Новое открытие древней Африки - Бэзил Дэвидсон

Расцвету Аксума способствовала торговля, которая велась на Красном море. По словам некоего грека, посетившего в VII веке н. э. аксумский порт Адулис, этот порт отличался большими размерами и отсюда велась торговля с Индией и Цейлоном. От Адулиса в глубь страны вдоль реки Атбара шли караванные пути, по которым заморские товары проникали в район среднего Нила и Мероэ. Эта торговля обострила враждебные отношения между властителями Куша и Аксума. Война Куша против хабашанов, основателей Аксума, упоминается в мероитских надписях (там, где можно разобрать собственные имена) еще в период правления кушитских монархов Горсиотефа (397-362 гг. до н. э.) и Настасена (328-308 гг. до н. э.). Победа в конце концов осталась за Аксумом. Вскоре после 300 года н. э. Аксум поглотил наконец Куш, и владыка его царь Эзана (возможно, это только предшественник подлинного аксумского завоевателя) отпраздновал свою победу над целым сонмом врагов. На монетах, чеканенных в ранний период его правления, изображены молодая луна и две звезды – символы его языческой веры, но поздние монеты указывают уже на принадлежность к христианству: на них изображен крест. Византийские монахи из Восточной Римской империи успели за это время обратить его в христианскую веру.

Обращение в христианство имело серьезные последствия, и не только религиозного характера. Оно помогло Аксумскому царству и его амхарскому наследнику обрести чувство национального самосознания, обеспечившее государству большую прочность. Вместе с тем отныне войны Аксума с соседями приняли характер религиозных. Укрепив религиозный дух народа, Аксум в то же время изолировался от своих соседей, которые либо почитали Коран, либо поклонялись языческим идолам.

Таким образом, культура амхарского народа, господствующего в нынешней Эфиопии, стала коренным образом отличаться от культуры соседних народов, живущих у его северных, восточных и южных границ. На пути дальнейшего распространения новой техники и новых идей встал культурный и политический барьер.

Однако по крайней мере три характерные черты материальной культуры Эфиопии сыграли важную роль в развитии областей Африки, лежавших к югу от этой страны. К ним относятся террасирование склонов холмов, строительство фортов и крепостей на вершине пологих холмов, а также фаллический культ. Весьма возможно, что каждое из этих трех явлений развивалось совершенно обособленно и даже в далеких друг от друга районах, но сочетание их в Эфиопии – факт слишком интересный и значительный, чтобы оставить его без внимания.

Террасирование склонов и ирригация – неотъемлемая и характерная черта древних цивилизаций Восточной и Юго-Восточной Африки. Эти методы увеличения урожайности издавна были известны в Южной Аравии, где все жители городов могли рассчитывать на высокий жизненный уровень только в том случае, если умели заставить тоненькую струйку воды проделать долгий путь, а также уберечь почву на холмах от эрозии. О том, что террасирование склонов осуществлялось уже в глубокой древности, свидетельствует тот факт, что им пользуются, хотя и в значительно меньших масштабах, некоторые современные африканские племена вплоть до западного Дарфура. Геодезисты обнаружили следы террас в 1958 году на площади примерно в 12 тысяч квадратных миль, начиная от спускающихся с Сахары холмов Гебель Марра и Гебель Си до самых границ Вадаи. Остатки террас можно встретить вблизи потухшего вулкана Гебель Марра, окрестности которого давно уже покинуты людьми.

Жители Эфиопии упорно и настойчиво вели работы по террасированию склонов. После посещения народа тигре в 1893 году Бент так описал ландшафт Еха: «Все окружающие холмы террасированы под сельскохозяйственные культуры... Ни в Греции, ни в Малой Азии я никогда не видел, чтобы террасирование было развито в таких масштабах, как в Абиссинской долине. Должно быть, когда-то сотни тысяч акров тщательно возделывались здесь под сельскохозяйственные культуры, которые занимали склоны почти до самой вершины. Но сейчас здесь не найдешь ничего, кроме ровных линий валиков». Однако террасное земледелие было развито не только в районах Северной Эфиопии в сабейские, аксумские и затем христианские времена. Его следы можно обнаружить и в других местах, например у язычников консо – негритянского племени Юго-Западной Эфиопии. В местах их поселения холмы расчерчены бесчисленным количеством взрыхленных полос.

На первый взгляд, террасное земледелие характерно только для Северной Африки. Однако это далеко не так. Этим методом пользовались древние народы, селившиеся по реке Лимпопо, и особенно в Кении, Танганьике, Родезии и Мозамбике.

Техника сухой кладки, то есть постройка зданий без извести, – еще одно свидетельство высокого строительного искусства древности, известного в Эфиопии и в районе Рога Африки. Упомянутое выше племя консо пользуется ею до наших дней. К востоку от территории консо, за чертой высоких пиков и зеленых долин Южной Эфиопии лежат равнины Сомали, где находится множество развалин средневековых городов, построенных из камня и кирпича. Ученые еще мало знают об истории этих городов. В 1934 году Кёрл обнаружил здесь заросшую кустарником треугольную нишу, выложенную из кирпича и напоминающую по форме древние ниши Дарфура и другие кирпичные строения, встречающиеся к западу до самого Кумби Сале, где, вероятно, была одна из столиц древней Ганы. Этим открытием Кёрл внес вклад в изучение загадочных и взаимосвязанных африканских культур тех далеких времен. Находки ученого помогают установить связь и обмен идей между странами, которые, как нам кажется теперь, настолько оторваны друг от друга, что трудно даже предположить существование какой-либо исторической общности между ними. И снова мы убеждаемся, что видимость обманчива, хотя пока еще не известно, какими путями, когда и как древние народы оказывали влияние друг на друга.

Ко всему этому фаллический культ, нашедший воплощение в памятниках древней Эфиопии, добавляет некоторые специфические черты. К югу от Аддис-Абебы, в горных долинах Сидама и Борама, которые постепенно переходят в равнины Северной Кении, попадается множество каменных монолитов, имеющих форму фаллоса. Иногда на этих сооружениях, достигающих в высоту примерно 10-12 футов, встречаются непонятные надписи и загадочные символы, но чаще надписи отсутствуют. Монолиты не похожи на надгробия, никто не знает, когда они появились, и местные жители не смогут ничего рассказать вам о них.

Наряду с этими высокими гранитными монолитами кое-где попадаются каменные столбы, иногда с надписями, а иногда без них. Возможно, это современники монолитов, а может быть, их воздвигли еще раньше. Часто на этих камнях находишь изображение меча или кинжала; впрочем, форма кинжалов, судя по рисунку, дает основание считать, что местные резчики по камню трудились здесь сравнительно недавно. Ученые не располагают сведениями, которые бы говорили о близком родстве этих изображений с безусловно более древними изображениями кинжалов в Европе бронзового века в Стоунхедже или Карнаке, хотя на первый взгляд они до курьеза схожи.

«Мы не имеем ни малейшего представления о возрасте этих камней, – писал Хантингфорд в 1950 году. – Однако весьма вероятно, что некоторые камни, например менгиры Аксума и, пожалуй, камни с изображением мечей, относятся к аксумскому периоду... а другие, в том числе фаллические камни, – к сравнительно недавнему времени».

Следы фаллического культа попадаются во многих местах. Явно фаллические надгробия есть на островах Багиуни, неподалеку от берега Сомали, а на материке их можно заметить в отдаленных районах юга, вплоть до Багамойо в Танганьике. Некоторые минареты в северной части побережья по форме определенно напоминают фаллос и вносят, таким образом, еще одну своеобразную струю в специфически исламскую культуру Восточной Африки. По мнению некоторых специалистов, это прославление детородного органа в архитектуре заимствовано из Индонезии, но большинство ученых предпочитает не высказывать своего мнения. В древности фаллический культ в той или иной форме существовал у многих племен и народов, и следы его можно найти в различных частях Африки. Тем не менее Эфиопия являет нам совершенно особую картину.

Точно так же озадачивают ученых форты и здания, возведенные на вершинах холмов, потому что с таким явлением они сталкиваются и в Южной Родезии, и в Анголе, и даже в Басутоленде. Может быть, в условиях пересеченной местности с отлогими холмами это был наилучший способ защиты от неприятеля. Может быть, это отражает, вдобавок, направление «дрейфа культуры» и, следовательно, направление миграции. Давайте сравним два поразительно похожих описания, из которых одно касается Эфиопии, а другое – Северного Трансвааля, отстоящего от нее более чем на две тысячи миль.