Призма тишины - Роман Викторович Титов

пробиваться сквозь облака, золотили шпили сенатской ротонды и дворца представителей, придавая им оттенок сказочной реальности – немного неуместной, учитывая ситуацию, из-за которой мы с Эйтн здесь оказались.

– Не думал, что когда-нибудь попаду сюда, – тихонько проговорил я, вопреки желанию, все же завороженный великолепным зрелищем.

– Лейр в сердце Империи, – хмыкнули с противоположной стороны. – Должно быть, чувствуешь себя особенным, а?

Я перевел взгляд на главаря, потом опустил взгляд на обожженную ладонь. Теневое пятнышко оставалось практически незаметным, как и легкий зуд. На пробу сжал и разжал кулак, но самих Теней касаться пока не рисковал. Вслух я сказал:

– Кем угодно, только не особенным.

«Маски» снова захмыкали – каждый на собственный лад, – но до самой посадки ни слова больше не проронили.

Корабль тем временем, совершив небольшую петлю вокруг огромного техноострова, на фоне которого казался лишь мошкой, выбрал одну из посадочных площадок, плоским лепестком выступавшую из основания одного из конусов поскромнее, и, наконец, приземлился.

Едва двигатели смолкли, меня бесцеремонно сдернули с кресла.

– Давай, лейр, пошевеливайся.

Я не стал сопротивляться и, периодически подталкиваемый сзади, зашагал к выходу. Несмотря на грызущее глубоко внутри чувство беспомощности, я все же не мог не поддаться природному любопытству и не испытать крошечное удовлетворение из-за того, что вот-вот ступлю на поверхность планеты, о которой столько слышал и читал. Явный сарказм в словах главаря, тем не менее, не отменял смысла сказанного: «лейр в сердце Империи!». Это что-то да значит.

Наверное, стоило сказать, что с Эйтн теперь обходились не в пример учтивей. Само собой, расшаркиваться и подавать руки никто не стал, однако заносчивой наглости в поведении заметно поубавилось. Словно до пленителей наконец дошло, с кем именно они имеют дело. Кроме того, в отличие от моих, ее руки утяжелять магнитными наручниками никто не стал.

Свет, шум и запахи оглушили, стоило только спуститься по рампе на площадку. Я инстинктивно потянулся к Теням, чтобы укутаться в них на манер плаща, но обожженную руку дернуло, так что пришлось оставить попытки защититься и окунуться в местную атмосферу как есть. Соль и йод, растворенные в прохладном воздухе щекотали ноздри. Уши порой закладывало от пения волн, разбивавшихся о поддерживавшие город пилоны. Жутко захотелось подойти к краю площадки взглянуть вниз, но иррациональный страх оказаться подхваченным ветром и унесенным в пучину удержал от этого поступка. Пришлось сосредоточить внимание на плавных изгибах строений, нависавших над нами. Массивные, но изящные башни, казалось, скрывали внутри себя иной мир, отличный от того, что представал снаружи.

Со стороны Мас Пирей выглядел настолько же сказочным, насколько прогнившим было его нутро.

Блеск солнца, отражавшегося от бесконечного числа окон и шпилей, отлично маскировал ложь и алчность, призраками носившимися по широким галереям и путаным коридорам. Проникая в мысли местных жителей, они отравляли сердца, превращая жажду господства едва ли не над всей Галактикой в практически столь же неотъемлемую часть бытия, как необходимость есть или дышать.

Подумав об этом, я улыбнулся саблехвостой чайке, усевшейся на краю площадки и с интересом косившейся на нашу группу. Мастер Ри Шенг остался бы доволен плодами, что принесли его уроки. Я ожидал, что кто-нибудь обязательно спросит, что именно меня так развеселило, но ни Эйтн, ни кого-то из «масок» это, похоже, не интересовало.

Окруженные троицей в броне, мы вдвоем зашагали в сторону небольшого, но изящного прыгуна. Зеркальные двери распахнулись, позволив взобраться в роскошный салон, обитый белой кожей. Робот-пилот, устроившийся за перегородкой, восторженно приветствовал:

– Леди Аверре! С возвращением домой!

Мрачная и молчаливая Эйтн заняла место первой, затем на чуть скрипнувшем сиденье расположился я, а следом – и все три «маски». Поймав себя на мысли, что не прочь выяснить личности своих пленителей, я удивился собственному спокойствию. Странные дела, сопровождавшие каждое мое действие с Тенями, по идее должны были вселять страх. Мне следовало трепетать перед тайной, позволившей серым рожам отразить мою атаку. Испытывать ужас перед немощью. И бесноваться всякий раз, как только дело доходило до провальных попыток завершить миссию, которой озадачила Мама Курта. Но ничего подобного. Если подбирать сравнения, то я походил на гладь местного океана – обманчиво невозмутимый.

– Может, браслетики снимите?

Я приподнял скованные руки, но вместо свободы лишь получил назад сумку с головой робота. Ну, хоть что-то.

Прыгун оторвался от площадки настолько плавно, что я бы этого не заметил, если б во все глаза не таращился на простиравшийся за окном кабины город. Что ни говори, а изучать голограммы в инфосети и смотреть на архитектурный шедевр воочию – совсем не одно и то же. Можно вообразить себе степень восхищения, но испытать его поистине не удастся. Проворная машинка тем временем влилась в поток воздушного транспорта, рассекавшего пространство между колоссальными башнями.

Сам полет длился недолго. Менее чем за пять минут мы добрались до одной из игольчатых башен, располагавшихся в небольшом отдалении от основных и куда более массивных строений. В сравнении с ними, башня казалась вздымавшимся прямо из воды километровым шпилем цвета старинной бронзы с нанизанными на него перламутровыми бусинами разного калибра.

– Твое агентство внешних исследований? – в полголоса спросил я Эйтн.

Она молчала почти минуту, в течение которой прыгун успел пристыковаться к одному из посадочных рукавов, крестом выступавших из основания башни прямо под одной из самых крупных «бусин».

– Мой дом. – От тона, которым Эйтн произнесла эти два простых слова, мурашки прокатились по всему моему телу.

Не зная, что на это сказать, я попытался пошутить:

– Не так уж и убого.

Это было непросто заметить, и все же мне удалось: уголок рта Эйтн дрогнул.

Очутившись снаружи, я ожидал, что ветер на такой высоте будет сбивать с ног, однако оказался слегка разочарован легким океаническим бризом.

– У вас тут и погода контролируется? – Поборов внутреннюю дрожь, я рискнул приблизиться к краю и все-таки выглянуть через край. Если б мне вдруг вздумалось пригнуть, то до воды пришлось бы лететь никак не меньше нескольких минут.

– Шагай прямо, – рыкнул главарь «масок», оттащив меня от края и подтолкнув в направлении двери, ведшей внутрь башни. Стоило приблизиться, инкрустированные тонкой металлической вязью створки распахнулись, пропуская внутрь богато обставленного интерьера.

Из-за широких окон от пола до потолка, недостатка в освещении не было, и все равно это не помешало тем, кто руководил дизайном, разместить на стенах и потолке множество изящных светильников. Внутренние стены, обшитые панелями насыщенного темно-алого оттенка, представляли собой лабиринт