Невидимые линии. Границы и пояса, которые определяют мир - Maxim Samson

временем позволил прокурорам предъявлять обвинения участникам преступных группировок и сажать их в федеральную тюрьму строгого режима. Однако строгие наказания встречают яростное сопротивление не только со стороны членов банд, но и целых сообществ. Одним из ярких примеров является Закон об усилении и предотвращении уличного терроризма (STEP) 1988 года, который сделал участие в деятельности банд уголовным преступлением, но его строгое применение - включая "усиленные" наказания, когда преступление связано с бандой - уже давно критикуется за ограничение возможности перевоспитания четырнадцатилетних подростков. Еще одно противоречие связано с гражданскими судебными запретами, которые были впервые введены в 1980-х годах, чтобы ограничить права членов банд собираться в определенных районах, а также предоставить правоохранительным органам новые полномочия по остановке и обыску. Первоначально предполагалось запретить такие безобидные действия, как собирание в группы по два человека и более и пребывание на улице более пяти минут. Однако в связи с ущемлениемгражданских свобод каждого человека судебные запреты были изменены и стали запрещать более очевидные антиобщественные действия, такие как вандализм, незаконное проникновение на территорию, преследование, запугивание, публичное мочеиспускание и дефекацию, а также использование бандитских цветов и знаков рук.

Несмотря на некоторые успехи в снижении числа тяжких преступлений, таких как нападения, судебные запреты продолжают вызывать споры. Карты, на которых отмечены территории банд и их границы, публикуются в Интернете, что чревато дальнейшей стигматизацией этих районов из-за повышенного внимания к ним со стороны полиции. Местные сообщества уже давно утверждают, что судебные запреты позорят целые районы - особенно те, где проживают преимущественно чернокожие и латиноамериканцы, - и подвергают их непомерному полицейскому наблюдению и преследованию, включая неправомерные аресты.Группы защиты гражданских свобод долгое время боролись за то, чтобы полиция не покрывала запретами большие районы города, а также добивались того, чтобы люди, многие из которых больше не живут в этом районе и не связаны с бандой,могли оспорить свое причисление к банде в суде, и в декабре 2020 года им удалось добиться прорыва.

Кроме того, еще до конца двадцатого века была создана база данных CalGang по всему штату для сбора информации о всех, кто подозревается в деятельности банд или в контакте с ними. Однако, несмотря на минимальные доказательства принадлежности к банде, в список попадает большое количество латиноамериканцев и чернокожих мужчин, включая тех, кто занимается вмешательством в дела банд, чья работа заключается в общении с членами банд. В ходе проверки, проведенной штатом в 2016 году, было обнаружено, что в список попадают даже младенцы, если исходить из возраста людей на момент поступления. И как только человек оказывается в CalGang, даже незначительное преступление может привести к чрезмерно большому сроку заключения. Летом 2020 года полиция Лос-Анджелеса решила больше не ссылаться на эту базу данных, стремясь повысить ее подотчетность и доверие к ней со стороны членов сообщества.

В Калифорнии за решеткой находится непропорционально большое количество чернокожих мужчин и женщин, что является отражением системного расизма в судебной системе и обществе США в целом.* Стратегии сотрудничества с участием религиозных лидеров, родителей, педагогов, бывших членов банд и молодежных программ справедливо хвалят за их роль в снижении количества убийств, но, к сожалению, преступность банд имеет тенденцию колебаться, а не идти по нисходящей линии. Перемирия - в том числе заключенное между Bloods и Crips в 1992 году - ненадолго дали надежду на то, что мосты между этими группировками когда-нибудь будут восстановлены. Но нередко члены банд, особенно молодые, возвращаются к тому, что они считают единственной доступной им возможностью.

Преступность, совершаемая бандами, имеет тенденцию к самоподкреплению.Не только местныежители часто чувствуют себя вынужденными вступать в банду в поисках социально-экономической мобильности, статуса и безопасности, но и бизнес регулярно вытесняется из-за риска насилия и вандализма, в результате чего у общества остается меньше возможностей для альтернативного заработка, меньше налоговых поступлений для "очистки" района и больше заброшенных помещений, которые могут занять банды. Преступность банд, несмотря на потенциально огромные суммы денег, которые циркулируют среди их членов,обходится дорого. Она сковывает пораженные районы в круговороте спровоцированного беспорядка и переключает на себя все внимание. Даже несмотря на то, что благодаря джентрификации многие люди стали охотнее посещать или жить в некоторых центральных и внутренних районах города, а также в некоторых частях давно стигматизированного Южного Центра Лос-Анджелеса, который в 2003 году избавился от "Центрального" в своем названии в качестве косметического, но удивительно эффективного шага, очаги бандитской активности остаются. Парки, которые долгое время были опасными и неконтролируемыми местами, конечно, стали безопаснее, но остается ощущение, что интенсивность преступности уличных банд в Лос-Анджелесе никогда не удастся искоренить. В районе Скид-Роу, расположенном в центре города, люди, оставшиеся без крова, регулярно становятся жертвами банд и подвергаются насилию, а в некоторых северных пригородных районах, как выяснилось на собственном опыте, преступность банд может просто мигрировать. Сегодня, по оценкам Департамента полиции Лос-Анджелеса, только в городе насчитывается более 450 банд и 45 000 членов банд, не считая гораздо более крупного столичного региона, в котором проживает в три-четыре раза больше членов каждой из них. Различия между границами патрулирования, политикой и практикой LAPD и LASD еще больше усложняют работу полиции в городе.

Преступность банд также продолжает развиваться. Сегодня существует множество банд, которые, несмотря на свое уличное происхождение, частично действуют из частных помещений, таких как дом, особенно через Интернет, за которым пристально следят правоохранительные органы. Однако традиционная борьба за территорию никуда не исчезла: спор в социальных сетях или спорная продажа наркотиков в даркнете могут быстро перенестись обратно на улицу.свою очередь, полиция Лос-Анджелесаза последние два десятилетия освоила географические информационные системы (ГИС), что позволило ей более эффективно составлять карты преступной деятельности и таким образом определять места, где полицейские ресурсы наиболее необходимы. В отличие от карт запретов, которые предполагают, что границы уличных банд статичны, эти карты позволяют полиции реагировать на преступную деятельность в режиме реального времени. Во многих случаях им удается предвидеть активность банд до того, как она становится опасной, но им постоянно приходится следить за тем, что стало изменчивым образом жизни.

Пожалуй, ни одна группа не осознает так остро трудности, связанные с выделением членов банд и продолжением жизни за их пределами, как те, кто покидает своих сверстников, чтобы выработать новый образ жизни. Это не просто отказ от членства. Бывали случаи, когда на бывшего члена уличной банды, не имевшего намерения причинять неприятности, нападали и убивали просто потому, что в нем узнавали старого врага местного конкурента. Другие продолжают подвергаться нападениям и арестам со стороны сотрудников правоохранительных органов. Клеймо судимости может