Призрак другой женщины - Галина Романова

– Где он?! – почти крикнул Олег, воспользовавшись паузой, в течение которой Кораблев слишком уж пристально рассматривал татуировки воспитательницы. – Говори, гадина, или я тебя!..

– Олег Николаевич! – прикрикнул на него полковник, едко улыбнувшись воспитательнице. – Дама не глупа. Она сейчас нам все расскажет. Так ведь, Катерина?

Она сидела недвижимо, не открывая лица, так и пряча его за сжатыми кулаками.

– Расскажет, конечно. И мы тут же оставим ее в покое и пойдем по указанному Катериной адресу. А она тем временем… Она… – Кораблев завертел головой, оглядывая неряшливую кухню. – Да хоть посуду пока за своим Алексеем Быковым помоет. Хотя погоди, погоди… Ребятки, а ну-ка упакуйте-ка мне чашечку на предмет отпечатков. Должны же мы знать доподлинно, кто из братьев-близнецов остался в живых!

– Не надо, – вяло махнула рукой Катерина, открывая Кораблеву злое сморщенное лицо. – Лешка тут был. Живет он со мной. А что? Это незаконно, что ли?

– Почему же! Помилуйте, гражданочка Яровая! Вы же ведь были не в курсе его злодеяний, нет?

– Смотря каких, – промямлила она и вжала голову в плечи. – В убийствах не участвовала, подробностей не знаю, но кое о чем догадывалась.

– О том, что он брата убил и себя за него выдал, когда догадались?

– Не догадывалась я, а знала. – Она шмыгнула носом. – Андрей сволочью был порядочной… Упокой, господи… Он ведь всю жизнь Лешку на крючке держал из-за пацана.

– Из-за сына?! – не выдержал, встрял в допрос Мишин.

– Ну да, – не удивилась она тому, что им известно про сына Быкова. – Когда их накрыли мусора… Простите…

– Да валяй, чего уж! – осклабился ободряюще, но в то же время зло Кораблев. – Я не такого наслушался за свою многолетнюю практику. Если сложно называть нас полицейскими, зови мусорами. Но, предупреждаю, грубость не в твою пользу.

– Ладно, поняла, не дура. По малолетке пятак отмотала, – криво ухмыльнулась Яровая, сделавшись совершенно не похожей на ту кроткую, спокойную женщину, с которой беседовал Мишин. – Короче, когда Леша с подельниками хату коллекционера бомбанули, их кто-то сдал. Не успели они добро в машину покидать, как тут облава. Короче, их всех взяли, а баба его с добром свалила. Лешкины подельники ему предъяву кинули. Так, мол, и так, баба твоя нас сдала, все прикарманила – тебе и отвечать за нее. Короче… Он сначала пытался из зоны с ней переговоры вести. Отдай, мол, все или подели по совести, тебе все простят. Она в отказ. Короче, отдал он ее на самосуд. Пришлось ему, по их закону воровскому. Иначе бы и его, и ее на перо. Ее уже к тому времени закрыли по подозрению в соучастии. Но и там достали. Веру убили. А пацана ее подруга спрятала.

– Василиса Степановна Грузнова?

– Фамилию не знаю, врать не стану. Но Василисой ее звали точно. Короче, она пацана где-то прятала долго. Но и свой на шее, особенно не разбежишься. Тогда она из архива – она в зоне контролершей была – достала адрес Лешкиного брата. Узнав, что он очень удачно заведует детским домом, она сюда и приехала из дальних краев. В общем… Отдала мальчика Андрею Егоровичу. Он его под другими именем и фамилией в свой детский дом оформил, как подкидыша. Кто их когда считал-то! Он же знал точно, что родители за ним не придут.

– И не пришли?

– Нет. Лешке все время было не до него. Мальчик так и вырос без его участия. Василиса ему помогала. Совесть ее, наверное, мучила.

– То есть?

– Так добро-то все у нее осталось! – фыркнула Яровая, широко расставила локти на столе, раздвинула пальцы и начала сгребать ими скатерть в кучу. – Она с этим добром так за всю жизнь и не рассталась. Замуровала, идиотка, под своим домом. Думала, никто и никогда не найдет! Но люди-то не дураки! Лешкин подельник – Генка Васюков – всю жизнь думал над тем, куда могли добро и пацан подеваться. Искал, очень активно искал и через своих, и через ваших. И нашел, где обитает Василиса. Приехал сюда. А тут – бац – сюрприз – тут и Лешка в городе. Он с ним созвонился, встретился и все доводы ему изложил. Так, мол, и так, давай бабку трясти, она по жизни нам должна, и все такое. Лешка покивал и отчалил. А потом…

– Что?!

Мишин, Кораблев и еще трое оперативников, обыскавших к тому времени весь дом от подвала до чердака, вытянули шеи.

– А потом этот лже-Лешка начал настоящего Лешку доставать насчет этого добра.

– Так Васюков встретился по ошибке с братом Алексея?!

– Именно! Увидел его как-то в телогрейке – директор любил в пролетария поиграть – и давай с ним базарить. А это не Лешка был, а Андрей. Ох, что потом началось!!!

– Что?! – снова в один голос спросили Мишин и Кораблев.

– Андрей просто достал Лешку, он ему жизни не давал. Ты, мол, мне за пацана должен. За то, что тебя пригрел и документами чистыми снабдил. Давай денег и давай! Давай и давай!!! Каждый день начинался попреками и ими же и заканчивался. Лешка терпел долго-оо. Не хотел он это добро трогать. Но когда Андрей Василису убил…

– Как Андрей?! Как убил?! – вытаращился Мишин. – Она вроде поскользнулась и ударилась о рельсы головой.

– Ага! И так семь раз! Я вас умоляю!!! – Катерина ухмыльнулась и закатила глаза. – Андрей с ней встретился в укромном месте и начал шантажировать. Ты, мол, старая кляча, пацана на меня свалила, а сама всю жизнь прожила, как Кощей, на злате. Пора пришла делиться и все такое.

– А Василиса Степановна?

– Она его послала, и все. Сказала, что пацан ему был не чужой, племянник все-таки. Парень, кстати, уже к тому времени снова приехал в город. Скитался где-то долго, а тут вернулся. Хотя Лешка его и не звал. И даже встречался неохотно… Время прошло, чего уж, чужими были, чужими и остались… А что касается злата-серебра, то Василиса Андрею прямо в нос кукиш сунула. Кровищи, говорит, на том награбленном страшное количество. Пускай, говорит, покоится с миром. Ну, он ее и упокоил… с миром. А потом начал пути-дороги к дому искать. Лешка озверел! Честно озверел! Он и за Василису обиделся. Хоть она его с Верой и кинула, но сохранила же все: и золото, и сына. И честно ему все рассказала, когда он приехал в город. Он ее даже зауважал. И тоже решил, что ни к чему добро-то доставать. Оно, мол, там, что в могиле. А могилы разорять не надо. Но Андрей думал иначе. Он начал к дому подбираться, покупателей засылать.

– Стахова?! – растерянно заморгал Мишин.

Стахов-то вроде Васюкову прислуживал.

– Нет, других каких-то, левых. Стахова этого жирного Васюков нанял. Он сам все рассказал Лешке, когда он его… – Яровая запнулась, пытаясь подыскать нужное слово.

Подсказал Кораблев.

– Пытал, – обронил он коротко, и она со вздохом кивнула.

– Да, он пытал его. Потому что… Потому что ни хрена не понимал уже. Он думал, что убил брата и все – все угомонится. Что никто теперь не станет ему жизнь отравлять. И он заживет со мной тихо и спокойно до самой смерти. Он же не знал, что Васюков в городе, Андрей ему ничего не рассказал об их встрече. Просто начал тянуть с него деньги. А про Генку ни слова. И тот больше не объявился ни разу. И тоже затеял возню с покупкой дома. Господи… Как же сложно-то все… – Она сжала губы и замотала головой. – Он же не хотел! Лешка ничего этого не хотел: ни золота, ни убивать никого. Он угомонил братца своего сволочного и думал, что на этом все закончилось. А тут пацан его является и говорит: так, мол, и так, внучку Василисы достают какие-то люди. Угрожают и все такое.

– А он откуда знал?! – Кораблев с неудовольствием оглянулся на подопечных. – Вот у людей агентура, а вы… Так откуда сын Быкова узнал?

– Так он там живет по соседству и дружит даже с этой внучкой. Говорит, красивая, нравится ему.

У Мишина свело желудок.

Вот он достанет этого ублюдка!!! Вот он ему… Он ему так понравится!!!

– Как зовут этого умника? – процедил он сквозь зубы. – Имя у него есть?

– Димка. Димкой его зовут. Но Василиса его всегда Митькой звала.

– Ладно, разберемся, – скрипнул зубами Олег, и, кажется, все это услышали.

Но мало кто знал, что Митьку этого он видел и даже говорил с ним, как с Яровой теперь. Красивый, сволочь! Наглый и самоуверенный.

– Что дальше? Пришел он к папе, доложился и?..

– Он уже от кого-то узнал, кто именно домом настойчиво интересуется. Снабдил папу координатами. А там потом пошло-поехало. – Катя вдруг снова стала разглаживать скатерть, передвигая с места на место тарелку с макаронами. – Сначала Лешка убил охранников, которые ночью лезли в дом Василисы. Потом поймал этого толстяка и вместе с кишками все из него вытянул. Всю правду. Бросил его в лесочке, добежал до дворика одного, где один дальнобой – ухажер Василискиной внучки – фуру свою оставлял. И в ней свалил, наследил специально. Чтобы отвалили менты, пардон. Чтобы взяли парня и затихли. На фуру его Митька навел. Он глазастый, Митька-то у него! Еще бы, гены какие!.. А потом он отправился по адресу, который ему толстяк нашептал, а там – бац – Гена! Он с ним не церемонился. По роже надавал и повесил.