Диссертация - Марина Столбунская

– Да, видел в кино. Будете проверять? – он заинтересовался.

– А тебе хочется? – прищурившись, спросил Марк.

– Интересно.

– Значит, будем. Я дам тебе картинки, а ты будешь говорить, что ты видишь на них в целом и по частям? Что бы это могло быть? Готов?

– Да. – Он вытер остатки слёз с лица и воодушевился.

Тест Роршаха поднял Вадиму настроение, он разглядывал карточки, делал довольно много предположений, не боясь раскрыться. Некоторые были очень необычны.

– Фея на горе, ночью.

– Почему ночью?

– А что ей делать там днём? – смеялся мальчик.

– А это?

– Супергерой, разрушающий мир.

– Именно разрушающий? Не спасающий?

– Да.

– Где ты это увидел? Покажи, – прищуривался Марк.

– Вот здесь, смотрите, сила от него исходит чёрная. А вот эта – богомолы, которые борются на фестивале красок холи.

Раевский сказал бы, что они весело провели со смышлёным юношей время, обсуждая картинки.

– Ты бы хотел сейчас вернуться домой, Вадим? – в конце беседы спросил Марк.

– Я думал, мы с ней на одной стороне. А теперь я не знаю, – грустно ответил он.

– Ты ни разу не назвал отца «папой» и о маме говоришь «она». Ты это осознаёшь?

– Да, осознаю. Не могу, язык тяжёлый делается. Лучше в спецшколу. Вы же напишете там? – юноша посмотрел на психиатра с надеждой.

– Суд будет решать. Твоя мама могла быть в состоянии аффекта, не делай поспешных выводов. Скажи, если бы ты мог предугадать реакцию матери, ты сделал бы это?

– Да, – не задумываясь уверенно кивнул мальчик. – Я должен был её защитить.

Беседа была окончена. Вадима увели в его камеру, Раевский покинул здание и поехал в больницу, где он в тишине кабинета напишет заключение психиатрической экспертизы. Сопереживал ли он мальчику? Нет. Ничего нового он не услышал.

Подъехав к больнице, Марк припарковался на стоянке и медленно вышел из машины. У входа толкался и нервно курил знакомый ему мужчина, завидев доктора, он бросился ему навстречу.

– Марк Борисович! Марк Борисович, вас жду, – он пребывал в нервном возбуждении. – Вы помните меня? Я муж Натальи Мирохиной.

– Да, я вас помню. Что случилось? – Раевский остановился с заинтересованным видом.

– К вам Наташу позавчера доставили. Прошу, займитесь ею, пожалуйста. В прошлый раз вы так ей помогли. Пожалуйста, очень вас прошу! На вас одна надежда, – мужчина глядел умоляюще.

– Алексей Иванович, – доктор отличался отличной памятью, – давайте по порядку. Расскажите, что произошло?

– Да, доктор, да. Всё было отлично, уже два года никаких приступов, ничего, я был так счастлив, что Наташа здорова. А в четверг она посмотрела на меня тем самым взглядом, у меня сердце упало. Сторонилась близости, от прикосновений дёргалась. Надо было сразу в больницу ехать. Надеялся, что показалось. А в субботу убежала из дома, в полицейский участок, а оттуда её привезли сюда уже с санитарами.

– Вы сказали, что Наталья убежала из дома? Вы удерживали её? – уточнил доктор.

– Да мы пылинки с неё сдували. – Мужчина замахал руками. – Вы что? Никакого насилия, даже не подумайте. Она свободна в передвижении и на работу ходила сама, и по магазинам, да куда угодно. Но это была суббота, мы собирались с дочерью на каток всей семьёй. А Наташа, ничего не сказав, вылетела из квартиры, пока никто не видел, только дверь хлопнула. Я побежал за ней, но пока замешкался, обуваясь, её и след простыл. Искал полдня по округе, пока уже из больницы не позвонили. Доктор, мне страшно, что этот кошмар опять повторяется. Неужели это навсегда? И нет надежды на полное исцеление?

– Алексей Иванович, скажите, какие-то неурядицы в семье, стрессы, кардинальные изменения были?

– Нет, – он задумался. – На работе, если только. Может, не всё рассказывала. Дома ничего.

– Подумайте, стрессовое событие не обязательно должно быть негативным.

– Всё вроде ровно. Я, понимаете, из кожи вон вылезаю, чтобы ничего её не касалось. Когда денег не хватает, она не знает, только положительные эмоции.

– Как она общалась с вами эти два года?

– Доктор, да всё было отлично. Мы свободно общались, и секс у нас был. Наташа казалась открытой и откровенной, заботилась обо мне, о дочери. Я не понимаю, что могло произойти. Что же будет? – Мужчина умоляюще смотрел на Раевского.

– Мы сделаем всё, что в наших силах, – Марк приободряюще ему улыбнулся. – Идите домой, сейчас вы ничем жене не поможете. А мы ей займёмся.

Раевский был подавлен, он чувствовал, что этот год не задался, с самой новогодней ночи. В плане праздников он был абсолютно асоциален. Придерживаясь определённой стратегии поведения по жизни, направленной на сохранение душевного равновесия, Марк сторонился людей вне работы. У него не было друзей, с которыми можно было посидеть в баре, а знакомые – только коллеги. Всегда уравновешенный, он не вызывал пересудов своим поведением.

В ночь, когда один год сменял другой, он спал, игнорируя салюты, шампанское и поздравление президента. Около трёх часов ночи Раевского разбудили крики на лестничной площадке. Отражаясь эхом на весь пролёт, звуки были слишком громкими и пугающими, чтобы он мог их игнорировать. Марк поднялся с кровати, надел джинсы и майку и подошёл к двери, чтобы взглянуть в глазок.

Девушка отбивалась от троих пьяных парней, один уже приспустил штаны, двое ржали во все глотки. Что нашло на Раевского? Он никогда не совершал необдуманных поступков. Взяв в руки биту, что стояла в углу коридора для каких-то воображаемых целей самообороны, он открыл дверь и без предисловий, резко и быстро нанёс каждому по оглушающему удару, дёрнул девушку за руку и скрылся с ней в квартире.

Через мгновение, когда обезумевшие парни стали выламывать его дверь, до Марка дошло, что он совершил. Девушка рыдала и смотрела на него безумными глазами, под которыми расплылась тушь. Железная и прочная дверь не поддалась.

– Мы тебя достанем, урод! Пожалеешь, что мамка на свет родила, мудила! – С этими словами парни удалились, ещё раз со всей дури саданув по двери.

Девушка кинулась к нему на шею, Раевского передёрнуло, он ощутил влагу на своей коже. Сквозь всхлипывания она бормотала слова благодарности. Мягко отодвинув её от себя, Марк сказал:

– Позвони кому-нибудь, чтоб тебя встретили. Я провожать не пойду.

– Вы меня не узнали? Катя с девятого этажа, мы в лифте часто встречались. – Он прищурился. Да, в этой раскрашенной физиономии сложно было узнать школьницу с рюкзаком, какой он видел её раньше. – Я поднимусь сама, родители дома. Вы не переживайте, папа починит вашу дверь. Я так вам благодарна! Спасибо. – Она даже пьяной не была.

– Ну иди, эти вроде бы ушли. Можешь написать заявление в полицию. Они