Стихотворения - Владимир Набоков

273. «Давно ль — по набережной снежной…»{*}

Давно ль — по набережной снежной,в пыли морозно-голубой,шутя и нежно, и небрежно, —мы звонко реяли с тобой?

Конь вороной под сеткой синей,метели плеск, метели зов,глаза, горящие сквозь иней,и влажность облачных мехов,

и огонек бледно-лиловый,скользящий по мосту шурша,и смех любви, и цок подковы,и наша вольная душа, —

всё это в памяти хрустальной,как лунный луч, заключено…«Давно ль?» — и вторит мне печальнолишь эхо давнее: «Давно…»

<1921>

274. ХРАМ{*}

Стоял костел незрублены,а в том костеле три оконечки…

(Стих калик перехожих)

Тучи ходят над горами,Путник бродит по горам,На утесе видит храм:Три оконца в этом храмеНебольшом, да расписном;В первом светится оконцеОслепительное солнце;Белый месяц — во втором;В третьем звездочки… Прохожий!Здесь начало всех дорог…Солнце пламенное — Бог;Месяц ласковый — сын Божий;Звезды малые во мгле —Божьи дети на земле.

<4 декабря 1921>

275. «В переулке на скрипке играет слепой…»{*}

В переулке на скрипке играет слепой,           Здравствуй, осень!Пляшут листья, летят золотою толпой.           Здравствуй, осень!Медяки из окна покатились, звеня.           Славься, осень!Ветер легкими листьями бросил в меня.           Славься, осень!

<7 декабря 1921>

276. НОЧЬ{*}

Уж догорел лучистый крайлетучей тучки, и, вздыхая,ночь подошла… О, голубая,о, величавая, сияй,сияй мне бесконечно: всюду,где б ни застала ты меня, —у кочевого ли огня,иль в гордом городе, — я буду,о, звездная, как ныне, радтвоей улыбке непостижной…Я выпрямлюсь и взор недвижныйскрещу с твоим! О, как горят,ночь ясная, твои запястья,да, ослепи, да, опьяни…Я лучшего не знаю счастья!Ночь, ты развертываешь райнад темным миром и, вздыхая,на нас глядишь… О, голубая,о, величавая, сияй!

<22 декабря 1921>

277. ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ{*}

Стою я на крыльце. Напротив обитаетценитель древностей; в окошке пастушокточеный выставлен. В лазури тучка тает,          как розовый пушок.

Гляди, фарфоровый, блестящий человечек:чернеют близ меня два голых деревца,и сколько золотых рассыпленных сердечек          на ступенях крыльца.

8 ноября 1921; Кембридж

278. «Мне снится: карлик я. Меня скрывают травы…»{*}

Мне снится: карлик я. Меня скрывают травы;Так страшно: крот — медведь, оса — крылатый тигр.Вот жук, огромный жук, лоснящийся, лукавый;Вот лягушат семья; боюсь их сонных игр…

Кто примет странника, кто сердце успокоит?Там, где вчера упал березовый листок,Там в келье молится мохнатый червячок;Я постучусь к нему: он добрый, он откроет…

<1922>

279. «Мы вернемся, весна обещала…»{*}

Мы вернемся, весна обещала,о, мой тихий, тоскующий друг!Поцелуем мы землю сначала,а потом оглядимся вокруг.

Позабудем о пляске и плачебесновато уродливых дней…Мы вернемся. Всё будет иначе,где горячий был некогда луг.

Мы дороги иные отыщем,мы построим иные дома…Зреет нива на кладбище нищем,где гроздилась зеленая тьма.

Млеет зелень младенческой рощи,где горячий был некогда луг.Всё иначе, отраднее, проще,чем мы думали, милый мой друг!

<Январь 1922>

280. «Уста земли великой и прекрасной…»{*}

Уста земли великой и прекраснойв уста целуют жизнь мою.Я брежу радугами страстнои млечный свет из лунной чаши пью.

И я храним надеждой беззаветной:я верю — Бог позволит мнехоть луг один земли стоцветнойзапечатлеть на тленном полотне.

<Январь 1922>

281. «Ночь бродит по полям и каждую былинку…»{*}

Ночь бродит по полям и каждую былинкуобводит узкою жемчужною каймой,и точно в крупную, дрожащую росинкуземля заключена, средь вечности немой.

И светится трава, и клевер дышит сладко,и дымка зыблется над пухом полевым,и смерть мне кажется не грозною загадкой —а этим реющим туманом медовым.

<Январь 1922>

282. «Шепчут мне странники ветры…»{*}

Шепчут мне странники ветры:брат, вспоминаешь ли ты?Утром, на севере светлом,выше и тоньше цветы.

Дымчато влажное поле,воздух — как детство Христа…Это ль не лучшая доля?Это ли не красота?

Стелется розовый шелестчистой зари по лесам…В небе ли солнце, в душе ли —ты и не ведаешь сам…

<Январь 1922>

283. ЗНАЕШЬ ВЕРУ МОЮ?{*}

Слышишь иволгу в сердце моем шелестящем?Голубою весной облака я люблю,райский сахар на блюдце блестящем;и люблю я, как льются под осень дожди,и под пестрыми кленами пеструю слякоть.Есть такие закаты, что хочется плакать,а иному шепнешь: подожди.Если ветер ты любишь и ветки сырые,Божьи звезды и Божьих зверьков,если видишь при сладостном слове «Россия»только даль, и дожди золотые, косые,и в колосьях лазурь васильков, —я тебя полюблю, как люблю я могучий,пышный шорох лесов, и закаты, и тучи,и мохнатых цветных червяков;полюблю я тебя оттого, что заметишьвсе пылинки в луче бытия,скажешь солнцу: спасибо, что светишь.

    Вот вся вера моя.

<22 июня> 1922

284. ПЕТЕРБУРГ{*}

Он на трясине был построенсредь бури творческих времен:он вырос — холоден и строен,под вопли нищих похорон.

Он сонным грезам предавался,но под гранитною пятойдо срока тайного скрывалсямир целый — мстительно-живой.

Дышал он смертною отравой,весь беззаконных полон сил.А этот город величавыйглаву так гордо возносил.

И, оснеженный, в дымке синей,однажды спал он — недвижим,как что-то в сумрачной трясиневнезапно вздрогнуло под ним.

И всё кругом затрепетало,и стоглагольный грянул зов:раскрывшись, бездна отдавалазавороженных мертвецов.

И пошатнулся всадник медный,и помрачился свод небес,и раздавался крик победный:«Да здравствует болотный бес».

<Июнь 1922>

285. ВЕСНА{*}

Ты снишься миру снова, снова, —весна! — я душу распахнул;в потоках воздуха ночногоя слушал, слушал горний гул!

Блаженный блеск мне веял в очи.Лазурь торжественная ночитекла над городом, и там,как чудо, плавал купол смуглыйи гул тяжелый, гул округлыйвсходил к пасхальным высотам!

Клубились бронзовые волны,и каждый звук, как будто полныйгустого меда, оставлялв лазури звездной след пахучий,и Дух стоокий, Дух могучийвосторг земли благословлял.

Восторг земли, дрожащей дивноот бури, бури беспрерывнойеще сокрытых, гулких вод… —я слушал, в райский блеск влюбленный,и в душу мне дышал бездонныйзолотозвонный небосвод!

И ты с весною мне приснилась,ты, буйнокудрая любовь,и в сердце радостном забиласьглубоким колоколом кровь.

Я встал, крылатый и высокий,и ты, воздушная, со мной…Весны божественные сокио солнце бредят под землей!

И будут утром отраженья,и световая пестрота,и звон, и тени, и движенье,и ты, о звучная мечта!

И в день видений, в вихре синем,когда блеснут все купола, —мы, обнаженные, раскинемчетыре огненных крыла!

<Июль 1922>

286. СУФЛЕР{*}