Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

"Кто разрежет хлеб земной на ломти..."

Кто разрежет хлеб земной на ломти,Кто другому даст земной приют?У центральных бань поют: идемте.Женщины голодные поют.

Я иду под тяжкой, тяжкой ношей,Песню невеселую несу,А весенний день такой хорошийДаже в этом каменном лесу.

Как и там, и здесь февраль растаял,Здесь людская мутная вода.Льется по панелям муть густая,Пенится глазами как всегда.

Где сложу я камень песни этой,Где я плечи томно разогну, –Над дешевой женщиной раздетойИль в твоем, любимая, плену.

Я земной сегодня, настоящий,Мне как ноша песня тяжела.Там во мне звенят земные чащиДикого нетронутого зла.

"Прохладой белый день обуздан..."

Прохладой белый день обуздан,Покрыт попоной заревой,Пасется добрый конь ОрмуздаИ пахнет мертвою травой.

О, месяц, розовая рана,В моем саду закровоточь,Со мною ночка Аримана,Его мерцающая дочь.

Ее как скрипку зацелую,Узнаю песни вязкий хмель,Я вспомню хаос, ночь былуюВ цветах исчезнувших земель.

Там ветер необыкновенный,Какой бывает лишь во сне,Качает голубые веныКак ветви вечности во мне.

"Я знаю, знаю: дети вы..."

Я знаю, знаю: дети вы,Боитесь розовой геенны,Для вас в туманах синевыЗакрыт паноптикум вселенной.

И вход в него для вас не прост,И входа нет на свете строже,Колючей проволокой звездОт суеты он огорожен.

Вон тени вытянулись в рядУ бронзовых ворот заката,Все ждут пока не отворят,Уж небо низко и покато.

Но мне вручили тонкий ключ,Я за ворота проникаю,Мне ужас бездны не колюч,И с песней я иду по краю.

А вы, вы не раскрыли глаз,Вы кинулись назад как дети,Увидевшие в первый разСеанс мелькающих столетий.

"У владыки людей Соломона..."

У владыки людей СоломонаБыло юных цариц шестьдесят,Но томил его неугомонноСуламифи газелевый взгляд.

Он забыл о трехбуквенном перстне,Он прекрасно пергамент зажег,И сгорел на костре Песни ПеснейНаслажденья вкушающий бог.

У владыки чертей АсмодеяБыло столько же милых старух,Столько ж бабушек талмуда умных,Где на столбиках корчится дух.

В них раввины, от споров седея,Роковую вонзали иглу,Но средь жен своих свято-бесшумныхВозлюбил Асмодей Каббалу.

В каждой букве он бога заставилШевелить вечной тайны лицом.От любви человеком стал дьявол,Человек стал геенны жильцом.

"На черном дне огромных глаз..."

На черном дне огромных глаз,Как звезды светлых и холодных,Храни взаимности запасДля сумасшедших и голодных.

И я приду к тебе, приду,Как ты не раз, не раз хотела,И буду я просить в бредуКусочек трепетного тела.

И страсти странный карандашТвои сгустит крутые брови,И ты мне трепет весь отдашь,По приказанью знойной крови.

"В твоих глазах горят бериллы..."

В твоих глазах горят бериллы,Когда встречаюсь я с тобой.Не оттого ли вечер милыйЗеленовато-голубой?

Твои плеча светлей омелы,Цветущей первую весну.Не оттого ли месяц белыйЯ полюбил и не усну?

Ты не моя жена – чужая.Всю ночь, всю ночь не оттого ль,Как соловей не умолкая,Пою печаль свою и боль?

СКРИПКА

Ты бездна земная, но песниТам вьются назло небесам,Такой смастерить еще скрипкиНе мог Страдивариус сам.

Шопен серенады прелестнейЕще не придумал, чем та,Когда с твоих губок улыбкиМои выпивают уста.

С египетской скупостью гордойИсполнены груди грудей,Грозит неизбежное счастьеНа выпуклой ножке твоей.

Но лучшие в мире аккордыЯ слышу над сердцем твоим,Когда мы в скрипичные части,Что мастером скрыты, летим.

1918

"О, ты одна из тех блондинок..."

О, ты одна из тех блондинок,Из-за которой я готовПойти с врагом на поединокИ умереть среди цветов.

Но лучше мне остаться вживе,Чтоб миру каменному петь,Что солнечной змеи красивейТвоей косы литая плеть.

Но, может быть, и песен лучше –Отвага светлая – расплестьОгонь косы твоей дремучейИ взять, что в женщине лишь есть.

"У вас тяжелая душа..."

У вас тяжелая душаИ тело легкое как дым,А я, по-вашему, паша,Востоком пьяный золотым.

И я хотел бы встретить васКупчихой русской, золотой,С вином качающихся глаз,С метелью белой под фатой.

Я разорвал бы ту фату,В метель пошел бы я гулять,За то что сердцем я цвету,И снится мне любовь опять.

"И тела розовая тьма..."

И тела розовая тьма,И голубой фарфор белков.Мне ясно снятся терема,Московский снится мне альков.

И ты красиво там грустишь,В цепи томишься кружевной,И реет ночи древней тишьИ в грудь, и в плечи бьет луной.

О, если б нынче та пора!Я был бы первый твой герой.Порой ты, как сестра Петра,Как Годунова дочь, порой

"Под лазурью выцветшей..."

Под лазурью выцветшейВ дикой сторонеБудь моей владычицейИ приди ко мне.

Слышу лунный реквием,Над могилой жду,Голубые ветки емВ розовом аду.

Ты идешь, из бархата,Из улыбки шаг,А на мне распахнутаЛипкая душа.

Блеск во мне, роса во мне,То белки твои.Я в белейшем саване,В лепестках любви.

КАЗНЬ

I

Десятки лет мы казни ждем,Приговоренные заране.Нас дни секут косым дождем.Десятки лет мы казни ждем.Пред нами вырыт водоем, –Творец-палач, твое старанье.Десятки лет мы казни ждем,Приговоренные заране.

II

Народы пьяные шумят,Бряцая золотом и ссорясь.Венок певца давно помят.Народы пьяные шумят.А я влюблен от губ до пят,Любимых глаз мне светит прорезь.Народы пьяные шумят,Бряцая золотом и ссорясь.

III