Одна на Троих - Уля Ласка

Разговор с Власовой проходит на удивление спокойно, как будто Маша своей предварительной беседой настроила Аллу Алексеевну на нужный лад. Необычно и очень удобно!

Мы завершаем беседу с обоюдной выгодой и достаточно быстро, но по моим подсчётам цветочек все равно должен быть уже тут.

Неприятный озноб охватывает плечи и растекается по верхней части спины.

Возвращаюсь на свой первоначальный наблюдательный пункт, сканируя взглядом зал в надежде идентифицировать знакомый силуэт.

А если в туалете ей стало плохо? – прилетает идиотская по нелепости мысль, но я уже практически решаюсь проверить эту версию, когда, наконец–то, обнаруживаю нашу Машу.

В компании. . .

В компании. . . Крапивина.

Они все сговорились?

За последние пять лет он не был здесь ни разу, даже представители появлялись от силы пару раз.

А сейчас. . . собственной персоной, и с нагло лежащей на Машиной талии рукой.

Да, они знакомы. . .

Да, вполне вероятно, чуть ближе, чем мы себе представляли. . .

Но позволять мужику, поставившему тебя на кон в споре как ни в чем не бывало лапать себя на людях?

Меньше чем за полминуты оказываюсь рядом, пара манипуляций с Крапивинской рукой, и он со сдерживаемым стоном отступает от Маши.

Внимательно вглядываюсь в её лицо.

Нет, не позволяла, но и послать прилюдно не смогла.

Основы деловой этики вбитые за годы учебы. . .

Вот и оставляй цветочек без присмотра. . .

– Маша, у нас ещё несколько дел, – подхватываю я ее локоть, разворачивая к себе и полностью игнорируя Крапивина.

– Цветочек, как закончишь, я тебя жду, первый танец мой! – прилетает мне в спину.

От того, чтобы не вырубить его одним прямым ударом, Крапивина спасает. . . деловая этика. . . не моя. . . Маши.

Она цепко обхватывает мои запястья, фиксируя в пространстве и не позволяя развернуться.

Так. . . Нужно будет в понедельник же отправить её к Лешкиному тренеру по самообороне. Лишним не будет.

– Илья Константинович, всё в порядке, – Маша пытается поймать мой расфокусированный взгляд берсерка, – он специально, – добавляет она шепотом, приподнимаясь на носочки, прижимаясь ко мне для устойчивости и вынуждая склонить голову. – До того как он увидел вас, мы просто разговаривали.

– Разговаривали? – её близость, волшебным образом сбивает напряжение, так, словно отрезает от внешнего мира и все окружающее становится незначительным, неважным.

Она хочет опуститься, выполнив свою задачу, но теперь уже я не позволяю, перехватывая и удерживая.

– Он интересовался, как у меня дела и не. . . издевается ли надо мной Никита Владимирович. . . – опускает она взгляд. – Ну и наставлял, что если будет хоть одно противоправное действие с его стороны, я могу послать всё к чёрту. . .

– Предлагал содействие? – мне важен этот ответ, потому что он четко покажет реальную заинтересованность Крапивина в Маше.

– Нет, – совсем тихо произносит она.

– Предложит, – заверяю её я, потому что мне нестерпимо хочется вернуть улыбку на её губы.

Цветочек удивленно приподнимает голову.

– Он только приехал и ещё не в курсе твоей беседы с Донцовым, но можешь быть уверена, ему в подробностях перескажут и тогда. . .

Я получаю желаемое – лицо Маши просветляется, в глазах вспыхивают хитрые огоньки, а довольная улыбка не заставляет себя долго ждать.

– Пошли к закускам, – предлагаю я больше для себя, чтобы всё–таки выпустить её из рук. – Будет преступлением, заплатив столько за присутствие, не оценить их.

Согласный кивок, и мы начинаем продвижение к самой переполненной части зала.

– Илья Константинович, – решается задать вопрос Маша, когда, отвоевав себе пару тарелок с потрясающими деликатесами, мы устраиваемся в относительно спокойном месте, – а почему Донцов назвал вас высокомерными хамами?

Зависаю на секунду, решая то ли восхититься, то ли оскорбиться её прямолинейностью.

Издержки неформального общения, но мне чертовски нравятся остальные его бонусы, поэтому:

– С подачи Соболева.

– А–а–а, – понимающе тянет она.

– Хочешь подробности?

– Если можно, – волны любопытства уже вовсю плещутся в ее глазах.

– Дела с ним по поводу всего лицензирования вела Марго, но Никита стал свидетелем одного не совсем корректного их разговора, в контексте "мы же взрослые люди, чего ты ломаешься". У Марго огромный опыт, в отличие от тебя Маша, – не забываю я вставить в свой рассказ и воспитательный элемент. – Она точно бы выкрутилась, а мы получили всё, что требовалось. Никита решил по–другому.

– Что он сделал? – глаза цветочка становятся похожи на блюдца.

– Поговорил, и мы застряли.

Мне, кажется, или я улавливаю оттенок разочарования в её глазах?

– Конечно, знает с кем чревато распускать кулаки. . .

– Маша, я повторно рекомендую тебе, вот так же откровенно, как о хамах, спросить Никиту о его кулаках.

– Уверены, что со мной он тоже только поговорит? Я же не Донцов, – хватается она за свою взаимную обиду на Соболева.

– Уверен.

– Тогда ладно, вам я доверяю, – забирает она из моих рук пустую тарелку, водружая на свою, и тут же вручая их проходящей мимо официантке. – Сейчас я ещё к Сониной и Довлатовой, и наши обязательные пункты выполнены, – гордо расправляет плечи Маша.

– Потом ко мне, – соглашаюсь я с её планом, – первый танец МОЙ!

– Ну уж точно не Крапивина, – сводит она всё к шутке.

А меня это здорово задевает.

Поэтому за всеми передвижениями Маши я слежу с утроенным вниманием и, когда на горизонте вновь начинает маячить Крапивин, рушу все его планы, приглашая её первым.

Лёгкая мелодия, скольжение по ещё практически пустому пространству, позволяет