Идущий сквозь миры - Владимир Лещенко

Торговля тут шла весьма бойко, а магистрат не имел привычки интересоваться происхождением товара и продавца. Можно было смело объявить, что твой корабль прибыл хоть и с Луны – разве что поинтересовались бы: чего требуется жителям ночного светила?

Наместником города по давней и доброй традиции назначался самый старый и никчемный из придворных, мирно спавший на заседаниях ратуши. Так что власти не докучали купцам ничем, за исключением неизбежных взяток.

Выглядел Хаар… как типичный средневековый порт. Тучные купцы и оборванные поденщики рядом с увешанной оружием и драгоценностями знатью. Жалкие нищие в еле прикрывающих тело лохмотьях, под которыми видны ненатурального вида язвы, шлюхи в коротких застиранных холщовых платьях. Дорогие куртизанки в шелках и парче – на их фоне аристократки и дочери богатых торговцев, сновавшие тут же, выглядели куда скромнее. Запах благовоний, смешанный со зловонием из сточных канав.

Одним словом, Хаар вполне подходил для того, чтобы незаметно исчезнуть.

Главное же для того, что мы задумали: недалеко от окраины города имелся портал. На нашей карте он был обозначен как нестабильный, зато выходящий на всем разведанном протяжении исключительно на сушу. Как раз из разряда тех, что почти не интересуют хэоликийцев, но именно то, что нам нужно. Мы сможем покинуть континуум практически сразу, так что при всем желании погоню за нами послать не успеют, даже если каким-то образом поймут, в чем дело.

Я помотал головой: перед глазами невольно возникло зрелище – мы все, всемером, связанные, стоим на плацу напротив раскрытых склепов в ожидании жестокой казни…

Нельзя сказать, что мысль о возможной неудаче меня не тревожила. Но как бы то ни было, за тревогой и напряженным ожиданием никто из нас троих – Мидары, Дмитрия и меня (наверное, это будет первый случай за всю историю Хэолики, когда в бегство ударится все руководство флотилии; во всяком случае – первый побег вице-командора) – не забывал о своих обязанностях, и торговля наша шла успешно: привезенный товар был разгружен и сдан в тот же день, и теперь мы ожидали загрузки.

Матросы мгновенно разбежались по городу. Кто-то в поисках развлечений – выпивки и девочек (что еще может привлечь моряка на берегу?), а кто-то – делать свой маленький бизнес.

Они целыми днями шныряют по рынкам и лавчонкам в поисках чего-нибудь, что можно подешевле купить здесь и продать подороже уже совсем в другом мире.

Или же выполняют заказы своих товарищей, которым требуется что-нибудь, чего нет в посещаемых теми портах, но что нужно им позарез.

Я, например, как и некоторые другие, нагружал тех, кто ходит в мой двадцатый век, заказами на книги, диски и кассеты. Бывало, на них уходила заметная часть моего жалованья. А собственно, куда мне его было тратить?

Снабжение и развлечения на базе бесплатные или почти бесплатные, а устраивать попойки и оргии в портах, куда заносила меня судьба, не тянуло.

На следующее утро – утро дня, на который был намечен побег, – на борту кроме меня осталось только двое: вахтенный матрос у трапа и новый, взятый вместо Адриана, младший боцман, в данный момент дрыхнувший в каютке.

Был еще суперкарго, но я отправил его на берег – купить фруктов, свежей зелени и рыбы для команды, приказав выбрать все самое лучшее. Зная этого грека, я был уверен, что он проторгуется с лавочниками до вечера. Не то чтобы я боялся, что он что-то заподозрил, или вообще не доверял ему. Но всё же береженого и Бог бережет. Кроме того, ему же будет лучше, если в момент моего бегства он окажется в другом месте.

Впрочем, даже если кто-то что-то и заподозрил (что почти исключено), то будет держать язык за зубами.

Выдать готовящийся побег – страшнее и гнуснее преступления представить было просто невозможно. Обречь на мучительную смерть своих товарищей, обречь других своих соратников стать их палачами… Такой долго не проживет – ходят слухи, что иногда было достаточно простого подозрения в доносительстве. От тех, с кем живешь бок о бок, скрыть ничего нельзя, и рано или поздно правда выйдет наружу, и тогда… Лишь считанное число подобных случаев зафиксировала память за всю историю существования межвселенской торговли.

Кроме того, по каким-то давно установившимся правилам хэоликийцы не поощряют стукачество в среде своих подчиненных. Возможно, таково их представление о достоинстве господина: не шпионить за слугами.

Хэоликийцы никогда не доискиваются – знал ли кто о готовящемся побеге и помогал ли беглецам. Наверное, из чисто прагматических соображений: как бы там ни было, не бежал, значит, наш человек, а раз так – за что же его наказывать?

У нашего левого борта стоял флагманский корабль флотилии, палубу которого мерил шагами Мигель де Сото, назначенный навархом.

Вот из дверей надстройки появилась Мидара, чуть кивнула мне.

На ней было черно-красное платье до колен принятого тут фасона, отороченное серым мехом. Под ним были черные плотные чулки, обтягивающие ноги, и короткие сафьяновые сапоги зеленого цвета. На заплетенных в четыре косы волосах еле держалась плоская шапочка-берет с пером. На плетенном кожаном поясе болтался короткий клинок.

– И куда же вы, с позволения сказать, думаете направиться? – спросил де Сото.

– А что такого? Разве почтенный Тхотончи говорил, что мне запрещен выход на берег? – ответила Мидара, уже ступив на трап.

– Да нет, но все же одинокой женщине тут не вполне безопасно. И потом… ведь, как-никак, по документам вы – моя сестра.

– Что ж, извольте. Я думаю зайти в веселый дом из тех, какие подороже и почище, и найти девочку помоложе, – с очаровательной улыбкой небрежно промурлыкала Мидара.

Дон Мигель даже изменился в лице от такого признания. Хотя за время службы на базе он пообтесался, но в глубине души оставался средневековым португальским кабальеро. Соответственно, ориентация Мидары не могла вызвать у него положительного отклика.

– Но… э-э… ваша спутница? – только и смог он произнести.

– А разве все женатые моряки хранят верность своим женам? – парировала Мидара.

Стуча каблуками по сходням, она сбежала на пристань.

Я увидел, как к ней присоединились Ингольф и Секер Анк, и все трое скрылись в водовороте заполнявшей причал толпы.

Проводив их взглядом, Мигель вздохнул:

– Увы, приходится только сожалеть, что такая достойная во всех отношениях женщина имеет столь противоестественные наклонности. А вам, друг мой, так и не удалось повидаться с синьориной Иветтой?

– Нет. И не знаю, когда получится. Кстати, я тоже хотел бы отлучиться – посмотреть на город.

– Вы разве никогда не бывали здесь? – воззрился на меня де Сото.