братья повернулись, правда, оставив в поле зрения и Юримару. На них наступали пять человек в синей форме, предводитель которых продолжал кричать им что-то угрожающим тоном.