Волшебный миг - Барбара Картленд

На полпути Салли услышала шаги и, обернувшись, увидела за спиной Нэду. Девушка была одета в черное бархатное платье простого покроя, явно не из дорогих, но оно подчеркивало белизну ее шеи и рук, и скорее акцентировало, чем сглаживало красоту ее темных волос и глаз.

Салли подождала Нэду и попыталась улыбнуться, но сразу ощутила прежнюю неприязнь. Ошибки здесь быть не могло, и Салли почувствовала себя еще более неловко. Когда Нэда поравнялась с ней, она сказала:

— У вас нет необходимости, мисс Сент-Винсент, так здесь наряжаться. Мы простые люди.

Салли покраснела.

— Простите, — ответила она, — но у меня очень мало одежды, и она вся новая.

— Ну да, конечно, — воскликнула Нэда, — она, без сомнения, была сшита для медового месяца.., со сбежавшим Тони.

Насмешка в ее голосе была слишком очевидной, чтобы усомниться, что жестокой Нэда была намеренно. Салли ничего не ответила, только ухватилась рукой за перила, когда стала дальше спускаться по лестнице, чувствуя, что твердому дереву еще не раз придется ее поддерживать.

Теперь она знала наверняка, что первое впечатление о Нэде было абсолютно верным. Мисс Торн раздражало присутствие Салли, и она ей очень не нравилась, хотя почему это происходило, объяснить было трудно. Отступив в сторону, она пропустила Нэду вперед, подумав при этом, что полька не так молода, как ей показалось на первый взгляд. Может быть, она ошибалась, но скорее всего ей было около двадцати пяти лет. Салли бы удивило, узнай она, насколько точна была ее догадка.

Леди Торн сидела на диване, а сэр Гай стоял возле камина и курил сигарету. Они посмотрели на вошедших Нэду и Салли, и леди Торн улыбнулась.

— Как вы быстро собрались, Салли. Я боялась, что из-за меня вы опоздаете.

— Вы что, тетя Мэри, были у мисс Сент-Винсент? — как показалось Салли, с подозрением спросила Нэда.

— Да, дорогая. Мы немного поговорили, — ответила леди Торн. — В результате чего, ей пришлось поторопиться. Какое красивое платье, Салли, и как оно подходит к вашим глазам!

Салли улыбнулась леди Торн, но в этот момент увидела, как многозначительно Нэда посмотрела на сэра Гая. Она сразу почувствовала себя неуютно, словно оказалась незваным гостем, но у нее не было времени анализировать свои ощущения, потому что в этот момент в комнату вошел мужчина. Он был невысоким, с темными волосами и выглядел бы довольно привлекательным, если бы не сердитый взгляд, от которого хмурились его брови и придавали ему недовольный вид.

— Вот наконец и Айвор, — воскликнула леди Торн. — Я уже думала, что вы забыли о времени.

— Нет, мой желудок напомнил мне, что пришло время обеда, — ответил капитан Павловский с сильным акцентом, от которого его речь становилась малопонятной. Он пересек комнату и подошел к леди Торн. — Простите меня, мадам, что я не буду переодеваться. Мне сразу после обеда хотелось бы отправиться в полет.

— Айвор, вы так много работаете, — сказала с укором леди Торн. — Вам необходим отдых, хотя бы на несколько часов.

— В моей стране есть пословица, если ее приблизительно перевести, то она будет звучать так: если дело ладится, надо продолжать работать.

— Значит, дела идут хорошо? — спросила Нэда, прежде чем леди Торн успела сказать хоть слово.

Айвор Павловский посмотрел на нее.

— Лучше не хвастаться заранее, — ответил он, и выражение его лица стало еще более хмурым.

— Подождите минутку, дети. Прежде, чем вы начнете говорить о технике, — поспешно сказала леди Торн, — я хочу обратить ваше внимание, Айвор, на нашу гостью. Салли, это капитан Павловский, который работает, как я уже рассказывала, на нашем аэродроме. Айвор — это мисс Сент-Винсент.

Они пожали друг другу руки, и Салли сразу поняла, что ее присутствие радует его не больше, чем Нэду.

— Рюмку шерри, Айвор? — предложил сэр Гай. Поляк подошел к столу, где на серебряном подносе стояли рюмки и графин.

— Налить еще кому-нибудь? — спросил капитан Павловский.

Все три женщины отказались, а у сэра Гая уже было налито, так что он наполнил свою рюмку и молча выпил.

Обед не стал мучительным испытанием для Салли, благодаря тому, что леди Торн непрерывно говорила о местных делах и проблемах, а сэр Гай оказался гораздо более общительным, чем Салли ожидала. Капитан Павловский говорил мало и поглощал пищу так, как будто был голоден как волк, но в то же время ему было жалко тех минут, которые он потратил на еду. Нэда, напротив, ела очень мало, и все ее внимание было поглощено сэром Гаем.

Задолго до окончания обеда Салли почувствовала, что очень устала. Она подумала, что это была реакция на все, что ей пришлось пережить за последнее время, и на бессонную ночь, которую она провела накануне. У нее совсем не было сил, поэтому, когда все встали из-за стола и перешли в гостиную, чтобы выпить по чашечке кофе, она спросила у леди Торн:

— Вы не будете возражать, если я пойду спать?

— Конечно, нет, дорогая, — ответила она. — Вы, наверное, очень устали. Мне надо было догадаться и предложить вам что-нибудь легкое прямо в постель.

— Нет, что вы, мне не хотелось бы никому доставлять беспокойство. Но я ужасно хочу спать.

— Тоща идите и немедленно ложитесь, — сказала леди Торн. — А если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик или пройдите в комнату Нэды. Ее спальня находится в противоположном конце коридора.

— Мне ничего не понадобится, — твердо сказала Салли, придя в ужас от одной только мысли, что ей придется просить помощи у Нэды.

— Тогда, спокойной ночи, детка.

Она протянула руку, но леди Торн обхватила ее лицо руками и поцеловала в щеку. Салли неуверенно посмотрела на Нэду.

— Спокойной ночи, мисс Торн.

— Спокойной ночи.

Ответ Нэды больше походил на проклятье, чем на благословение.

Салли вышла из гостиной и стала подниматься по лестнице. Она так спешила лечь в постель, но по иронии судьбы, как только ее голова коснулась подушки, сонливость как рукой сняло. И опять в ее усталом мозгу стали прокручиваться события последних сорока восьми часов.

Еще раз она пережила страх, когда Мэри увезла ее из церкви, а она думала, что Тони умер, и унижение, когда узнала правду. Сколько разочарования осталось в душе, оттого, что Линн не захотела с ней даже попрощаться. И еще, ее переполняло чувство своей ненужности и одиночества, над которыми преобладало всепоглощающее отчаяние.

Она лежала так час за часом, широко открытыми глазами вглядываясь в темноту. Салли знала, сколько было времени, потому что где-то в глубине дома часы с боем пробили сначала одиннадцать часов, потом двенадцать и час...

— Я так глупа, — сердито сказала она себе.