Призрак другой женщины - Галина Романова

– И ты думаешь, что…

– Именно! Кто-то знал об этих сокровищах, но не предпринимал ничего до поры до времени. Потом Грузнова умирает. Начинается суета вокруг ее дома, и этот – до поры до времени ждущий – проявляет активность. Чудовищную активность! Он начинает убирать конкурентов.

– Быкова… Васюкова…

– Васюков – это тот, кто требовал от Стахова возврата долга?! – выкатил глаза Кораблев. – И это – подельник убитого Быкова?

– Именно!

– Так-так-так… Картинка-то вырисовывается, Олег! Если третий подельник этих убиенных сидит, то… То кто мог? Сынок?

– Я тоже об этом подумал, – кивнул Мишин и тут же поморщился, вспомнив страшную бойню возле Катиного дома. – Но что-то не верится, чтобы молодой мужчина, а ему немного за тридцать, был таким зверем. Не в джунглях же он жил все это время. Это скорее… Скорее похоже на человека со стажем. Преступным стажем. Кстати, коллекционер тот самый был убит ножом. Характер ранений не могу указать, сведений таких не имею. А что ножом – это точно.

Они помолчали. Мишин все это время размышлял. Кораблев без устали рисовал штрихи и непрерывные линии, добавляя над ними имена и фамилии.

– Значит, значит, значит… – запыхтел он, швыряя карандаш на стол. – Что-то конкретное про добро знали трое, они же могли подозревать, что за пропажей стоит подруга Веры – Грузнова, так?

– Так.

– Один сидит, двое убиты. Вера умерла давно. Кто? Сынок? А он мог и не знать, Олежа! Он же был маленьким, когда мать его пустилась во все тяжкие. Так, так, так… – Кораблев нервно потер щеки, встряхнулся. – И кто все-таки убил Веру? Кто отдал такой приказ? Грузнова?

– Выходит.

– А вот мне не верится, что подруга могла так с ней поступить. Не верится!

– Кто тогда?

– Ей просто отомстили, – пожал плечами Кораблев, поигрывая карандашом, вставив его между средним и указательным пальцами. – Она всех подставила, барахло присвоила, могила – ей наказание. Грузнова перепугалась, и деру! А пацана подруги куда-то спрятала из боязни, что и его могут убить. Барахло замуровала под домом, слишком крови на нем много. А… Кстати, Олег! А не говорила жена архитектора, не интересовался ли еще кто-нибудь проектом этого дома?

– Не знаю.

– Так узнай, и узнай немедленно! Тот, кто шел за Грузновой по пятам, возможно, и есть убийца! Давай, давай уже собирать все в кучу, Олег! Наверняка кто-то к ней приходил, наверняка. Не просто же так к этому дому такой живой интерес вдруг обнаружился. Уверены были, подонки, что там что-то есть.

– Да, еще, я забыл, Иван Георгиевич! – Олег шлепнул себе ладонью по лбу. – Катя и ее жилец Виктор пребывают в шоке от странных шагов, которые слышат каждую ночь.

– Странных? Что за шаги?

– В том-то и дело, что наваждение какое-то. Кто-то шаркает, а никого нет! Они и наблюдали, и песок вокруг дома рассыпали – ни следа. А звук шагов каждую ночь.

– Шаркает, говоришь… – Кораблев прищурился, хмыкнул. – А может, кто-то роет, Олежа?

– Роет?

– Да, да, землю роет, Олег Николаевич! Днем не слышно, а ночью монотонное шуршание кирки и лопаты запросто можно за чьи-то шаги принять. Кто-то роет, Олег.

– Кто?!

– Убийца, я думаю, – пожал плечами Кораблев будто бы равнодушно, но внутри все играло от азарта, что они наконец-то вышли на след.

– Убийца???

Мысль о том, что где-то в метре от его обожаемой Катерины, под землей орудует лопатой и киркой страшное чудовище, запросто убивающее людей, пригвоздила Мишина к полу. У него даже ноги отнялись от страха.

– Да, да, убийца, гражданин начальник! – поддразнил его Кораблев и заключил вкруг все штрихи и линии. – Купить дом ему не по силам, вот он, устранив всех конкурентов, спокойненько роет землю в поисках сокровищ.

– И кто это может быть?!

– Я не знаю! Надо искать… – Кораблев дернулся от пронзительного звука внутреннего телефона. Недовольно выкрикнул в трубку: – Да! Люди? Срочно? Да, у меня! Что?! Анохин, Стахова и истеричного вида девица? Ладно… Пускай сюда идут. Да, да, черт побери, все трое!!!

Он положил телефонную трубку и какое-то время недовольно шевелил губами, косясь на Мишина.

– Прав ты оказался, стервец.

– В чем, Иван Георгиевич?

– В том, что малый этот дальнобойщик никого не убивал.

Радости от признания начальством собственной ошибки не было никакой. Да и в голове, если честно, кроме мыслей о Катиной безопасности, не было ничего. И даже то, что они очень близки к разгадке и поимке безжалостного убийцы, отошло куда-то на второй план.

Катя, Катенька, Катюша…

Господи, он не позволит, чтобы с ней что-то случилось! Он уже маме наобещал познакомить их. Она сегодня уже два раза звонила, позабыв о хвори, и спрашивала, что именно любит Катя.

– Ма, она сама великолепно готовит, если я правильно понял. И сама кого хочешь накормит. Ты не суетись. Отдыхай лучше.

Мать проворчала что-то о том, что он много знает, но ничего не понимает, и отключилась, сказав, что приготовит котлеты по-киевски. И пусть он только попробует не привести сегодня девушку на ужин, она ему…

Олег не выдержал и попросился выйти в приемную якобы позвонить. А сам в три прыжка долетел до своего кабинета. Катя сидела перед дверью в коридоре.

– Ждешь? – выдохнул он с радостью.

– Жду, – кивнула она и смутилась. – Как велели.

– Умница. – Он погладил ее по руке, услышал за спиной чье-то покашливание, обнаружил там ухмыляющегося коллегу и добавил голосом посуше: – Катерина, не могли бы вы уточнить у вдовы архитектора, был ли у нее еще кто-то с просьбой, подобной вашей?

– Насчет проекта дома? – уточнила Катя, изо всех сил стараясь уговорить свое сердце не стучать так сильно и так громко, что услышать могут все-все-все.

– Да.

– Она не говорила, да мне и не скажет, но нам с Виктором показалось, что проект этот у нее либо есть, либо был. Слишком хитрила она при прощании.

– Телефон ее есть?

– Да. – Катя полезла в сумку и достала бумажку с номером домашнего телефона вдовы архитектора, который Витька где-то раздобыл. – Вот…

– А Виктор этот где? – нахмурился Олег, не увидев в коридоре тощей сутулой фигуры ее жильца, сующего свою лысую голову в каждый плакат на стене.

– Он уехал, сказал, дом нельзя оставлять надолго.

– Да? – удивился Мишин, и почему-то это показалось ему очень странным. – Ладно, разберемся. Ты только никуда не уходи, дождись меня, хорошо?

– А долго ждать?

Катя взглянула на часики. К трем она обещала сделать три термоса с кофе и запечатать в термопакеты три курицы ребятам из Новосибирска. Не успевает!

– Сколько понадобится, – прикрикнул на нее Олег и закусил нижнюю губу.

А с чего он взял, что она на него польстится?! Почему вдруг решил, что она пойдет с ним ужинать к его матери? Станет слушать его длинные истории про нелегкую службу, а он обожал их рассказывать? Размечтался!

– Я готова вас ждать, сколько понадобится, лишь бы… Лишь бы все скорее закончилось, – выдохнула она с печалью.

У него снова упало сердце. Ну вот, что, собственно, и требовалось доказать. Дело закончится, и тогда все: она станет жить своей жизнью – загадочной, интересной, перспективной, он продолжит жить своей – скучной и одинокой. Будет допоздна задерживаться на работе, отвечать на телефонные звонки мамы, которая всегда за него тревожилась, будет отсыпаться в выходные и мечтать о семейной вылазке куда-нибудь на дачу, которой у него, к слову, даже и не было.

Но тут вдруг Катя то ли угадала своим чутким сердцем его настроение, то ли обнаружила что-то в его глазах, улыбнулась ему самой прекрасной улыбкой на свете и сказала:

– Лишь бы все это скорее закончилось и мы зажили с вами долго и счастливо. Вы этого хотите?

– Да. – Он быстро оглядел коридор – никого, притянул ее и поцеловал быстро-быстро. – Я хочу и долго, и счастливо, и непременно с тобой. Согласна?

– Да.

Катя боялась дышать. Его поцелуй был похож на судорогу, дыхание – на спазм, но это было таким откровением, что она ему сразу поверила. Прямо тут – в коридоре полицейского участка – она поняла, что все у них будет хорошо и долго.

– Подождешь меня?

– Да.

Мишин отодвинулся, отступил на шаг. Если его застукают целующимся с девушкой в коридоре, разговоров не избежать. Станут хохмить, острить, говорить сальности. Позволить трудно, а не позволить еще труднее. Не станешь же каждому бить лицо!

– Что бы ни случилось, сиди и жди меня, поняла, Катюха?! – Он взъерошил ее кудряшки, ему с первой минуты, как ее увидел, этого хотелось. – Скоро все закончится. Скоро!!!

Кабинет Кораблева, куда он поспешил вернуться через минуту, напоминал военный совет в Филях. Стол, стоявший перпендикулярно к столу полковника, был завален листами ватмана, на которых миловидная губастая девушка рисовала какие-то планы, стрелки и названия. Анохин под руку с вдовой Юрия Стахова стояли возле окна и молчаливо взирали на то, как девица рисует, а полковник попеременно тыкал то в одну сторону листа ватмана, то в другую и задавал и задал вопросы без конца.