Практическое руководство по злу - overslept

— Принцессе Констанции пришлось пойти на эту уступку, чтобы Брабант перешёл на её сторону, — добавил он. — Их принц не хочет, чтобы, какая бы армия ни проиграла, она впоследствии превратилась в бандитские шайки на его землях. Сейчас вокруг собралось слишком много наёмников, чтобы кто-то мог контролировать их после битвы.

— У принцессы Эйне численность в три раза больше, чем у Хасенбах, — отметила со своего места Алайя, потягивая чашу ужасного вина. — Общепринятая военная доктрина гласит, что ей гарантирована победа, если только она не допустит серьёзной ошибки.

Амадея всегда забавляло, когда она говорила об общей военной доктрине. Дело было не в том, что Императрица не стала бы хорошим полевым командиром — у неё были правильные инстинкты, хотя не хватало огранки, — а скорее в том, что Алайя всегда оставляла военные вопросы ему. Большую часть того, что она знала о войне, она почерпнула из книг, и к тому же из книг праэс. Амадей же придерживался мнения, что более половины книг о войне, написанных в Империи, ничего не стоят в применении к настоящей военной машине. Современные Легионы Ужаса имели мало общего с неуправляемыми ордами, которые веками были основой военных предприятий Праэс.

— У принцессы есть преимущество, — признал он. — Но не с таким большим отрывом, как ты думаешь. Около двух третей состава Эйне и её союзников — это новобранцы и фантассины[35], а не профессиональные солдаты.

— В Хасенбах гораздо меньше населения, из которого можно черпать ресурсы, — заметила Алайя. — У неё может быть пропорционально больше профессионалов, но когда дело доходит до точных цифр, её преимущество составляет всего несколько тысяч.

— Верно, — спокойно сказал Амадей. — Но на её стороне три фактора. Во-первых, большинство её солдат — ликаонцы.

— Опытные в военном деле, — нахмурилась Алайя.

— Это нечто большее, — ответил мужчина. — Сила, которая давит на их границы, — это Цепь Голода. Ратлинги в среднем слабее людей, если только им не повезёт прожить нескольких десятилетий, чтобы успеть вырасти, и у них нет настоящего осадного оружия, хотя могут использовать в этом плане Древних. Однако что у них есть, так это численность.

Очень редко ему приходилось что-то объяснять Алайе, и этот случай не стал исключением.

— Ликаонцы привыкли к численному превосходству противника, — сказала сонинке.

— И если уж вступают в бой — отступление для них не вариант, — сказал Амадей. — Они не дрогнут, когда число жертв возрастёт. Солдаты принцессы Констанции смогут. Войны на юге Принципата просто ведутся не так, как на севере.

Императрица потягивала свой напиток, обдумывая его слова.

— Вторым преимуществом является Авгур, — сказала она.

Амадей кивнул.

— Армия Хасенбах будет знать, где и когда враг двинется. Она показала против Ланге, насколько это может быть опасно, — сказал он.

К тому времени, когда ликаонцы двинулись на осаду города, у принца Дагоберта фактически не было армии. Его войска пострадали от трёх засад подряд, затем последовала серия жестоких ночных налётов, в которых погибли его лучшие солдаты, прежде чем начались сражения. Принц Лиониса немедленно набросился на него, а принцесса Сеговии принимала посланцев из Хасенбах в своей палатке, даже когда городские ворота были взломаны, а её армия пассивно наблюдала за происходящим. Поскольку Брус капитулировал в течение месяца после начала наступления ликаонцев, это привело четыре южных княжества под знамёна Хасенбах и превратило эту неизвестную молодую девушку с севера в главного кандидата на титул Первого Принца. Конечно, другие правители Принципата начали строить против неё заговоры ещё до того, как улеглась пыль последней битвы. Принцесса Эквитанская, которая всё ещё пользовалась поддержкой большинства южных княжеств даже после своих неоднократных поражений, временно объединилась со своим ненавистным врагом в Эйне. Между ними коалиция охватывала огромные одиннадцать княжеств и занимала почти такую же территорию, как Праэс и Кэллоу вместе взятые.

— Что подводит меня к третьему фактору, — сказал Амадей. — Клаус Папенхайм.

— Принц Ганновена, — пробормотала Алайя. — Её дядя.

— Без сомнения, лучший генерал в Принципате, — сказал мужчина. — С точки зрения мастерства я бы поставил его ниже Грема, но он самый опытный из ныне живущих командиров на Калернии. Уточнение, которое всегда стоит делать, учитывая существование Мёртвого Короля.

— Победа Хасенбах — худший исход для нас, Мэдди, — сказала Алайя. — Она вычеркнула большинство наших агентов из сферы своего влияния, но, что более важно, она ведёт правильную войну. Она убивает принцев, но щадит простолюдинов, её армии не грабят и не сжигают поля. Куда бы она ни пошла, снова объединяет принципаты воедино.

В то время как если бы коалиция, возглавляемая принцессами Констанцией и Аэнор, победила, она немедленно перешла бы к междоусобицам, как только была бы устранена более серьёзная угроза. Может быть, даже раньше. Женщины ненавидели друг друга как лично, так и политически, и после того, как Дагоберт из Ланге выбыл из гонки, им не терпелось напасть друг на друга, обеспечив безопасность своих границ.

— Я даю Хасенбах больше половины шансов на победу в Эйне в нынешнем виде, — сказал Амадей. — Я так понимаю, ты проникла в коалицию?

— Я оказала давление, чтобы сохранить её вместе, — согласилась Алайя. — И я работала над южными союзниками Хасенбах. Не все из них верны ей.

— Если один из её флангов повернётся против неё в середине битвы, ей конец, — отметил Амадей. — Даже Папенхайм не смог бы изменить ситуацию, когда его так сильно превосходят численностью.

Алайя отставила чашку и поднялась на ноги, проведя пальцем по границе между Кэллоу и Принципатом.

— Когда Принципат объединён, Империя находится под угрозой, — сказала Малисия. — Давай убедимся, что до этого не дойдет.

֎

По мнению Клауса Папенхайма, утро так далеко на юге было временем праздности.

В Ганновене туман и пронизывающий холод не давали его жителям уснуть, но здесь, внизу, ленивая летняя жара снова навевала сон. Неудивительно, что у аламанов не хватало духу для настоящей войны. Их земля была мягкой и их сделала мягкими. Так что они занялись выпивкой и интригами вместо того, чтобы выполнять свой долг, снова устроив проклятый беспорядок в Принципате, пока ликаонцы не пришли на юг, чтобы навести порядок. Его кровь закипела от того, что эта